Как же он режет. Даже сейчас я не мог перестать восхищаться остриём клинка.

Теперь футболка напоминала обычную рубашку с коротким рукавом, но только без пуговиц. Наклонил голову вниз. Глаза упёрлись в левый оголенный бок и были шокированы. В этот миг я снова испытал шок. Сердце стремилось вырваться из груди, дыхание участилось, хотелось завизжать от ужаса, но почему-то не смог, словно в рот мне вставили невидимый кляп. Задрал голову к потолку. Глубокий вдох и медленный выдох дались с большим трудом. Пытался успокоить себя, но ничего не получалось. Снова подступили слёзы, а вместе с ними и головокружение. Снова опустил голову, но тут же снова перевёл взгляд на потолок. Я не знал что делать.

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Несмотря на причиняемую от этих действий боль я всё равно дышал и дышал. Паника накрывала с головы до ног с такой силой, что сердце в любой момент могло остановиться. Страх сковывал меня изнутри, лишая здравого рассудка.

Ещё вдох, и ещё выдох. Боль окружила меня, но главное не сдаваться ей, быть сильнее всего, что меня сейчас окружает. Надо собраться.

Немного полегчало, хотя адская боль недалеко ушла, маячила на горизонте, намереваясь вернуться в любую секунду.

– Да что же это такое, твою мать! – Крикнул я в потолок, в ожидания ответа. Но его не было.

Я снова перевёл взгляд на свой левый бок и ещё раз убедился, что мне это не кажется. На бледной коже  красовался ужасный медицинский, или как там правильно говорить, хирургический шов. Он был огромный, сантиметров восемь, не меньше.

Меня резали.

Моё тело вскрывали. Какая-то гнида вспорола брюхо, как кролику. А я ничего не помню.

Вообще ничего!

Как я мог этого не помнить. Да что там не помнить – не почувствовать, как холодная сталь врезается в плоть. Видимо, я был под наркозом.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Усиленно напрягаю все извилины, но ничего. Как же такое может быть.

Чёрт!

Снова гляжу на «это». Какой же он большой. Не знаю, но такое ощущение, что он весьма свежий. Может я врач или когда-то им был?

Страшный.

Не подумайте, что я схожу с ума, но он действительно страшный. Кривой, швы неаккуратные, все разные. Это дело рук непрофессионала. Никакой-то там врач-специалист выполнял операцию, а настоящий дилетант.

Меня терзает лишь одна мысль – «зачем»? Зачем кому-то понадобилась меня вскрывать, а потом зашивать?

Думай голова. Думай.

Боль не исчезла, но заметно стихла. Это всё, наверное, из-за выброса в кровь большого количества адреналина или чего ещё, да и чёрт с ним, главное, боль отступила.

В голове и так был полный бардак, а теперь там полный хаос.

– Если у меня есть свежий шов на теле, – я решил поразмышлять вслух, надеясь, что это поможет мне найти правильный ответ или верный план действий, – значит, кто-то, с какой-то целью его сделал. Верно? Верно! Но зачем? Хрен его знает!

Мозг готов был разорваться от происходящего в этой гребанной комнате, но я прекрасно понимал, что надо успокоиться и  всё здраво взвесить и оценить. Значит, из меня что-то извлекли. Что?

Я повернул голову в сторону камеры, которая по-прежнему мне подмигивала.

– Скажи, что ты от меня хочешь, может мы сможем с тобой договорится? – Прокричал я, глядя прямиком в камеру. – Я не знаю, что ты от меня хочешь. Что я тебе такого сделал? Объясни мне, пожалуйста, подай мне знак.

Ответа, разумеется, не было. Я перевёл взгляд на свой живот. Медленно дотронулся пальцами до поверхности шва и ощутил боль. Мои анатомические познания были несильны, поэтому я даже не мог прикинуть, что находится в левой брюшной полости. Точнее, какой орган. Неужели это обычная кража человеческих органов или как там правильно называется подобный бизнес.

Нет!

Тогда зачем нужно было макать меня в дерьмо? Да и эти надписи на столе и телевизоре. Нет, это что-то другое. Чья-то больная фантазия вылезла наружу.

