— Ты помнишь, как была организована свадьба твоего старшего брата, Итачи-сана? Знаю, я тогда не был популярен, но, тем не менее, это было впечатляюще. Знаю также, что декабрь — твой выпускной месяц. Почему бы не запланировать нашу свадьбу на апрель? Представляешь, как будет здорово … Войти в новую жизнь, рука об руку, под сенью расцветающей сакуры? А, Саске?

Последнюю фразу Наруто, воодушевившись, ввернул едва ли не в последнюю секунду своей речи. Просто вспомнил. Но решил, что Саске, каким бы ершистым тот ни выглядел, должно быть приятно. Саске же, безотчетно полирующий кончиком враз заледеневшего пальца корпус «Nokia», ненадолго ушел в свои беспокойные мысли. Услышав последний возглас и догадавшись, что от него ждут реакции, он собрался с духом. Более-менее, о чем шла речь, Саске знал. Именно это убивало и нервировало, и он ничего не мог с собой поделать. Улыбнувшись и став до невозможности милым, он утвердительно кивнул:

— Почему бы и нет?

Абстрактный вопрос-ответ. К тому же в данную секунду омега был так погружен в себя, что искренне считал: все плохое уже произошло.

— Ты невероятен, — шепнул Наруто, отодвигаясь от омеги. Взрослые гости перестали медитировать и приступили к закускам. При этом то один, то другой из присутствующих, посматривали в сторону молодежи. Особенно в сторону Наруто и Саске.

Наруто шкурой ощущал, как смотрит на него Учиха Мадара, и, протягивая руку за кусочком сладкого картофеля, или поднимая вверх небольшую чашечку с саке, он чувствовал этот темный, по-Учиховски обволакивающий, загадочный взгляд. Молодой альфа помнил каждое слово, сказанное этим представительным, заносчивым, гордым альфой, который словно застрял в тех временах, о которых сказал «Ни одна омега Учиха не достанется альфе Сенджу». Несмотря на то, что, образно говоря, Сенджу обыграли Учиха, Наруто было не по себе. Подобный непонятный взгляд он заметил еще раз. Взгляд, что длился ровно минуту. И не знал, что с этим делать. Мама-омега Саске и Итачи, Микото-сан. Прекрасная Госпожа Учиха так посмотрела на него, как только вошла в холл поместья Фуума. Еще толком не разобравшись, что тут разыгрывается сцена «Я тебя уничтожу. Я тебя убью. Потому что ты из враждебного Клана». Она просто вошла, взглянула на младшего сына и … посмотрела в его, Наруто, сторону. Ровно минуту. И было очень-очень трудно отнести этот нарочито-спокойный взгляд к разряду сердечных. Впрочем, более Микото-сан никак не показала своего неприязненного отношения к Наруто и, похоже, даже повлияла, наряду с Широ-сан, на мнение и поступки своего альфы. Особенно, похоже, спокойное поведение Фугаку-сана отразилось еще кое на ком. Отразилось и коснулось непримиримого, застрявшего в клановых традициях и закостеневшего в дурацких клятвах престарелого родственника.

Наруто горько усмехнулся, неосознанно ближе прижимая к себе легкую, изящную фигурку.

И, когда в самом конце торжества, Мадара снова посмотрел на него, что-то бормоча себе под нос, Наруто замер на секунду … Но взор не отвел, нет. И глаза не опустил, даже под пыткой бы не опустил! Он признавал, в силу возраста, старшинство Мадары. Несмотря на некоторые нюансы, готов был смирить свое высокомерие, когда речь шла о другом Клане. Он сумел удержать свою ярость, когда хозяин «Огненной Тени», Ханзо-сан, говорил те слова … Почтительная полуправда, смешанная с искусно спрятанной ложью … Но. Но, блять!

Молодой альфа аккуратно отстранил от себя омегу, почувствовав, как тот вздрогнул, лишившись тепла сильных, уверенных рук. И — незаметно провел по спине омеги, ласково, поглаживая большими пальцами, успокаивая. И — лихо, с силой, всей пятерней … Взъерошил светлые волосы, засиявшие золотым огнем, подобно озорной прядке в волосах омеги, выбеленных луной …

Сверкнув такой же озорной улыбкой, снова обнял затрепетавшего Саске.

