В таком душевном состоянии 5 минут казались вечностью. Я стояла и ждала… Почему-то все остальные посторонние шаги и звуки не волновали меня, я просто не обращала на них внимание… А тут вдруг я услышала громкий стук женских каблучков, и мой слух и внимание быстро отреагировали на них. Это моё предвидение давало знать – смотри, мол, и запоминай, как стучат каблучки твоей будущей "шефини" (слово женского рода от слова "шеф" – так сотрудники называли свою начальницу).
Через "вертушку" прошла уверенной походкой красивая, стройная молодая женщина, лет 35-38. Это была женщина среднего роста, с красивыми женскими формами.
Когда нам говорили на лекциях в Университете о том, что сейчас (то есть, тогда) стране нужны люди новой формации и новые современные начальники отделов, заводов и производств, по-новому мыслящие, то, наверное, вот такую начальницу имел в виду наш лектор.
О том, что она была одета по-современному, по последней моде– в этом ни у кого не оставалось сомнения даже при первом беглом взгляде на неё.
Вся одежда на ней, от блузки, костюма и до туфелек, была модной и импортной, это было видно невооруженным глазом. От неё веяло завораживающим дорогим парфюмом, возможно, "Climat" или "Magie Noire" ("Чёрная Магия") от фирмы "LANCOME". Я тогда не очень различала оттенки запахов французских духов. Её волосы были аккуратно и модно подстрижены, создавалось впечатление, будто она на работу в тот день пришла прямо после посещения "Салона Красоты". Ногти на пальцах имели красивую форму и были покрашены в тон её сиреневатой блузки. Это уже потом я узнала, что муж моей будущей начальницы был "востоковедом" и часто работал за границей– отсюда и обилие импортной и качественной одежды.
Увидев единственное существо, стоявшее в то время в фойе помещения, она подошла ко мне и спросила:
–Это Вы мне сейчас звонили по местному телефону по поводу работы?
–Да… Это я, – ответила я, стараясь не волноваться и принять уверенный вид.
– Меня зовут Валентина Васильевна, – представилась женщина. – А как Вас зовут?
–Ольга Григорьевна. Можно просто "Оля",– представилась в свою очередь я.
– Что Вы заканчивали? Могу ли я взглянуть на Ваши документы и Ваш диплом?
Я ответила на все интересующие её вопросы и стала мучительно ждать ответа. Валентина Васильевна внимательно изучила вкладыш, прилагающийся к диплому, и спросила:
–Тут указано, что у Вас и французский язык сдан на "отлично", значит, Вы сможете и с французского переводить?
На все её вопросы я с готовностью ответила положительно. Кажется, это чудное создание (а именно таким "чудом" мне тогда она показалась, и это было недалеко от истины) в женском облике осталось довольной и мной и моими документами.
– Когда Вы сможете приступить к работе? – как-то уж очень прозаично и обыденно спросила она, а у меня от её вопроса мурашки побежали по телу от радостного возбуждения.
– Хоть сегодня, – пыталась я пошутить, – но ведь надо ещё оформиться.
–Так… сегодня у нас пятница, – констатировало моё будущее (а в этом я уже не сомневалась) Начальство. Я бы с удовольствием это слово относительно Валентины Васильевны (или "В.В" – так её, любя, для лаконичности и краткости имени и отчества называли сотрудники отдела) писала с большой буквы.
–В понедельник привозите все свои документы сюда ко мне. Как сегодня, вызовите меня по местному телефону. Я спущусь к Вам за документами и отдам на оформление. Договорились?
– Договорились!
– Боюсь, что к работе Вы сможете приступить только в следующий понедельник, 2 сентября, потому что, – пояснила моя начальница, – наш Генеральный Директор в Москве, в командировке, и ожидается только в конце будущей недели.
– Очень жаль, что я не могу приступить к работе на день или два раньше, в противном случае, у меня из-за всего одного дня прерывается стаж по трудовой книжке,– внесла я некоторую ясность в создавшуюся у меня маленькую проблемку.
– Конечно, обидно, если это так. Я постараюсь сделать всё для Вас, что от меня зависит, – сказала Валентина Васильевна, моя будущая начальница, и мы распрощались.