Я пытался собрать воедино всю полученную информацию в голове, но она была словно сито, через которое всё тут же выходит.

Продолжая стоять на коленях, я по-прежнему пытался решить головоломку своего живота. Да, это головоломка, ребус, одним словом, игра. В этой комнате нет ничего случайного, это декорация. Постановка психотеатра, а я в главной роли, только я не знаю слов, реплик и сцен.

К глазам снова подкатили слёзы, но я их удержал. Только не сейчас. Надо думать, попытаться вспомнить прошлое. Уверен, что именно в нём кроется тайна происходящего. Неспроста я потерял память, такого не бывает. Меня чем-то накачали, хотели, чтобы я ничего не помнил.

Сон!

Мне снился сон, когда я отключился после доставания ножа. Что там было?!

Так так так.

Светлая комната, кровать и какая-то женщина. Лица не помню, оно было размыто или как-то так. Она сердилась на меня, кажется, кричала. Если кричала на меня, значит, мы были знакомы. Естественно знакомы, это же происходило в комнате, а не где-то на улице. Потом всё пропало.

Уже неплохо. Есть прогресс. Но всё равно пока ничего неясно. Может это та самая женщина меня здесь и удерживает, издевается надо мной?

Но зачем?

Я её чем-то обидел. Не позвал на выпускной бал или не подал руку, выходя из машины?

Бред.

Может это вообще из нереальной жизни. Ладно, оставим это на потом. Надо весь ум бросить на живот, этот шов не просто так красуется у меня на брюхе.

Думай, чёрт тебя побери, думай.

Не знаю в который раз я то и дело переводил взгляд с живота на что-нибудь ещё, лишь бы куда, но только не смотреть на этот ужас багрового цвета.

Здесь всё неспроста, во всём есть смысл. Раз за разом прокручивал эти слова в голове, с целью найти истину.

Зачем? Зачем? Зачем? Кому-то понадобилось меня резать. Из меня явно ничего не вырезали, потому что я живой, до сих пор хожу, дышу, тело функционирует нормально, да и тому подобное.

И снова я взглянул на живот, уже в сотый раз, а может и тысячный, но только сейчас почему-то заметил одну деталь, которая до этого не бросалась в глаза. Неудивительно, что лишь спустя некоторое время, придя в более или менее спокойное состояние, мне удалось прийти к неутешительному выводу.

Швы.

Они были какие-то не такие, не знаю, как это точно выразить, но сложилось такое впечатление, что в реальной жизни хирургический шов выглядит иначе. Я имею в виду, что если вам делают какую-либо операцию, после которой накладываются швы, они выглядят аккуратно. Маленькие, неброские, почти невидимые, или хотя бы менее заметные. А вот на моём животе красовались настоящие швы, если их можно так назвать. Сомневаюсь, что найдётся хоть один нормальный врач, решившийся оставить на теле своего пациента такой ужас. Подобная хирургическая работа подойдёт для сцен какого-нибудь фильма ужаса, или для человека, погребённого маньяком и извращенцем в одном лице, в зловонной комнате страха, мучения и отчаяния.

А вывод был прост и ужасен одновременно. С самого начала я был уверен, что из меня что-то вырезали, какой-то орган или просто часть тела. Но никогда не смотрел на сложившуюся ситуацию с обратной стороны. А что, если на мне сделали разрез с целью спрятать что-то внутри?

Как только подобная мысль пришла в голову, то всё тело покрылось ледяными каплями пота.

Мне стало страшно, в очередной раз. Какой же я трус! Именно за это я себя ненавидел. Ведь там, по ту сторону камеры он только этого и ждёт, питается чужим страхом, получает истинное удовольствие оттого, что человек умирает, долго и мучительно.

Я его чувствую, так же как и он меня.

Я точно это знаю. Но не это меня больше всего пугает, а то, что мы знакомы с этим чудовищем.

Этот гад, демон в человеческой воплоти, спрятал во мне что-то или поместил предмет, прямиком в тело. К такому выводу я пришёл, глядя на хирургические швы. Они были огромны, так и просились разрезать их. Свежая нить была готова разорваться сама, предоставив моим глазам самого себя же, но только в разрезе. Ирония любого инженера – увидеть собственное тело в разрезе.