Литмир - Электронная Библиотека

Деревня Крутояр раскинулась на вершине невысокого пологого холма, в междуречье. Здесь одна большая река распадалась на два рукава. Местные не отличались безудержной фантазией и звали их просто – Левый и Правый. Единственный путь, по которому сейчас можно было выбраться с острова на машине, был старый мост в юго-западном направлении через Левый рукав. Три десятка старых бревенчатых домов дымили своими трубами на фоне чистого голубого неба. Главная дорога, когда-то заасфальтированная, сейчас выглядела, словно после минометного обстрела. В Советском Союзе решили, что огромная территория с заливными лугами и тенистыми рощами, огороженная естественными преградами: с трех сторон реками, а с четвертой болотами, идеально подойдет для свободного выпаса породистых лошадей и адаптации их к суровым зимам. И не жалея бюджетных денег основали на холме конезавод. Когда Советский Союз развалился, приватизированный конезавод быстро пришел в упадок. Лошадей распродали, конюшни растащили на стройматериалы. А люди остались. Работы в деревне почти не было, местное трудоспособное население потихоньку потянулось на заработки в соседние города. Зимой в Крутояре постоянно проживали только неработающие пенсионеры и семьи мужиков, зарабатывающих на ловле рыбы. Летом деревня немного оживала, наполняясь любителями речной ловли, да и просто желающими провести отпуск на фоне живописной природы.

Неприметный вход в медчасть располагался с торца длинного, приземистого здания сельской администрации. Тут же, только с главного входа, по центру здания, было и почтовое отделение, работающее один день в неделю и вечно закрытый кабинет участкового, и кабинет председателя. Площадь перед администрацией оказалась единственно чистым местом, с ровным асфальтом. Справа от площади приютился одинокий сельский магазинчик, в котором вопреки всем санитарным и пожарным нормам продавалось все, что может понадобиться, начиная от продуктов и заканчивая таблетками от головной боли и пластиковыми цветами для кладбища. Прямо напротив администрации стоял огромный сруб. В нем когда-то размещался сельский клуб. Василиса еще помнила, как в детстве бегала туда смотреть кино. Сейчас здание за ненадобностью было на замке, который успел покрыться ржавчиной.

Василиса подъехала к правому крылу администрации, вплотную к двери в медпункт. Замка на двери нет, уже хорошо, значит Захаров здесь. Пассажир продолжал лежать с закрытыми глазами, грудь мерно вздымалась. Пока живой, сделала вывод Вася, и отправилась в медчасть. В прихожей, старые деревянные стулья, на которых обычно сидели, ожидая приема, местные пенсионеры, стояли пустыми. Пустая вешалка в углу блестела голыми, зализанными крючками. Все четыре белые двери без всяких указателей, ведущие из коридора в кабинеты, были наглухо закрыты.

– Михаил Петрович, вы здесь? – прокричала в пространство Василиса.

– Проходите, – глухо послышалось из-за ближайшей двери. – У меня свободно.

Василиса шагнула в ближайший кабинет. За столом, спиной к большому окну, сидел Захаров. Седой, с яркими голубыми глазами, он был похож на доктора Айболита из советского мультфильма. Только вместо белого халата на плечах его висела коричневая дубленка из овчины, а из под стола торчали ноги в стоптанных валенках.

– Как ты удачно успела, – проговорил он, растирая руки. – Я уж было, собрался отправиться домой. Замерз, как собака! Котел в кочегарке опять сломался, отопления нет и когда будет – неизвестно. Скорей бы уже лето. Ну, что у тебя случилось?

– Несчастный случай, Михаил Петрович. Без вашей помощи никак не обойтись.

– Кто? – обеспокоено спросил Захаров.

– Проезжий.

Захаров, без лишних слов, на ходу выдернув из пачки синие смотровые перчатки, быстро вышел из кабинета вслед за девушкой. Не теряя времени даром, он распахнул дверь автомобиля. Пары секунд ему хватило, чтобы оценить обстановку.

– Когда жгут наложили? – спросил он, обернувшись на Василису. Она растерянно пожала плечами. Пол часа? Час? Она не смотрела на часы.

– Минут сорок, – вместо нее ответил Марат, очнувшись, то ли ото сна, то ли придя в сознание и подтянувшись руками за спинки сидений, сел.

