Марат не без труда расцепил зубы:
– Да. А вы где наловчились шить на «живую»? Там же?
– Не совсем, – ответил Захаров. – Но мы сейчас не будем об этом говорить. Немного осталось, потерпи.
Василиса очнулась от резкого запаха. Мотнув головой, пытаясь от него избавиться, она стукнулась затылком обо что-то твердое, ойкнула, открыла глаза.
– Ну, вот и отлично, сейчас чайку горячего попьем, – перед ней стоял Михаил Петрович, помахивая у нее перед носом ваткой пропитанной нашатырем.
– Все, уберите нашатырь, я в норме. – Василиса села, огляделась. Она все там же, в кабинете медчасти. Только Марат не лежал, а расслабленно сидел на столе, свесив ноги, раненная нога, отмытая, туго перебинтованная уже не пугала зияющей раной и Василиса с облегчением выдохнула.
– Я долго была без сознания? – поинтересовалась она.
– Что ты, совсем чуть-чуть, – переглянувшись с Маратом, ответил доктор.
– Я, пожалуй, пойду, – протянула она, медленно вставая, стараясь ни кого не смотреть. – У меня дел невпроворот.
– Каких дел, Вася? Ты же в отпуске, – удивился доктор.
– Вася? – Марат насмешливо приподнял черную бровь. – Тебя зовут Вася? Как кота?
– Василиса меня зовут, – огрызнулась Вася, разглядывая свой пуховик. Засохшая кровь Марата выделялась на нем яркими пятнами. – Приятно было повидаться. Всем до свидания. Меня ждет большая стирка.
– Боюсь, что не всем, – громко сказал Михаил Петрович. – В здании нет отопления и оставаться здесь нельзя. Ночью будет минусовая температура.
– И что? – Девушка подозрительно прищурила зеленые глаза.
– Человеку надо прийти в себя. Ему нельзя сейчас садиться за руль и ехать несколько часов до ближайшей приличной больницы. Ему требуется уход и присмотр.
– И что? – повторила Василиса. Она никак не могла взять в толк, что он нее хотят.
– Я переночую у тебя, – рубанул Марат.
– Не-е-ет, – покачала головой девушка, пытаясь через силу улыбнуться. – Вы не будете у меня ночевать, а я не буду за вами ухаживать.
Замызганую машину Василиса остановила перед воротами. Их не открывали пару лет и они, прогнувшись, упирались створками в стылую землю. Недовольная тем, что не смогла отвертеться от навязанного жильца, она демонстративно не сделала ни единой попытки помочь Марату. Ему пришлось, помогая себе костылем, идти десяток метров самому по скользкой дорожке от джипа до крыльца Василисиного дома.
Девушка первым делом бросилась топить печь. За день она остыла, в доме стало неуютно от пробирающей до костей сырости деревянного сруба.
Старый дом, доставшийся Василисе по наследству от деда, был разделен на две части огромной выбеленной русской печкой и примыкавшей к ней одним боком небольшой ванной комнаты, в которую можно было попасть сразу из прихожей. Вторая дверь вела в правую часть дома, где по правой же стенке, пристроилась небольшая кухня. Под большим окном, смотрящим на улицу, стоял стол. Слева от стола, почти на четверть комнаты растянулся широкий диван, застеленный теплым черно-белым пледом на который и опустился Марат, едва зайдя внутрь. Дверь слева открывала большую комнату с двуспальной кроватью и с огромным трехстворчатым шкафом с дверками украшенными тонкой резьбой. Дубовый комод с примостившимся на нем телевизором завершал обстановку. Василиса ничего здесь не меняла после смерти деда. Все эти вещи напоминали ей о долгих летних днях, проведенных здесь, когда она была ребенком. Новая, современная бытовая техника легко вписывалась в деревенский дом. Дед обожал прогресс и отлично разбирался в новых гаджетах. Прекрасно разграничивая действительно нужные вещи, типа микроволновки, от бытовой техники на один день, типа электрошашлычницы. Современные же технологии позволили провести в дом водопровод и соорудить ванную комнату с настоящей небольшой ванной, что было большой редкостью в таких деревенских домах. Дедушка, еще до болезни, сделал это, чтобы привыкшая к городским удобствам Василиса, чувствовала себя здесь уютно.
В этот дом она приезжала всегда одна. Муж деревенскую жизнь не любил, предпочитая проводить отпуск в других, более цивилизованных местах.
– Ты живешь здесь одна? – поинтересовался Марат с любопытством наблюдая, как она привычно ободрав бересту с березового полена, растапливает печь.
– Да, – коротко ответила Василиса. Ей не хотелось говорить. Ее все еще немного тошнило, и было отчего-то чуточку стыдно за старую мебель, за вышарканный пол, за закопченный чайник стоявший на печке и в котором она так любила заваривать летом чай со смородиновым листом. Она сама не понимала, отчего возникло это чувство перед незваным гостем. Может оттого, что он даже в старых джинсах, которые где-то нашел для него Михаил Петрович, в замызганной грязью и кровью рубашке, выглядел достойно и независимо. Тем хуже для него, усмехнулась про себя Василиса, пусть корчится от голода, если побрезгует есть из ее посуды, в чистоте которой она нисколько не сомневалась, а вот внешний вид тарелок из прошлого века оставлял желать лучшего. Старая керамика местами потрескалась, позолоченный орнамент стерся.
