Через месяц после моего "благополучного" проживания в центре Ленинграда пришлось ехать к родственникам матери (2-й жены моего отца) в военный городок под Ленинградом, в Сертолово, где проживала семья дяди Володи Ходоновского, родного брата матери. Его жену звали Соней, а двух дочерей – Людмила и Света.
Теперь на дорогу до Ленинграда и обратно у меня уходило каждый день около 5 часов. Я вставала в 6.30, ехала сначала на автобусе до ж.д. станции, где садилась на электричку и почти час ехала до Финляндского вокзала, а потом на метро и на других видах транспорта добиралась до объектов, значащихся в моём списке. Наверное, в день я проезжала десятки, а то и сотни км, включая дорогу на электричках.
Я изъездила Ленинград вдоль и поперёк в поисках нужной работы. Как только у меня появилась прописка в паспорте, я могла в тот же день устроиться работать преподавателем иностранного языка в любой школе, но мне хотелось заниматься более интересной работой.
Как-то наведалась я в гостиницу "Интурист", где имела долгий разговор с одним из её сотрудников, посоветовавшим мне сначала у них пройти курсы гидов-переводчиков, а потом по результатам экзаменов быть или не быть зачисленной в штат их сотрудников. К этой идеи я собиралась непременно вернуться чуть попозже.
Незаметно подходил конец августа, уже половина пунктов, числящихся в моём списке, была зачёркнута, а часть пунктов обведена, как возможные и реальные места работы.
Но всё равно что-то меня в них не устраивало– то начальник был не по душе, то характер работы не устраивал: я должна была, в основном, переводить тексты и документы с французского языка, а не с английского, или должна была, как молодой и физически здоровый специалист, почти на все выходные ездить на полевые сезонные работы (осенью, весной и летом), а зимой – на овощехранилище.
Такова была тогда экономическая и хозяйственная линия нашей руководящей и направляющей Коммунистической партии.
Как-то в очередной раз я зашла в отдел кадров какого-то НИИ уже ближе к концу рабочего дня и как всегда ждала, когда спустится на лифте к нам заведующий интересующего меня отдела. Сотрудницы отдела кадров устроили себе маленький "Five o'clock". Я воспользовалась моментом и тоже достала из сумочки пачку вафель, которую купила в магазине по дороге в НИИ, чтобы перекусить и хоть как-то "заморить червячка", который мучил меня уже несколько часов.
Я предложила рядом сидящей сотруднице свои вафли, она вежливо поблагодарила, вытащила из пачки одну из четырёх вафель и, в свою очередь, предложила мне чашку горячего ароматного чая. Видно, чай был импортный, иначе бы так не сводил с ума своим ароматом.
Я с большим удовольствием присоединилась к их чаепитию (тем более, что мне ещё перепало 2 бутерброда с колбасой и с сыром), и мы разговорились. Мои новые знакомые дали много дельных советов, среди которых был совет – поехать к Инженерному замку, где располагался ЛенЦНТИ, и посмотреть объявления на специальном стенде объявлений у входа в Инженерный замок. Этот совет был дан на тот случай, если меня не примут на работу в их учреждении.
В их НИИ, к нашему обоюдному сожалению, работы не нашлось, и я тут же поехала, вернее, помчалась по адресу, указанному отзывчивыми и гостеприимными сотрудницами института.
Через час я уже не шла, а бежала к Инженерному замку. Сердце моё бешено колотилось, пульс мой чувствовался и просчитывался мною без особых усилий. Я могла идти и считать удары сердца в минуту – моё чувство предвидения давало о себе знать и уже постепенно готовило меня к радостному известию.
Я сразу, ещё издали, увидела стенд объявлений и, подойдя ближе к нему, стала очень внимательно изучать содержание приклеенных за стеклом объявлений. Видно, моё предвидение не стало долго меня мучить и направило мой взгляд в первую очередь на маленький листок бумаги, где от руки красивым почерком были написаны долгожданные и милые для меня строки о том, что в НПО "Лентеплоприбор" в патентно-лицензионный отдел № 31 требуется специалист со знанием английского языка.