– Нормально. Ногу чувствуешь? – спросил Захаров, пытаясь нащупать узел на жгуте. Свернувшаяся кровь потемнела и склеила в одно месиво белый шарф и ткань брюк. На светло-бежевой кожаной обивке заднего сиденья под раненной ногой расползлось обширное, бурое, липкое пятно.

– Каталки нет. Мы сейчас тебя попробуем вытащить из машины и довести до кабинета. Помогай нам, как можешь, – Захаров протянул Марату руку.

Вдвоем, Василиса и Михаил Петрович поддерживая Марата с обеих сторон зашли в медчасть. Захаров распахнул перед ними последнюю дверь. Посреди кабинета стоял высокий медицинский стол, обтянутый серой виниловой кожей. Вдоль стены вытянулись белые шкафчики со стеклянными дверками и с множеством стеклянных же полочек внутри. Большая часть полочек сияла пустотой.

– Не уходи, вдруг помощь твоя понадобиться, – велел Михаил Петрович Васе. Она осталась, несмотря на огромное желание сбежать. Вдвоем они помогли Марату устроится на столе. Захаров с помощью медицинских ножниц срезал то, во что превратились брюки, с раненой ноги Марата и внимательно осмотрел рану.

– Нормально, жить будешь. Даже с двумя ногами. Василиса, ступай в мой кабинет, принеси из шкафа две бутылки физраствора, стойку для капельницы и систему для вливания. А вам молодой человек, сейчас я обколю ногу новокаином. К сожалению, это единственное обезболивающее, что есть в этой больнице. Очищу и заштопаю вашу рану. Шрам, наверняка, будет безобразный, но ничего лучше в этих условиях я предложить не могу. Итак, вы согласны на медицинское вмешательство?

– Конечно, согласен, делайте свою работу, доктор, – ответил Марат, и обессилено откинул голову на кушетку.

Василиса принесла стойку и в стремлении, как можно больше помочь, неуклюже потянула дубленку Марата за рукав, пытаясь освободить локтевые сгибы для капельницы.

– Помоги мне сесть, я сам способен раздеться. У меня всего лишь рана на ноге, руки прекрасно работают, – раздраженно сказал Марат. Василиса досадливо отступила.

– Знаете что, многоуважаемый Марат, я виновата в том, что произошло с вами, но сейчас я пытаюсь вам помочь, но ваша грубость очень этому препятствует. И не переживайте за свою машину, я хорошо зарабатываю и оплачу любую чистку салона вашего автомобиля.

– Кровь невозможно очистить от кожи на сиденье, – устало ответил он, снимая с себя дубленку, оставаясь в одной тонкой бледно-голубой рубашке. Не обращая внимания на пятна крови на ней, он закатал рукав и протянул жилистую руку Захарову, позволяя ввести себе в вену иглу.

       Михаил Петрович плечом отодвинул растерянную Василису от стола. Разложил на металлическом столике на колесиках все необходимое. Тихонько насвистывая себе под нос незатейливый мотив, он несуетливо принялся за работу. Новокаин почти совсем не помогал как обезболивающее средство и на каждое новое движение доктора Марат сжимал челюсти так сильно, что был слышен скрежет его зубов.

Василиса присела на кушетку в углу, вцепившись руками в ее край, борясь с нахлынувшей тошнотой, широко открытыми глазами наблюдала, как доктор, широко раздвигая пальцами края раны, живо шарит там пинцетом, отделяя от живой плоти окровавленные обломки сломанной ветки и отправляет их в кювету. Первый раз за всю свою жизнь она столкнулась с такой болью. И пусть больно сейчас не ей, а другому, совсем чужому человеку, но осознание того, что она причина этих страданий, наполнили ее рассудок такими душевными переживаниями, что сознание не выдержало и погрузилось в спасительную тьму.

– Вот и славно, пусть полежит, – проговорил Захаров, заметив краем глаза, что Василиса аккуратно завалилась на бок. – Тебе бы тоже не помешало потерять сознание, – обратился он к Марату. – Замечательный естественный наркоз. Хотя, должен признаться, ты неплохо держишься. Боевые действия?

4
{"b":"677858","o":1}