- ОТЪЕБИСЬ ОТ НЕГО!!!
Резкий, внезапный, знакомый ему голос, выдернул его из дымки жалости. Румпель посмотрел на Белль, которая, подняв валяющиеся ножницы, неслась к Зелене.
Зелена успела только немного приподняться, когда Белль схватила ее за волосы и бросила через дверной проем в другую часть лавки. Белль замахнулась, желая ударить ее, но Зелена была намного сильнее, быстрее и снова из-за него. Он слабо слышал свой голос, крича Белль уйти отсюда.
- БЕГИ! БЕЛЛЬ, БЕГИ! УБИРАЙСЯ И БЕГИ!!
Его не слышали. Он не мог видеть, кто одержит победу, когда они скрылись из виду, за занавеской. Он мог видеть только движущиеся тени, что боролись друг с другом, пытаясь вырвать оружие друг у друга, все происходило так быстро…
-Белль!?
Голос Бэйлфаера прозвучал на всю лавку, вопли и проклятия женщин, борющихся между собой. Румпель до сих пор просил своего сына и свою любовь убежать и просто оставить его там.
Дальше случилось нечто жуткое, что-то изменилось. Ножницы достигли цели.
- Белль, нет! - взревел Нил, и Румпель стал бороться на своей кушетке, пытаясь высвободиться и увидеть, что там произошло. Добраться к Белль. Его запястья были ужасно прожжены, но он продолжал бороться, произнося ее имя снова и снова, каждую секунду, как он делал это многие годы.
За занавеской с глухим стуком о деревянный пол, упало тело, из которого, Румпель смог увидеть, хлынула кровь.
Мертвое.
========== Глава 25: Бремя. ==========
Белль, закипая, смотрела на это животное во всей его красоте. Кровь капала со рта Зелены, заляпывая ее грудь, как какой-то гнусный знак чести. Глаза светились удовольствием и наполнялись злобой, направленной на Белль. Она была монстром. Она сделала ему больно. Она уничтожила его, связала и почти раздела снова. Зеленая осквернила это место, единственное безопасное место помимо его дома, распространяя свое ужасное зловоние над ним.
Она не сможет забрать его. Белль оторвала Зелену от ее Румпеля, бросая ту в комнату, начиная избивать ее, когда та пыталась защититься. Белль не слышала ничего, кроме плача Румпеля. Зелена была под действием его крови, зрачки расширены, и ее сила была огромной. Она бросила Белль в стеклянную витрину, разбивая ее. Осколки стекла вонзились в спину и руки, но Белль не собиралась сдаваться.
Ни одна бы сила не остановила сейчас Белль. Она отомстит ей за Румпеля.
— Ты не заслуживаешь его! — закричала Зелена, бросаясь к ней, обхватывая окровавленными руками горло Белль. — Ты ничто! Почему я должна страдать в одиночку, почему ты получила его?! Что такого особенного в тебе?!
Белль едва касалась земли кончиками пальцев, но этого хватило, чтобы дать ей опору и ударить головой в нос Зелены, получив свободу.
— Я умная, — выплюнула Бель. Задохнувшись, она отшатнулась. Зеленая снова подошла к ней, но Белль успела отклониться. Однако, Зелена поймала ее за волосы и ее тело вновь было брошено в стекло витрины.
Белль схватила большой осколок стекла и вонзила его в лодыжку женщины, наслаждаясь ее криком больше, чем стоило.
Девушка по-прежнему сжимала в другой руке ножницы, не смотря на то, что Зелена вновь подошла к ней, ударив ее по лицу. Белль была дезориентирована от силы удара, но она все равно боролась.
— Я собираюсь выпустить из тебя твои чертовы кишки, — прорычала она, широко усмехаясь. — А потом, я собираюсь заставить этого червяка сосать твою кровь, вылизать тебя, возможно даже тогда, когда я буду трахать его, — хихикнула она. — Разве это не замечательно, свинья? — Зелена с силой выкрутила запястье Белль, ломая его. Девушка закричала от боли и гнева, но до сих пор находила в себе силы не выпускать из рук ножницы. Зелена вновь вцепилась рукой в ее горло, пытаясь выдавить из нее жизнь, с радостью все сильнее и сильнее сжимая ее шею. Перед глазами стало плыть и Белль подумала, что, возможно, этого она не переживет.
Дверь открылась.
— Белль?
Отвлекшись, Зелена ослабила хватку и Белль, прижавшись спиной к деревянной стойке, находя для себя опору, со всей силой ударила Зелену по ребрам.
Зелена упала рядом с дверью, задыхаясь, пытаясь добраться руками до валявшихся ножниц, единственного оружия, что было поблизости, желая поскорее закончить со всем этим.