Вот оно! То, что надо! То, что я ждала и искала!
Моя радость была неописуемой. Я была такой счастливой, будто меня уже приняли на эту работу… (но моё предвидение уже точно знало, что это место инженера-переводчика будет моим, на то оно и предвидение, чтобы предвидеть)
Но тут вдруг мысль о том, что по этому объявлению уже могли взять человека, чуть не убила меня. Эйфория быстро прошла.
Если бы не поздний час, я тут же бы отправилась по указанному адресу на Выборгскую набережную, дом 1.
Возвращалась я в тот вечер в Сертолово к своим родственникам, будто не на электричке ехала, а летела на самолёте. Они даже удивились столь раннему моему возвращению – обычно я приезжала после 22.00 часов, а в тот вечер вернулась около 20.00 часов.
Мне хотелось поскорее заснуть и поскорее проснуться, чтобы поехать по заветному адресу, но я была слишком взволнована и возбуждена, чтобы быстро оказаться в объятиях сна.
В ту ночь вновь нахлынули воспоминания из прошлого, снова перед глазами проходили картинки из нашей с Аленом жизни и отношений.
Все предыдущие дни после поиска работы я приезжала очень поздно, сразу ложилась спать, чтобы на следующее утро снова ехать в Ленинград. Я была в те дни настолько измотанной, бесчувственной и уставшей, что свои мысли о любимом человеке гнала прочь. Мне хотелось о нём думать, вспоминать и мечтать в более "достойном" состоянии и положении.
В ту ночь казалось, что наконец-то решена моя 2-я задача. Я немного расслабилась, и тут же мысли об Алене завладели моим сознанием. Заснула я лишь под утро.
Утром я была ещё так возбуждена от предстоящего разговора об устройстве на работу, что у меня за завтраком из рук всё падало– то вилка упадёт, то чайная ложка. Тётя Соня, видя, в каком я взволнованном состоянии, пыталась успокоить меня:
– Оля, всё будет хорошо! Успокойся! Ещё раз посмотри, все ли документы взяла. Не забудь диплом!
–Тётя Соня, ничего я не забуду, я ведь из сумки не вынимаю документы, они у меня так целый месяц и лежат там, – в свою очередь успокаивала я тётю Соню.
– Старайся себя хорошо показать. Ты ведь у нас девочка умная. Со всем соглашайся. Если тебе скажут, что придётся часто ездить на колхозные поля – ничего страшного. Соглашайся! У нас все
работники, вплоть до научных сотрудников и профессоров, выезжают на сельскохозяйственные работы, – продолжала попутно давать свои советы тётя Соня.
–Да я всё это уже знаю и соглашусь на всё, потому что эта работа– как раз то, о чём я мечтала. А показывать себя я не собираюсь, мой диплом всё скажет обо мне.
Получив на этот раз от тёти Сони в дорогу два завёрнутых в белую салфетку бутерброда с колбасой и с сыром и выслушав последние добрые наставления, я побежала на автобусную остановку.
Через 2 часа я подходила к Гренадёрскому мосту, где, по словам выходящих из метро пассажиров, находилось заветное здание нужного мне НПО.
Это было высокое 6-этажное серое здание, стоявшее у Гренадёрского моста в самом начале Выборгской набережной.
Я вошла на первый этаж и справа увидела окошко "Бюро пропусков", куда я тут же обратилась со своим вопросом. Сотрудница посмотрела на номер телефона в моей записной книжке и сказала, что это местный телефон, и я могу позвонить по указанному номеру с белого телефона, который висел на стене у прохода, который она назвала "вертушкой". Проход и впрямь, как я потом убедилась, был похож на современные турникеты в метро.
Я с замиранием сердца набрала судьбоносные 5 цифр указанного в объявлении телефона и так же, затаив дыхание, слушала долгие гудки … потом гудки прекратились, и мягкий красивый женский голос ответил: "Я слушаю". Мне кажется, что первые слова и предложения я говорила, заикаясь от волнения. Выслушав меня, приятный женский голос на другом конце телефонного провода попросил меня подождать минут 5 в фойе помещения.
