ОДНОКЛАССНИКАМ Когда в блаженный свой досуг Мы собирались в тесный круг, Проказник Бахус, нас услыша, С Церерой к нам входил тайком И бодрым дарственным вином Нас опьянял, глагол колыша. И мы весёлою толпой Неслись под свод небесной дали, Где речи глупые толкали Под платонической Луной. ЗАЧЕМ? Зачем усердные посланья Я вдохновлял избытком дум И возносился в трепетанье, Перед тобой теряя ум? Зачем я речию забвенной Воспламенял свои уста И под Луною серебряной Обожествлял, как Дух Христа? Зачем вымаливал прощенье, Терзаясь мнимой красотой, Не испытавши отвращенья Ко внешности твоей пустой? Зачем, толпою окружённый, Ходил надменно, как злодей, И шёл, как громом поражённый, За дивной тению твоей? ЗУХРЕ Дитя восточного зефира, Тебе моя послушна лира Пророчит щедрый звук: Пред красотою Альтаира, В объятьях гордого Тахира Познаешь нежность рук. ДИАНЕ Скажи, восточная Диана И Азии волшебный дар, Давно ли Сердца легкий жар Тебя коснулся, как Корана В мгновенья сладостных надежд Касают пальцы мусульмана, Когда в предместьях Тегерана Он, не скрывая бодрых вежд, Молит о божеском прощенье? Но, друг, к чему тебе моленья? В тоске бы я молился сам, Склонившися к твоим ногам В священной власти заточенья. * * * Как сладко мне порой являться В места, где мир твой находил, Способность жизни удивляться, Где я, мой друг, тобою жил. Где мы делились сокровенным, В ночной мечтая тишине… Как жаль, что чувством вдохновенным Туда являюсь лишь во сне. СКУЧНЫЙ ПРАЗДНИК Однообразье, суета И одиноких лиц капризы, Девиц нескромные сюрпризы И тесных платьев пестрота. К ДРУГУ (Д.Н.) Приди, мой друг, походкой резвой, Мы восполним Цереры стол Вином токайским, мыслью трезвой — Esse est percipi[2], монгол! Когда Батый, твой предок славный, Опять на Русь явился тьмой, Стояли русские стеной, Сказав характер своенравный. Следила хитрая Европа За продвижением границ, Ползла уж к ней коварна стопа… Но полно древности страниц! Приди! Мы выпьем за Европы И за народ тех дальних стран, Кто протоптал торговлей тропы, Обняв Руси вековый стан. Восславим трирского гиганта Философическим словцом И перед греческим отцом Воспламеним иллюзий Канта. Да будет мир взаимный наш Скреплен не гадостью портвейнской, А жизнерадостностью рейнской И торжеством разумных чаш. КАНЦЕЛЯРСКАЯ ЛЮБОВЬ Мне важно всё о вас узнать. Достойный чуткого участья, Ужель я не достоин счастья? Не вам ли тайная рука Подносит пёстрые страницы, Где фантастичны небылицы И жизнь там кажется легка? Но я страдаю. Мирный гнев Течёт в крови рационально. И Мир объемлю я печально. * * * Красавица! Слава Ланитам твоим. Ты доброго нрава, Тобою томим. И ты сладострастно Пленяя меня, Но всё безучастна К страданиям дня. Порою беспечна Забавой своей, Но тело не вечно — Запомни скорей. Мы все угасаем, Приемли, душа, И стих забываем, …Но ты хороша! В АЛЬБОМ (Т.А.) О, как ты жалок был тогда, Когда безжалостно являлся И ничему не удивлялся. Уверен: лишь придёт беда, Ты первый муку уготовишь… Ну а пока что ты злословишь, Неся бессилие вреда В АЛЬБОМ (Т.А.) Когда-то ты, мой друг, блистал… Вошедши в Свет, ты был героем… И даже нравственным покоем Ты нас приятно услаждал. Отныне мрачным изголовьем Твоим является чертёж. От чувств твоих пигмейских поз Тебя мутит, и ты злословьем Мутишь сознание других. |