Все это происходило так быстро, что Нил даже не успел опомниться.
Одно мгновение Белль стояла, избитая и кровоточащая, а в следующее мгновение в ее руках были ножницы и она прижимала женщину к стене.
— Белль, нет!
Девушка чувствовала удовлетворение, когда лопасти пронзили сердце испуганной Зелены. Белль с усмешкой вытащила их, позволяя женщине истечь кровью.
— У-упс, — прошипела Белль.
Зелена зашаталась и упала через занавеску. Будучи уже мертвой до того, как коснулась земли.
Какое-то время Белль просто стояла, прерывисто дыша, прижимая к себе отекающее все больше и больше запястье, потерянно смотря на торчащие из-под занавески ноги. Это было бы смешно, если кто-то не посчитает ее после этого убийцей.
— Белль? — вновь окликнул Нил, осторожно касаясь ее плеча.
— Она бы меня убила, -прошептала она, -сбежала бы из тюрьмы, её отпустили бы, добралась бы до него.
— Я знаю, — заверил он. — Но…
С другой стороны занавески донесся крик, и Белль не собиралась больше никого слушать. Она отошла от Нила, вбегая в комнату, бросаясь к кровати, на которой лежал Румпель.
— Румпель! Румпель, я здесь. Я здесь, все хорошо…
Его взгляд был расфокусирован. Боль и страх не уходили, затуманивая его сознание. Линии на лице говорили о всех издевательствах, и сомнении в том, была ли она реальной. Он, вероятно, думал, что она была плодом его воображения, что все это время он по-прежнему находился в подвале, ожидая ее.
Его ноздри раздувались, чувствуя аромат крови, а клыки неконтролируемо обнажились, то ли в инстинкте, то ли в защите от неизвестной угрозы. Кровавые слезы катились по его лицу, одежда была вновь порванной, но, по крайней мере, она хотя бы все еще была на нем. Хотя Белль знала, что это не имеет никакого значения, что чертова Зелена хоть и не изнасиловала его снова, она принесла все это обратно в его жизнь, достаточно было ей просто оказаться рядом с ним. Он был испуган, в синяках и ожогах, его плоть была разорвана на шее, кажется, зубами.
Желудок Белль сжался, от осознания того, что она действительно рада тому, что убила ее.
— Пожалуйста, развяжи меня, пожалуйста, Белль, — тихо умолял он, глядя на нее.
— Тшш… прости меня, тшш…- успокаивала она, освобождая его руки от серебра. Ее желудок сжался, как его кожа отстала от рук вместе с серебряной цепью. Румпель хныкал, закрывая глаза от боли, не желая видеть это. Она уронила гнусную цепочку на землю и быстро привлекла его в объятия, целуя лоб и щеки.
— Я здесь, я здесь, все хорошо…
— Я не думал… я не знал, что делать! Она тебя, я думал…
— Сейчас все хорошо, Румпель. Мы…
-Я слышал, твой крик… Я должен был, я не достаточно силен, я…
— Мы заберем тебя отсюда, тсс … — она успокаивала Румпеля, дрожащего в ее объятиях. — Ты не слабый, Румпель, — заверила она. — Ты не слабый.
Он посмотрел на нее, на ее лицо, потрепанность и сломанное запястье. Его губы задрожали.
— Она сделала тебе больно, — выдохнул он.
— Мне больно, но ей еще хуже, — возразила она. Румпель покачал головой, дрожа, как он отстранился от нее, чтобы укусить себя, поделиться с ней своей кровью. - Тсс, нет, — мягко сказала она, поднимая его подбородок. — Ты потерял слишком много крови, этого будет недостаточно, чтобы дать мне. Ты должен пить мою.
— Белль, ты…
— Я в порядке, — заверила Белль, убирая его влажные волосы с лица. Она убрала косу и откинула голову, мягко направляя его к своей коже. Прекращая его тихие запаникованные протесты.
— Тшш … — успокаивала Белль. — Все в порядке. Все в порядке, с тобой все хорошо. Все нормально.
Нил вошел в комнату, когда Румпель укусил Белль.
Она закрыла глаза, немного напрягаясь от легкой боли, но быстро расслабилась, привыкнув. Белль гладила его волосы здоровой рукой, призывая его расслабиться. Она нахмурилась, когда он вдруг оторвался, но он покачал головой, подняв руку, убеждая ее, что все было в порядке. Румпель не хотел, брать от нее больше, чем на самом деле было нужно. Она нуждалась в враче, так как он не мог дать ей какое-либо исцеление. Нил мог предложить ей собственную кровь, чтобы помочь, но… Это было бы немного странно для Белль, видеть сны о сыне своего любимого, даже если ее кровь до сих пор пахла слаще жимолости.