– Не желаете перекусить? – предложила она.
– Не сейчас. Я лягу здесь, – не спрашивая разрешения, а констатируя факт, проговорил Марат.
– Как вам будет угодно, мне все равно. Я принесу одеяло, – с преувеличенным равнодушием ответила Василиса. Достав из огромного шкафа одеяло и подушку, она небрежно бросила это на диван.
– Будьте как дома.
– Чем ты недовольна? – спросил он, увернувшись от подушки.
– Неужели это так трудно понять? – спросила она и тут же сама ответила, – Мой дом оккупировал незнакомый мужик!
– Ценю твою прямоту. Но, послушай, Василиса, – утомленно протянул Марат. – Для начала, давай перейдем на «ты». Нам предстоит провести вместе какое-то время и тебе будет проще, если ты станешь относиться ко мне не как к человеку, которому что-то должна и перед которым виновата, а как к случайному попутчику.
– Вот значит как. Тебя беспокоит мое душевное спокойствие. Я прям тронута такой заботой! – взорвалась Вася. – Откуда ты только взялся на мою голову, такой заботливый!
– На самом деле мне наплевать, что ты чувствуешь, – безразлично пожал плечами Марат. – Важно лишь то, что ты делаешь.
– Да пошел ты.... – прошипела Вася и выскочила из комнаты.
Просто злой рок какой-то. Она умудрялась собирать вокруг себя людей абсолютно не считающихся с ее чувствами. Все равно, что ты чувствуешь… Так думала ее мать, так говорил ее отец и, наверное, так считает ее муж, когда заигрывает на работе со своими студентками. Стало трудно дышать. Глаза защипало от нахлынувших слез. Василиса сжала кулаки так, что ногти врезались в ладони. Боль физическая притупила боль душевную и дала время другой, не обидной мысли устроится в голове. Ее незваный гость ни в чем не виноват, случайно задел ее больное место. Не стоило на нем срываться, он действительно всего лишь нежданный спутник в ее жизни. Завтра его здесь не будет.
Приведя себя в порядок, смахнув из глаз слезы, Василиса вернулась на кухню. Конец марта отличился на редкость холодными ночами. Днем, особенно в ясную погоду солнце любезно прогревало воздух, прогоняя надоевшую зиму. Зато ночью, когда бестолковый месяц занимал на небе свое место, зима победно возвращалась ледяным ветром, за полчаса опуская температуру на десять – пятнадцать градусов. Холод тут же начинал просачиваться в дом через щели в окнах и дверях. Василиса, чувствуя ледяные языки, тянущиеся из под щели под рассохшейся дверью, поскорее добавила березовых чурок в печь. Поломав голов над тем, что приготовить на ужин, решила не мудрить и обойтись салатом с ветчиной. Занимаясь домашними хлопотами, она старательно отводила взгляд от дивана с гостем. В маленьком пространстве это давалось нелегко, и поневоле она замечала его аккуратно сложенную одежду, силуэт его тела под одеялом, брошенный на пол, рядом с диваном, костыль.
Из соседней комнаты приглушенно бормотал телевизор и раздавшийся тихий стон, девушка сначала приняла за начало рекламной вставки. Стон повторился, Василиса тревожно посмотрела на своего гостя. Кажется, он спал, и стон был вызван неловким движением, побеспокоившим раненую ногу. Почти черные волосы прикрывали лоб. Тонкий прямой нос, четко очертаные губы. Старый шрам пересекал смуглую кожу на виске и терялся в волосах. Темная щетина пробивалась на волевом подбородке. Василиса впервые смогла рассмотреть своего нового жильца, не боясь наткнуться на высокомерный взгляд. Во сне черты его лица смягчились, и он уже не казался ей безжалостным и опасным, если бы не его руки. Ухоженные руки и вместе с тем, грубая кожа на костяшках пальцев и ладонях, выдавала в нем совсем не интеллигентного человека. Как бы то ни было, до сих пор он не выставлял напоказ свои дурные наклонности, возможно, ей повезет, и она никогда не узнает о них. Интересно, может он все-таки оценит ее заботу о нем, и не будет настаивать на возмещении материального вреда? Василиса, работая в страховой компании, примерно представляла стоимость автомобиля в котором, благодаря ей, придется заново перетягивать кожей заднее сиденье. Как правило, клиенты на таких автомобилях были важными персонами, их обслуживал персонально начальник отдела в своем личном кабинете. Вот подшутила, так подшутила на свою беду, а ведь Марат даже не догадывается, что она нарочно отправила его к закрытой переправе. Он и не сможет узнать, если она сама не проболтается, успокоила себя Вася.
