— Эмм...- едва глаза достигли конца строчки, он тут же проглотил окончание. Замерев, боясь даже вдохнуть, он вслушивался в тишину. Когда спустя несколько мгновений Эмма не появилась, он облегченно выдохнул. Значит, он успел.

Странно, он никогда еще не видел в замке ни единой вещи, носившей ее имя. Было необычно и... притягательно. Странное ощущение разливалось от руки по всему телу. Он уже не чувствовал страха, только власть и вседозволенность. Это пугало и одновременно опьяняло. Румпель нахмурился, отгоняя откуда ни возьмись появившиеся в его голове странные мысли.

Так почему на этом кинжале ее имя? Самодовольная улыбка скользнула на его губах, на этот вопрос Эмма ему тоже ответит. Заправив кинжал за пояс, Румпель вышел из комнаты, надеясь, что в этот раз замок приведет его к новому посоху. И тот не подвел его.

Эмма с трудом разлепила веки, тут же зажмурившись от спадающих на лицо лучей заходящего солнца. Движение или же свет отразились невероятной болью в висках. В ушах зазвенело, словно девушку огрели медным тазиком, а вот рту, по ощущениям, кентавр нагадил. Темная искренне понадеялась, что выпитый алкоголь не привел ее к нему и не порадовал самолюбие этого животного. Темная медленно поднялась на кровати, глухо застонав, когда комната пустилась в пляс, а содержимое ее желудка, решило выйти наружу. Эмме хотелось верить, что она не позеленела еще больше, но слабость во всем теле говорила обратное. Наколдовав себе стакан воды, она залпом осушила его.

— Что же вчера... — Эмма застонала, решив, что лучше думать про себя. Ее мысли казались ей не такими громкими, как звук собственного голоса. В памяти мелькали отрывки воспоминаний, сводящиеся к разочарованию и обиде в карих глазах. Ей стало противно от себя. Как она могла так поступить с ним? Как могла довериться... алкоголю, магии? Темная обязана извиниться, за свой поступок, за то, что наговорила ему вчера, за поцелуй.

Поцелуй. Проклятие не исчезло, ни на миг. Он не был ее истинной любовью.

Сердце пропустило удар и болезненно сжалось. Единственная надежда на что-то хорошее, на какое-то счастье, исчезла на ее глазах. Можно ли считать, что он ничего не чувствовал к ней? Эмма отрицательно качнула головой, прикрывая глаза от плавающей комнаты. Тогда почему он ее поцеловал? Нет, он определенно что-то чувствовал к ней, об этом говорило его поведение, поступки, слова. В это так хотелось верить. Но утром она все разрушила. Собственными руками. Как можно было так поступить с единственным человеком, кто осмелился назвать себя ее другом?

Чудовищный поступок. Он не простит ее, и Эмма считала, что это будет справедливым для нее наказанием. Если он не простит ее, она отпустит его. Темная не сможет смотреть в его глаза и видеть там не привычное ей тепло, а отвращение и разочарование. Не сможет.

Неуверенно встав на ноги, девушка направилась в зал, с твердым намерением извиниться перед мужчиной.

Во главе стола сидел Румпель и уныло читал очередную страницу книги. Когда Эмма бесшумно вошла в зал, ей показалось, что они поменялись местами. Где он был строгим хозяином темного замка, а она служанкой, боявшейся сказать лишнее слово. Боль отступала, девушку перестало мутить, а магия с большим энтузиазмом восстанавливала силы, словно приветствовала кого-то в этом помещении. Эмма нахмурилась, прежде чем сделать еще несколько шагов и привлечь внимание Румпельштильцхена к себе.

Мужчина выжидающе смотрел на нее, ни говоря ни слова, лишь его глаза, говорили все, о чем он думал. Эмма поежилась и стыдливо отвела глаза в сторону, смотреть на него было невыносимо.

— Прости, — хрипло выдавила она из себя. — Я не должна была... — Темная задумалась, что же конкретно из всех ее ошибок она не должна была делать, — ...пить.

Румпель скептично выгнул бровь и, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула.

— Хорошо... Я не должна была проводить эксперимент, — голос дрогнул и последнее слово прозвучало с вопросом. Румпельштильцхен покачал головой.

— Нет.

