С той минуты как он пронзил меня взглядом своих черных глаз, он просто заполнил собой все клеточки моего сердца, моего мозга, всего моего "я".

   Он был для меня необъяснимой загадкой, человеком с другой планеты, из другого мира… из другой галактики…

   Он не был похож ни на одного их молодых людей, которые до этого окружали меня в университете или в общежитии.

    Это был очень стройный, обходительный, обворожительный,  элегантный молодой человек  с изысканными манерами. Сразу привлекали взгляд его чёрные блестящие глаза (о которых я уже упоминала), его черные усики и кудрявые, вернее сказать, волнистые волосы,  которые прикрывали его шею.

   На нашем факультете учились, в основном, девушки. Ребята у нас были редким исключением, да и считали мы их просто друзьями, такими же "девчонками", как и мы, только с мужскими именами.

   С первого дня нашего знакомства он стал для меня самым близким и дорогим человеком во всём мире.

   Я влюбилась в него так, будто была ранена этой любовью. Я уже ничего не могла с собой поделать. Я была в состоянии человека, больного неизлечимой болезнью и знающего об этом.

     В ту ночь я возвращалась к себе в общежитие, будто летела на крыльях, и это были крылья любви.

     От переполнявших меня чувств хотелось кричать и плакать. Мне хотелось одного, пока я добиралась до нашей комнаты в общежитии, – поскорее добраться до своей кровати, раздеться и броситься в постель,  прижаться щекой к подушке-девичьей подружке, укрыться с головой одеялом и вспоминать всё, что в тот вечер произошло со мной.

     От одной мысли о нём всё во мне трепетало…

     Только тогда, в тот осенний вечер, я  в первый раз в своей жизни  испытала такие чувства. Теперь с годами я понимаю, что это называют страстью, половым влечением, сексуальным возбуждением.

     Даже сейчас, спустя столько лет, я до мельчайших подробностей  помню ту ночь,  когда после  нашего знакомства я вернулась в своё общежитие, легла спать и не могла уснуть… Меня трясло, как при лихорадке, как будто у меня была высокая температура. Может быть, и была тогда от моих горячих  чувств высокая температура, но я её не измеряла.

   Только с Аленом  и  только тогда  я почувствовала себя созревшей к любви женщиной… Но  при этом я так и не стала его женщиной.

    Сон не приходил ко мне в ту ночь…Уснула я под утро, наверное, только от усталости.

    Когда я утром проснулась, мне не хотелось вставать…Я  лежала какое-то время в постели  и не понимала, почему я такая счастливая, почему мне так хорошо, почему во всём сознании ощущение покоя и счастья.... И тут я вспоминаю про вчерашний вечер: "Боже! Я вчера встретила ЕГО!"Но тут же с  ужасом осознаю, что не могу вспомнить лицо своего «восточного принца».

    Что-то, похожее на черты его лица, всплывает в памяти, но так туманно и так расплывчато, что всё его лицо всё равно вспомнить  не могу.

    И опять эта дрожь по всему телу.

    Я уже не могу ни думать, ни вспоминать о нём без этой сладкой дрожи и «мурашек» по коже.

     И каждый раз при мысли о нём ко мне возвращалось это ощущение лихорадки. Он стал сниться мне каждую ночь, где он нежно ласкал и целовал меня, хотя в реальной жизни до таких отношений нам было ещё далеко.

    Чтобы он снова пришёл ко мне во сне, мне надо было всего лишь вспомнить его глаза в первый момент нашей встречи, просто представить его лицо… И с таким чувством сексуального влечения и возбуждения я ложилась спать каждую ночь, надеясь  увидеть его во сне, как живого…

   И  потом, в последующие дни, только от его прикосновений  всю меня нервно трясло, и всегда по коже бегали предательские «мурашки», выдавая моё состояние.

     Я не знала, как мне дожить до воскресенья, до того дня, когда он должен был первый раз приехать на свидание к нам в общежитие.

    Время тянулось убийственно долго. Были сделаны все домашние задания по всем предметам не только на понедельник, но и на другие дни недели, а свободного времени на ожидание ещё оставалось довольно много.

