«А жизнь еще не миновала» «Заходят тучи на восход…» Заходят тучи на восход, Как для посадки. Стоят дома, вода течёт, И воздух гладкий. Пакет – набор «Начало дня», Готовь посуду, Разбавь на всех, прибавь огня, Кинь ломтик чуда. Смотри, детей не разбуди, Им рано в школу. А где-то самолёт гудит, Такой весёлый. Открыть окно и полетать, Такая малость. А чудо что? О нём мечтать Не получалось. Готова ранняя еда, И будет завтра Такое утро, как всегда, И смех и завтрак. И будет шум и тарарам, День пригнан плотно, Как-будто сонный по утрам Приходит плотник И подгоняет так пазы, Что даже крылья стрекозы В зазор не втиснуть, И улетает стрекоза Над садом виснуть. А плотник стружки подметёт И смажет оси. Его по паспорту зовут Сосед Иосиф «Я друзей позову и степенно…» Я друзей позову и степенно Дом родной покажу постепенно. Это спальня, вот вид из окна – Лес, тропинки, грибы и белки. И за каждой стеной тишина, А на стенах следы побелки. Сверху звёзды высоко-высоко. Я свой дом угнездил на земле, И лицом он поставлен к востоку, И в жильё превратится в тепле. А пока соберут на столе, Растоплю я сухие полешки, И берёзовый дух в золе С домовыми затеет потешки. Потолки высоки, и досель Не скрипели в полу половицы. За окном у сосны карусель Завели над кормушкой синицы, А сезонный круговорот Начинается от ворот. Я детей напою молоком, Нам – хмельное, и хлебы преломим. Видишь, счастье цветным черпаком Поливает цветы в нашем доме «А в городе весна…» А в городе весна, Веселье и гульба. По улице одна Идёт моя судьба. А улица полна И ветра и вина, И солнца и тепла, Блестящего стекла. Здесь свист и карусель. Из окон сверху вниз: Как здорово, что все Сегодня собрались. И музыка окрест, И цокот каблучков, И взор наперекрест, И взгляд наискосок. Одежды юных дам Короче по весне, Так землю тут и там Нам открывает снег. Последний слой зимы И прошлогодний сор Весне прощаем мы, О чём тут разговор. А в городе весна И ветра и вина Как здорово, что все И взгляд наискосок Одежды юных дам И прошлогодний сор «Посреди (прозрачным утром разглядеть стараясь дно)…» Посреди (прозрачным утром разглядеть стараясь дно) тихой гавани (в английском старом городе Крайстчёч) всё похоже было цветом на какое-то кино – одиночеством, молчаньем – на французское, точь-в-точь. На столбах сидели чайки (не кричат, не просят рыбок), и враскачку, по-матросски, лебедь шлепает на слип. На верхушке колокольни (глянешь, не сдержать улыбок) рыба вертится по ветру – флюгер к облакам прилип. Кадр был выстроен отлично, мачты двигались нагие, только главные герои (лодки тронул первый вал), видно, главные герои жизни выбрали другие, и без главного героя фильм никто не начинал. Я пришёл взглянуть на море, ни о чём не беспокоясь (из-за крон каштанов красных долетал церковный хор), рядом с чайкой отразился от воды – портрет по пояс, и теперь уже не скажешь: «Чур, не я!». Мотор! Мотор! «Ветер режет белый воздух – пышный свадебный пирог…» Ветер режет белый воздух – пышный свадебный пирог. Птицы по небу летают, на земле под небом пусто. Хорошо бы – осень, свадьбы, а весной опять сурок – Разглядеть молодожёнов в танце от вина до чувства. Платья белые рассадой кто-то высыпал с небес. Детвора в дверях толпится, снова плачут старики. Путь, начавшийся от ЗАГСа, завершается в собес. С каждой свадьбой крепче осень, и шаги её легки. Да какая нынче осень, льёт всё время дождь на слякоть. Не февраль, но всё темнее стынет небо по утрам. Глянет солнце, день сверкает, словно вымазанный локоть, А тоска посередине воздвигает новый храм. Стынет кожа от мороза, будто в спину целит снайпер, Из тату упала роза, украшавшая плечо, И невесту потеряли, запил кто-то или запер. Значит, снайпер, ЗАГС и осень были вовсе ни при чём «Где-то за рекой крики, музыка, фейерверки…» Где-то за рекой крики, музыка, фейерверки, Свадьба там у Вари или у Верки, И полосочки цвета добегают до берега, Недалеко ведь, чай, не Америка. Холодно, сыро, глухо и серо. Несколько детей родились когда-то, Один умер, другой – офицером. Тоже умер потом, но сперва стал солдатом. Так можно размотать всё, что было, обратно До того берега и последнего лета. Народу мало, многие братья, Да кто уже помнит про это. Жить некогда, дрова, вода, пыль, холод, Дороги забыты, провода рвутся. Всё интересно, пока молод, Потом день, вечер, утро в сутках толкутся, Места себе не находят, куда-то уходят. Куда ни глянешь, те же люди и птицы. Самое живое в доме ходики, вроде, Стрелки движутся и меняют лица. А жизнь та же, что была до этого. Вечер. Красиво. Всё фиолетово |
