Улыбка пропала с его лица, когда он увидел, как пальцы девушки стали подрагивать. Когда ее когти стали удлиняться, Румпельштильцхен нахмурился. Мужчина отметил, что ее дыхание стало частым и прерывистым, и он беспокойно взглянул на нее. Кажется, его идея была крайне небезопасной и обреченной на провал. Необходимо было успокоить девушку. Румпельштильцхен не понимал ее поведения, но волнение за нее и ее нервозность передались и ему. Качнув головой, мужчина медленно, стараясь не привлечь к себе внимание, наклонился ближе к девушке. Он поднял свои руки, оставляя девушку в кольце своих рук, и мягко коснулся ее ладоней. Эмма вздрогнула, но промолчала, стараясь держать себя из последних сил в руках.

— Смотри, нужно вытащить немного шерсти, — его голос стал тихим и спокойным. Румпельштильцхену казалось, что даже интонация сейчас может разозлить сидящего в ней монстра. Его руки, нежно обхватили ее пальцы, направляя их и сжимая, чтобы захватить шерсть. Было немного неудобно, но ее спокойствие сейчас было мужчине важнее. — Видишь? А потом этот клочок, обматываешь вокруг нити, но не отпускаешь основной моток, — он объяснял ей, как ребенку. Тихо, терпеливо, до ужаса успокаивающе, убаюкивающе.

Взгляд Эммы был прикован к его длинным пальцам, что обжигали ее руки своим теплом. Девушка совершенно не понимала, что они сейчас делали, она лишь слушала его голос, что постепенно позволял ей взять себя в руки и успокоиться.

Они делали все медленно и осторожно. Каждый боялся нарушить призрачное внутреннее спокойствие, возникшее между ними. Им получилось связать нить. Расслабившись, Румпельштильцхен заметил, что плечи Эммы были так же расслаблены, а когти пропали.

— У тебя получилось, — так же тихо произнес он, и Эмма была уверена, что эти слова были сказаны с улыбкой.

— У тебя, — тихо фыркнула девушка, но он услышал ее.

— У меня тоже в первый раз ничего не получалось, — он слабо пожал плечами.

— Серьезно?

— Ты серьезно думала, что я с прялкой родился? — с изумлением спросил он.

— Румпельштильцхен! — рыкнула Темная, и мужчина тихо хихикнул.

— Какие вопросы, такие и ответы, Эмма, — улыбнулся он. — Давай теперь начнем прясть, возьми нить в руку. Да, вот так... — бормотал он. — Теперь плавно крути колесо, — Темная толкнула обод и нить, натянувшись, снова порвалась.

Румпельштильцхен почувствовал, как волна недовольства накрыла Эмму.

— Попробуй еще раз.

Эмма уверенно взяла моток и стала соединять его с нитью, не сразу, но со второй попытки у нее получилось.

— Видишь, ничего сложного. Придерживай нить и коснись колеса, — мужчина внимательно следил за ее рукой. — Нет-нет, плавнее... — мягко поправил он ее. Но нить к этому времени уже была натянута. Не задумываясь, он прижался грудью к спине девушке, чтобы иметь возможность дотянуться до обода. Его рука накрыла ее и легко стала направлять. Второй рукой он сжал ее пальцы, позволяя нити скользить между их пальцев.

Эмма завороженно смотрела, как скользила нить.

Из-за положения, в котором они были, у Румпельштильцхена стала ныть лодыжка, и он осторожно сдвинул ногу в бок. Легкий толчок пришелся Эмме в спину. Отвлекшись, девушка осознала, что была прижата спиной к его груди, что мерно вздымалась от спокойного дыхания. Эмму бросило в жар, от тепла, исходившего от мужчины и, почувствовав неловкость, она едва не выпустила нить.

— Даже у паучка из попки паутинка проще выходит, чем из твоих рук, — насмешливо сказал мужчина, заметив перемену в ее настроении. Так раньше говорили его тетушки, когда его нить, раз за разом рвалась, и так он говорил Бэю.

— Ч-что? — тупо спросила она, отвлекшись от своих гнетущих мыслей.

«Какой к черту паучок?! Что за паутинка? При чем тут попка?!»

— Пауки лучшие прядильщики от природы, — пояснил он.

— С сегодняшнего дня буду называть тебя восьмиглазым, — буркнула Эмма.

