– Десятка, уснула что ли? – мужчина стоял перед машиной, положив руки на капот. – Включай заднюю!

– Вообще-то у меня имя есть, – недовольно пробурчала про себя Вася, но послушно включила заднюю передачу. Не успела она проехать и метра, как мужчина махнул ей рукой, веля остановиться. Вася в боковое зеркало увидела, как он прошел вдоль машины, склонился над задним колесом, пытаясь протолкнуть под шину, выбившуюся из настила, толстую ветку. Девушка почувствовала, как нога соскальзывает с педали тормоза и она, перехватив педаль другой ногой, уверенно вдавила ее в пол. Она и сама не поняла, как ее нога в большом неуклюжем сапоге, вместо педали тормоза со всей силы нажала на акселератор. Мощный турбированный мотор, взрывая всеми четырьмя шиповаными колесами стылую землю, рванул двухтонную машину назад, через настил из веток. Мгновения Василисиной растерянности хватило, чтобы автомобиль пронесся по колее, вдавливая сучья в грязный снег, и оказался на твердой, относительно ровной, поверхности, гордо опираясь на нее всеми колесами.

Василиса дрожащими руками перевела рычаг автоматической коробки передач на паркинг. Зачем-то выключила музыку. Только что она чуть не угробила дорогой внедорожник и предчуствуя гнев хозяина, огляделась вокруг, ища его глазами. Вопреки ожиданиям, он не стоял перед автомобилем с угрожающим видом, перебирая в голове неласковые слова в ее адрес. Он лежал на снежной обочине, завалившись на правое плечо, зажав руками правую ногу чуть выше колена. К черно-белому цвету лесной дороги добавился алый. Неудачно расположенная ветка вылетела из-под колеса и рубленым острием пропорола мужчине бедро.

Василиса выскочила из машины, спотыкаясь, бросилась к нему. Он со стоном, не отрывая рук от ноги, попытался сесть. Алая кровь, пульсируя, брызнула из раны, окрашивая его руки в красный.

– Дай платок, – на выдохе, одними губами произнес он. Вася сорвала с шеи вязаный шарф, парой движений скрутив его в импровизированный жгут. Грохнулась перед мужчиной на колени и трясущимися руками стала затягивать шарф у него на бедре над рваной раной, пережимая вены и артерии, и старательно отводя глаза от самой раны. Белый шарф тут же пропитался кровью. На черных брюках кровь не бросалась в глаза, только в разорванной ткани над коленом алела вспоротая человеческая плоть.

– Держитесь за меня, нужно дойти до машины. – Она набралась смелости и посмотрела в лицо мужчине. Его смуглая кожа стала пепельной от боли, но глаза смотрели ясно и зло. Она подавила порыв отшатнуться, протянула ему руку. – Потом меня убьете, сейчас позвольте, я вам помогу.

В ответ он кивнул, словно заключил негласный договор. Ухватился за предложенную руку, тяжело поднялся. Несколько метров до машины показались им бесконечно долгой дорогой. Каждый шаг давался с трудом. Вася считала себя сильной, но практически тащить на себе мужчину вдвое больше, было безмерно тяжело. И только устроив его на заднем сиденье автомобиля, она позволила себе обреченно вздохнуть. Полдела сделанно, теперь его надо срочно отвезти в деревню. Вытерев о снег липкие от чужой крови руки, она села за руль, сняла шапку, позволив белокурым волосам рассыпаться по плечам. Изогнувшись, повернулась назад и стараясь не смотреть на мужчину, осторожно тронулась. Пассажир, вытянув раненную ногу вдоль сиденья, опираясь спиной на дверку уже держал в руках, невесть откуда взявшуюся, полную бутылку виски.

– Притормози.

– Может вам не стоит пить, все-таки у вас большая потеря крови, – проговорила Вася, но машину послушно остановила.

Мужчина, не слушая ее, приложился к горлышку, сделал несколько больших глотков и хмуро на нее посмотрел.

– Хочешь? – протянул он ей бутылку. – У тебя бледный вид.

– Нет, предпочитаю обходиться без этого и вам не советую.

– Я сам решу, что мне делать и когда. К тому же твои советы приносят мне одни неприятности. Поэтому молча делай, что велено. Договорились?