И, наконец, поцеловал. Нежно-нежно. Невесомо. Едва дотрагиваясь до сладких губ. И тотчас — крепко. Не давая опомниться.

Утверждая и доказывая свое право. Право любить и право обладать.

Потому что Учиха не могли противостоять Сенджу …

Такой стул без ножек и подушка вроде как для «медитации», «зайсу» и «дзабутон».

В день «чайной церемонии» Итачи умолчал о вражде. Правда, что тогда сделал бы Яхико, еще не ясно.

Но — японский театр драмы. Главное в нем — воображение зрителей и жесты, с помощью которых на сцене разыгрываются страсти.

Почетный гость.

На языке жестов это, в общем, означает, что Фуума лжет.

====== Глава 10. Часть 2. ======

«Каждому из нас луна видится по-разному»

Как и хотел Наруто, самая важная часть свадебной церемонии была проведена там, где расцвела сакура. Белые, розовые, кремовые цветки, напоминающие буйством красок все оттенки рассвета, переплетаясь между собой, образовывали импровизированную арку, в конце которой он стоял и, волнуясь непонятно отчего, смотрел, как невероятно сосредоточенный, строгий Учиха Фугаку ведет к нему своего младшего сына.

Альфа и омега.

Альфа, в черном, европейском, костюме, смотрел на омегу. Если можно было больше, но куда уж больше? Он его буквально пожирал взглядом … пытаясь ничем не показать своего волнения. Изящная, хрупкая фигурка в белоснежном, ажурной, невесомой вязки, кардигане, поверх светлого брючного костюма. Жемчужно-белая «тройка». Словно нечто эфемерное, нереальное. И так похоже на тот, лунный. Модель «Восход луны». В нем омега был, когда … когда они встретились.

Наруто почувствовал, как внезапно перехватило горло. Он все еще до конца не верил, что это возможно. Это случилось. Это не мираж. Черт, это так. Несмотря ни на что. И, тем не менее … Альфа, улыбнувшись, чуть-чуть, краешком губ, кинул мимолетный взгляд на тонкую шею омеги, вернее, туда. Где красовалась его метка. Он не знал и не хотел знать, какой довод перевесил, когда решалось, можно ли отдать ему, альфе, омегу Учиха. Возможностей было множество. Даже слишком. Но ему было важно совсем другое. Говорят, альфы всегда взрослеют раньше омег. * Возможно, потому, что они за них отвечают. Несмотря на то, что омеги дарят жизнь. Или, возможно, именно потому, что те ее дарят. Он бы не соврал, если бы сказал, что к Саске его влечет едва ли не с первой встречи. Пожалуй, уже внесенной в шутливые анналы школьных историй про одного нахального омегу-недомерка, посмевшего дать отпор здоровенному альфе. И даже не в другие встречи, когда он увидел, что маленький, язвительный, недружелюбный и не доверяющий никому омега — просто маска. Маска того, кто всю свою не слишком долгую жизнь тянулся за старшим братом, которого, вдобавок, постоянно ставили ему в пример. Из лучших побуждений, как зачастую бывает. Но, если ее, эту маску, снять, и взглянуть на того, кто прячется за ее пустыми глазницами …

Разве можно забыть того, с кем ты провел незабываемые часы? Кто просто был самим собой и смеялся твоим шуткам, слушал твои рассказы и рассказывал сам?! То про забавный случай в младшей школе, когда он наказал одного противного одногодку-альфу за насмешки над омегами. То про свои страхи высоты и темноты, так и не оставившие его, даже когда омега перешел в старшую школу. Но более всего Наруто выделял упоминание Саске о том, что, когда у него неспокойно на душе или просто плохое настроение, он любит стоять на берегу реки и подолгу любоваться, как спокойно она несет свои воды куда-то далеко-далеко …

Наруто особенно зацепило выражение лица омеги, когда он говорил про реку:

 — На три вещи можно смотреть почти бесконечно: как горит огонь в очаге, как течет вода в горном онсэне, и как искрятся на небе звезды. Особенно если на них смотришь на берегу реки. Так любит говорить моя мама … и, знаешь, я хочу убедиться в ее правоте. Вместе с тобой.

Наверное, именно тогда он и понял, что, несмотря ни на что, на то, что произошло с ним, он, возможно, действительно должен быть благодарен судьбе. Всем ее гримасам. Особенно когда речь шла об их с Саске отношениях …