 — Сочту за комплимент, Темная, — мужчина тихо, приглушенно рассмеялся, внутренне ликуя, что смог отвлечь ее. Эмма сконцентрировалась на нити, стараясь мысленно не возмущаться глупому сравнению с пауком. Румпельштильцхен, видя ее сосредоточенность, расслабился и позволил себе не задумываться о том, что делали его руки. Он подумал, что ее характер был непредсказуем, но это привлекало его. Эмма была как загадка, которую хотелось разгадать.

Девушка склонила голову и мужчине в нос ударил знакомый ему аромат: сладость лилий и горечь мандарина. Девушка была нежна и спокойна, но в то же время колюча и взвинчена. Этот аромат идеально подходил ей. Горечь и сладость. Мужчина, стараясь не потревожить девушку, кончиком носа отодвинул ее прядь, что дразняще щекотала ему щеку. Золотистый локон соскользнул, открывая мужчине плечо. Румпельштильцхен прикрыл глаза, вдохнув полной грудью, позволяя аромату полностью окутать и затуманить его мысли.

Эмма увлеченно следила за тем, как их почти переплетенные пальцы мягко крутят обод, как нить скользит между подушечек пальцев, немного раздражая нежную кожу. Этот процесс действительно успокаивал и упорядочивал мысли. Ее поток мыслей выстраивался в такую же тонкую нить, крепкую и гладкую. Спокойствие сменилось умиротворенностью и ни легкое движение за ее спиной, ни спавший локон, не могли сейчас нарушить это.

У нее получалось. Нить больше не натягивалась, а руки действовали более уверенно, когда она почувствовала, как горячее дыхание коснулось шелка рубашки на ее плече. Затем, что-то коснулось ее плеча и, медленно скользя по ключице, вверх по шее, уткнулось ей в волосы за ухом.

Когда рука девушки, вцепившись в нить, остановила колесо, Румпельштильцхен понял, что-то пошло не так. Открыв глаза, он с ужасом обнаружил, что зарылся носом в ее локоны, которые дурманили своим ароматом.

Мужчина почувствовал, как ее рука стала подрагивать, и резко отодвинулся от Эммы.

— П-прости, я не хотел. Я... Я не знаю, как так вышло... Я просто... твои волосы... — он не мог подобрать слов, чтобы оправдать свой поступок. Румпельштильцхен не помнил, как это произошло, но в тот момент он чувствовал себя счастливым, словно так и должно было быть. Но девушка не отвечала, продолжая напряженно сидеть. Ему казалось, что она даже не дышала. Румпельштильцхен выпустил ее руки из своих.

— Эмма, я... — едва их контакт оборвался, Темная исчезла в сиреневом дыме. Оставив в его руке лишь позолоченную нить.

— Черт! — ругнулся мужчина, отбросив золото в сторону. — Черт! Черт! Черт! — Румпельштильцхен со злостью несколько раз ударил ладонью по прялке. Дерево жалобно заскрипело, отрезвляя мужчину.

— Дурак... — застонав, он опустил голову, запустив руки в волосы.

Комментарий к Глава 31. Иногда мне кажется, что меня читают стабильно 5 человек, что пишут здесь отзывы!)

Мне всегда важно знать ваше мнение и впечатления от прочитанного. Спасибо, что остаетесь со мной и прощаете мне мои ошибки и иногда чистейший бред, написанный поздней ночью!)

Да, изначально я планировала повторить сцену Румпеля/Коры, добавить флаффа, который бы заставил вас растечься милой лужицей. Но Эмма не позволила мне это сделать, она слишком недоверчивая особа, поэтому у меня вышла какая-то очень напряженно-флаффная сцена)

====== Глава 32. ======

Она хотела исчезнуть. Перенестись куда-то далеко-далеко, чтобы не видеть, не слышать, не думать. Однако, по какому-то закону подлости она перенеслась этажом выше, в свою комнату и с небольшой высоты упала на ковер.

Этой ночью жителям замка было не до сна. Каждый был погружен в свои гнетущие, сжирающие мысли, что своим поведением заставляли внутренности сжиматься изнутри. Эмма злилась на себя, магию, Румпельштильцхена, ситуацию в которую они попали. На все. Но какой-то вразумительный ответ, решающий все ее проблемы не приходил ей в голову. Мужчина тоже не сомкнул глаз этой ночью. Он пытался разобраться в себе, объяснить себе свой поступок, свое мимолетное помутнение рассудка. Пытался решить, как ему действовать дальше, как стоит решить возникшую, откуда ни возьмись, проблему. Ему не хотелось терять ту связь, ту близость, которая образовалась между ними. Румпельштильцхену было страшно осознавать то, что девушка снова могла отдалиться от него, закрыться, уйти в себя.