Я продолжала стоять посередине фойе, как будто в каком-то гипнотическом сне, очарованная только что исчезнувшим видением, в реальность которого можно было поверить лишь по удаляющимся в сторону лифта звукам стучащих каблучков.
Что это было? Весь наш разговор-собеседование пролетел, как прекрасный сон.
Я стояла в оцепенении и не знала, что делать дальше.
Мысль о том, что я принята на работу, ещё до конца не утвердилась в моём сознании. Что-то не очень верилось, что наконец-то закончились мои мытарства по поводу бесконечного поиска работы, и можно с облегчением вздохнуть.
Был безумный порыв снова подойти к висящему на стене телефону и позвонить по уже знакомому номеру, чтобы опять услышать приятный женский голос, подтверждающий то, что я буду принята на работу. Понимала, что это сверхбезумство, но меня всё ж тянуло к этому телефону, чтобы услышать это ласкающее слух слово "ДА".
Из моего сомнамбулического состояния или из состояния оцепенения вывел громкий женский голос из окошка «Бюро пропусков": "Ну, что? Приняли Вас на работу у нас?" «Приняли… кажется», – всё ещё не веря в совершившееся, ответила я.
Я вышла из здания организации, постояла несколько минут на ступеньках, чтобы перевести дух и хоть немного вдохнуть воздух, свежий и влажный от воды Большой Невки. Рядом со ступеньками я увидела урну. Моя рука непроизвольно полезла в сумочку, достала 3 листа списка с выписанными организациями и их адресами и повисла над урной… На минуту я задумалась, стоит ли сейчас избавляться от этой нужной информации, не опережаю ли я события, и я решила не спешить… Я спрятала обратно свой список в сумочку, дошла до конца здания, но потом резко сделала "U-turn"–оборот на 180 градусов и вернулась к урне.
Прочь сомнения! Чтобы не искушать свой успех и удачу, я избавилась от своего списка, как от тяжёлого груза или тяжкого бремени.
Мне не хотелось ехать в Сертолово, а хотелось насладиться в полной мере своей радостью и перспективой относительной свободы – теперь у меня будет работа, и я ни от кого не буду зависеть.
В те годы, когда я летом прилетала в Ленинград, я очень любила бродить по бесчисленным дорожкам и аллеям Летнего сада, сидеть на лавочках, по очереди переходя от одной к другой, и любоваться открывавшейся перед взором красотой многочисленных скульптур и вековых деревьев. Я также любила замечательный вид на Марсово Поле, который восхищал и ласкал глаз.
Всю половину дня я провела в Летнем саду, а потом решила пешком пройти через Кировский мост, от которого до Финляндского вокзала – рукой подать.
У вокзала в магазине, в кондитерском отделе, я купила бисквитный тортик, чтобы вкусно отметить с родственниками радостное событие. Нет, ещё не событие, а только известие о принятии меня на работу.
Со своими сёстрами, Людой и Светой, мы быстро решили судьбу того тортика.
Как мы договорились с Валентиной Васильевной, так я и сделала– в понедельник подвезла в НПО необходимые документы, и мы расстались с В.В. до следующего понедельника– первого дня моего выхода на новую работу.
В освободившуюся неделю я плотно занялась поиском теперь уже жилья. Однокомнатную квартиру я не смогла бы одолеть, потому что зарплата не позволяла (110 руб. в месяц). Решила снимать комнату, и было бы желательно снимать её с кем-нибудь вдвоём, но у меня на тот момент не было ещё знакомых и друзей.
Я снова утром приезжала в Ленинград и допоздна ходила по дворам и дворикам в центральной части города, где много коммунальных квартир. Я искала сидящих на скамеечках пожилых и стареньких коренных ленинградских бабушек, которые могли мне подсказать (они обычно в курсе такой информации), где, в каком доме и в какой квартире, сдаётся комната. Мои недельные поиски увенчались лишь двумя адресами комнат на канале Грибоедова, в которых я могла снять "угол", проживая вместе с бабушкой в одной комнате. Меня это, естественно, не устраивало.