— Что значит «Нет»?! — неожиданно резко для себя отозвалась Эмма. Она готовила себя к тому, что он обижен, что ему противно будет разговаривать с ней, но не отказывать же ей в прощении!

— Нет, — медленно поднявшись, Румпель взял новый посох. Глаза Эммы широко распахнулись, когда вместо привычной палки она увидела огромный пастуший посох с завитушкой на верху.

— Откуда ты это взял? — тупо спросила она, когда мужчина подошел к ней.

— Сейчас я буду задавать вопросы, — Румпель осуждающе покачал головой и, безразлично пожав плечами, отставил посох к столу.

— С какой стати, ты...

— С такой, что я сказал тебе «нет», — нетерпеливо рыкнул мужчина. Эмма впервые услышала в его голосе стальные нотки.

— Зачем ты это сделала? — Эмма вновь отвела взгляд, задержавшись на месте, где когда-то валялась Реджина. — В чем был смысл эксперимента, и почему он оказался неудачным? — девушка нервно пожевала губу. Она не могла подобрать подходящих слов, а говорить о глупой надежде и нелепом поцелуе истинной любви ей не хотелось, это могло только все усложнить.

Румпель несколько мгновений выжидающе смотрел на нее.

— Хорошо, а как насчет этого... — Эмма встретилась с ним глазами, девушке стало не по себе от того, насколько он был расстроен и подавлен.

Румпельштильцхен вытащил из-за пазухи кинжал и покрутил в руках. Темная задохнулась. Вот что так тянуло ее сюда. Магия заранее знала, что ее кинжал был здесь. Предательница.

— Отдай мне его! — Эмма сделала шаг, желая поскорее выхватить свою вещь из его рук.

— Стой! Подожди! — он отвел руку с кинжалом и отступил на шаг. Хоть что-то сегодня он обязан был узнать. Ему надоело быть в неведении и выглядеть дураком с множеством вопросов без ответов.

Эмма резко остановилась и хмуро уставилась на прядильщика. Еще никто не держал в руках ее кинжал и никто не приказывал ей. Магия ликовала и предательски стала ластиться к мужчине. Эмма чувствовала, что на ногах и руках были надеты невидимые оковы, что руководили ее действиями.

«Спасибо, что не ошейник...» — унылая мысль на мгновение мелькнула в ее сознании.

Румпель в замешательстве посмотрел на замершую в нескольких шагах от него девушку и перевел взгляд на кинжал.

— Я что-то не понял... — взгляд метался от кинжала к Эмме, что с каждым мгновением становилась все мрачнее и мрачнее. — Что это за кинжал? — пальцы вновь провернули кинжал.

— Этим кинжалом была создана я. Магия подчиняется только ему. Человек, владеющий кинжалом, может владеть всем миром. Сейчас, ты мой хозяин, — без остановки выпалила девушка и закрыла руками рот, пораженно уставившись на не менее удивленного мужчину.

— Хозяин? — Румпель всмотрелся в ее глаза, в поисках подвоха или лжи, но увидел там лишь страх и смятение. — Значит, я могу тебе приказать все что угодно и ты выполнишь это? — поморщившись, Темная кивнула.

Едва он открыл рот, Эмма перебила его.

— Кроме уже заключенных сделок. Нарушение их может повлечь за собой много проблем. Это условие магии, не мое, — Румпель медленно кивнул, давая понять, что не будет возвращать своего сына. Но соблазн был так велик. Хотелось попробовать, на что способен кинжал. Сила опьяняла и дурманила рассудок, только ее глаза и нервно теребящие подол жилета руки, отрезвляли его.

— Что ж. Начнем сначала, Эмма. Зачем ты меня поцеловала? — взгляд Темной в панике забегал, а она тщательно стала подбирать слова. Промолчать, как хотелось бы, ей кинжал точно не позволит.

— Я... хотела кое-что проверить. Это был эксперимент.

— Это я понял. Почему эксперимент оказался неудачным? — Рупельштильцхен напряженно замер, ожидая слов о том, что он не привлекает ее, что он ужасен и противен ей. Но сложенные домиком брови и измученный взгляд говорили ему о другой проблеме.

— Я думала... Проклятие спало на время и я подумала, что это случилось из-за поцелуя, — мужчина ободряюще кивнул, но в голове было еще столько вопросов, что он не мог остановиться на каком-то одном.