    Я не знала, чем себя занять. Спасения в чтиве произведений зарубежной литературы, которые нам надо было читать для сдачи государственного экзамена по этой самой зарубежной литературе на 5 курсе, я тоже не находила. Я брала в руки книгу, но тут же выпускала её из рук – мне было не до героев зарубежных романов в те минуты, меня волновал только мой собственный роман.

    Когда в воскресенье, день нашей встречи,  уже счёт пошёл на часы и минуты, я не находила себе места.

    И вдруг мысль, опять как молния, пронзила меня: "А что, если он не приедет? Что тогда?"  Об этом "что тогда" даже не хотелось думать… Я гнала эту мысль прочь от себя и думала только о том, что мы встретимся, и я ещё раз увижу его лицо  и никогда больше это лицо не забуду.

    Мы договорились, что  Ален приедет в 16.00.

    За час до назначенной встречи сердце у меня билось, как у загнанного и затравленного борзыми собаками зайчишки. Сумасшедший пульс своего сердца я ощущала всем телом. Казалось порой, что сердце клокочет у меня в гортани.

    Мне становилось всё хуже и хуже, и никакие уговоры Алёны Королихиной выпить валерьянку, успокоиться и взять себя в руки,   не помогали и не достигали цели.

    За полчаса до назначенного времени я спустилась вниз на первый этаж. У нас при входе в вестибюльное помещение находилась вахта – стол с телефоном и 2-3 дежурных студента, которые следили за порядком. Они не пропускали в общежитие посторонних людей без документов, но иногда они не пропускали людей и с документами – сейчас бы сказали, что они осуществляли "фейс-контроль" по своему, им только понятному, усмотрению, но непонятному для всех остальных. В их обязанности входило бегать с 1-го по 5-й этаж и вызывать студентов к единственному телефону, который как раз и находился на столе на вахте.

     Я прождала Алена на 1-м этаже уже полчаса.

     На настенных часах в холле стрелки часов показывали ровно 16.00.

     Сердце моё с каждой последующей минутой как будто умирало. Шаги и голоса  людей, приближающихся  к зданию нашего общежития, громким эхом отзывались в моей голове.

     Дежурные ребята, сидящие в тот день на вахте, даже не слышали звуков этих шагов и голосов и не замечали проходящих мимо их поста людей – они были заняты тем, что происходило на экране общежитского телевизора, находящегося здесь же, на 1-м этаже.

    Уже на часах большая стрелка показывала цифру "6", а маленькая стрелка медленно, но уверенно подползала к цифре "5".Нервы мои были на пределе, меня стало подташнивать, и голова моя немного кружилась.

   За это время несколько раз сбегала вниз с 3-го этажа Алёна. Ей хотелось прояснить ситуацию – толи мой "восточный принц" опоздал, толи его  не пускают по своим, каким-то особым, соображениям дежурные студенты, толи я решила своего восточного красавца спрятать от глаз своих "сорумниц" и провести с ним наше первое свидание прямо в холле, втайне от них.

    Но ситуация, похоже, была прозаичной и банальной – человек просто не приехал на свидание. В такое развитие событий трудно было поверить, в это не хотелось просто верить, и я  не сдавалась…

     Прошло ещё полчаса напряженных и мучительных ожиданий  (я уже писала, что после знакомства с Аленом моя жизнь превратилась в сплошное ожидание), надежда его увидеть снова когда-нибудь таяла с каждой минутой.

    Тут на столе у дежурных зазвонил телефон, и по обрывкам речи  дежурного студента, разговаривающего с кем-то на другом конце телефонного провода, я поняла, что вызывают кого-то из нашей комнаты. Я спросила студента, кого вызывают из нашей комнаты, и он ответил, что интересуются некой Ольгой, и этой "Ольгой" была я.

   Кровь прильнула мне к  лицу, голова так закружилась, что я еле-еле держала равновесие, чтобы не свалиться с ног, но потом здравая мысль пронзила моё сознание, что этот звонок не мог быть от Алена – я не давала ему номер телефона  нашего общежития…