– Договорились, – буркнула Василиса. – Можно уже ехать? Вдруг вы сознание потеряете, я вас из машины не смогу вытащить, доктору местному показать.

– Не потеряю, не бойся. Рана только на вид страшная, главная артерия не задета. Но ты езжай, только не гони.

– Вы врач?

– Нет.

– Так откуда вам известно, что у вас задето, а что нет? – поинтересовалась Вася.

– Я в школе хорошо учился, – резко ответил он.

Вася недоверчиво хмыкнула и замолчала. Придется немного потерпеть откровенное хамство, не бросать же его здесь.

У Василисы был небогатый опыт управления автомобилем. А тут лесная дорога в рытвинах, да еще и езда задним ходом. От неудобной позы начала болеть шея. Двигаться приходилось осторожно, чтобы не врезаться ненароком в какое-нибудь деревце или не угодить в особо глубокую яму. Если машина застрянет на этот раз, то Василисе точно придется бежать за помощью в деревню. То и дело приходилось возвращаться вперед, когда она чувствовала, что не сможет протиснуться в особо неудобных местах с первой попытки. Возможность развернуться появиться только у озера, когда они выберутся из низкорослой рощи. Пассажир больше не просил остановиться, и не лез к ней с советами по вождению, только молча прикладывался к бутылке на ходу. Несколько раз она ловила на себе его внимательный взгляд. Через сотню метров девушка приноровилась к управлению и габаритам автомобиля, и дело пошло быстрей. Скорей бы все закончилось, подумала она. Отвезу его к Захарову, местному фельдшеру. Он хоть и вышел давно на пенсию, но продолжал работать в медчасти на добровольной основе.

Медицинский пункт в Крутояре давно бы уже закрыли, если бы не Михаил Петрович Захаров. Молодые доктора не желали ехать в глухую деревню и работать за невысокую зарплату. Даже предоставление бесплатного жилья ни сколько не меняло дело. Сейчас, в межсезонье, до ближайшей приличной больницы в небольшом городишке часа два езды на юго-запад через мост. Зимой проще, через ледовую переправу на северо-востоке, до областного центра можно добраться за час, ну а летом, каждое утро ходит паром. Что делать с раненным, пусть решает Захаров. Везти ли его на юго-запад через мост, откуда он и приехал, или оставлять в медчасти.

Наконец машина выбралась из лесочка. Василиса вышла, осмотрелась. Насколько она помнила, в этом месте летом была ровная поляна, переходящая в небольшой песчаный пляж. Пожалуй, здесь можно попробовать развернуться, не боясь завязнуть в, подсевшем от весенних лучей, снегу. Села обратно за руль. Повернулась к пассажиру, внимательно на него взглянула и проговорила:

– Что-то вид у вас неважный. Вы бы мне сказали, как вас зовут. Номер телефона своей супруги продиктовали, ну, или близких родственников.

– А это тебе зачем?– недружелюбно спросил мужчина.

– Когда вы потеряете сознание или, не дай бог, умрете от заражения крови или от ее потери, я же должна буду кому-то об этом сообщить, – Василиса изо всех сил, попыталась смягчить тон, – или предпочитаете быть похороненным как неопознанный труп?

– Марат, – серыми губами произнес он.

– И все?

– Тебе хватит. Я пока не намерен умирать.

– Хватит, так хватит. Не могу сказать, что мне приятно знакомство с вами. Но, к сожалению, в том, что случилось, есть моя вина. Хотя понимаю, что вам от моих извинений нисколько легче не станет, хочу попросить прощения. Я и предположить не могла, чем все закончиться. Вы говорите сразу, если вам понадобиться моя помощь.

– Я подумаю, – через силу усмехнулся он. – И раз мы начали знакомиться, может, и ты назовешь свое имя?

– Ну, уж нет, – покачала головой Василиса. – Не зная моего имени, вам будет труднее меня найти, если вдруг вы надумаете устроить мне неприятности. Что-то подсказывает мне, что вы не принимаете мои извинения.

Наезженная колея, ведущая к деревне, изобиловала мелкими ямками и кочками, не позволяя прибавить скорость. Проезжая мимо брошенных рядом с дорогой своих саней, Василиса с сожалением мазнула по ним взглядом, но не стала останавливаться. Сюда можно будет вернуться позже. Марат перестал прикладываться к бутылке и полулежал на сиденье с закрытыми глазами.