Сияющий бок минивэна неожиданно потух: солнце скрылось между так некстати взявшимися тучами. В Шики, конечно, так бывает, но почему именно сейчас? Саске пожал плечами и отвернулся от окна.

Он не хотел признаваться, что отчего-то стало не по себе.

Не хотел признавать, что невольно вспомнил свой беспричинный страх перед эпичным появлением Наруто …

Не хотел признавать, что ощущение практически такое же.

И искал подходящее объяснение. То ли тот жуткий сон был причиной, то ли связанное с этим воспоминание, как много лет назад пришла беда … как раз когда он думал, что все в его жизни отлично устроилось, и беспокоиться не о чем!

Но он не позволит себе думать, что все имеет свойство повторяться!

«Alcatel»разразился пронзительной трелью.

Придерживая подбородком «раскладушку», Саске пристроил на заранее приготовленное блюдо еще один шоколадный кекс.

Тотчас забывая о своих, никому не нужных, предчувствиях.

Весело произнес в трубку:

— Да, милая? Вы уже вышли из Храма? Мне говорили, у вас запланирована еще одна экскурсия, а потом пикник, да? Как скоро вы планируете вернуться?

И оцепенел, услышав давно забытые, но такие знакомые интонации:

— «А это зависит от тебя … Саске-чан.

На самом деле …

Руки задрожали так, что пришлось вцепиться в проклятый телефон — несмотря на давно и успешно похороненные воспоминания, память продолжала хранить тот самый, намертво усвоенный урок. Парой слов, парой фраз, но ужас от слишком яркого представления того, что может быть, оказалось, навечно запечатлен на подкорке головного мозга.

«Если я позвоню, а ты не ответишь, наказание будет таково, что ты будешь молить о пощаде»

Потолок с полом едва не поменялись местами — покачнувшись, Саске принялся пятиться, чтобы успеть ухватиться за что угодно. Где-то в отдалении, как будто на другой планете, раздался грохот. Овальное блюдо полетело вниз, разбрасывая вокруг себя осколки и еще не остывшую выпечку.

Саске смотрел перед собой и ничего не понимал.

Вернее, отказывался понимать.

Прежде, чем омега нашелся, что сказать, механический, лишенный эмоций голос Каидзоэ-сана продолжил:

— Давай-ка проясним кое-что … или, лучше, утрясем наши разногласия. Скажем … так. Я великодушно прощаю тебе то, что ты так долго от меня прятался. Потому что сейчас ты сделаешь то, что не сделал лет пять тому назад. Хмм … как говорится, сжег мосты, но вернулся за пеплом. Не понимаешь? Я о том, что ты посмел ослушаться меня, малыш. Залетел. И не сделал аборт. А вдобавок обзавелся еще одним ублюдком … Так ведь?!

Недавний сон. Едва обретенное равновесие. С трудом налаженная жизнь. С трудом налаженные отношения.

Ужас подступал и подступал, потихоньку, накатывал, как наступает полоса прибоя. Неотвратимо. Медленно. Убирая любые препятствия со своего пути. Беря свое.

Сглотнув, Саске невероятным усилием парализованной воли сумел опомниться. Заставил себя спросить:

— Вы … вы же не можете причинить вред ребенку?

— Детям? — уточнил тамада и Саске помертвел еще сильнее. От того, что он боялся продолжения. И не разочаровался, — О, пока нет. Я вот, даже, ощущаю себя человеком, впавшим в сентиментальность … Наблюдаю, как твои крохи пьют из фонтанчика. Хах, вспоминаю свое замечательное детство. Эти экскурсии такие утомительные, не находишь? Общение с прекрасным хорошо в малых порциях, знаешь ли. Но мы отвлеклись. Выйди через черный ход и сядь в машину. Не привлекая внимания, естественно. И помни — одно мое слово и нужный человек приведет в действие взрывной механизм. Думаю, лишним будет также напоминание, что никому звонить не стоит. Так что?»

— Я иду.

Он, словно во сне, опустил руку, не замечая, как отключившийся сотовый скользнул в карман любимого фартука. Того самого, оранжевого цвета, с ироничной надписью «Я только подошел к плите». И, развязав тесемки, вышел в коридор.

— Саске-сан.

Он не удивился ничему.

Обойти охрану можно одним лишь способом.

Изнутри.

А то, что это предательство, это последнее, о чем он способен сейчас беспокоиться.

Дверь, ведущая к черному ходу, распахнулась. Подавляя гнев, Саске обогнул того, кто ее придерживал, и быстро принялся спускаться, стараясь не споткнуться и все равно убыстряя и убыстряя шаг, пока не перешел на бег. Лишь ненавидя того, чьи шаги слышались сзади, видимо, для подстраховки, и еще сильнее — себя.

Снова и снова — себя.

За то, что когда-то принял неверное решение. За то, что пошел на поводу у своих эгоистичных желаний воспротивиться воле семьи. За то, что не захотел смириться со своим предназначением, как омеги … Но тогда …

Последняя ступенька. Саске остановился, чтобы перевести дыхание.

Тогда ничего бы не было.

Ни Наруто. Ни Тадаши. Ни Хотару.

Дети!

За спиной раздалось довольно угрожающе:

— Саске-сан. Будет лучше, если Вы не станете задерживаться.

И — руки, сильно сжавшие его плечи, чтобы в очередной раз показать место таких, как Саске-сан.

Брезгливо вырвавшись, Саске поспешил выйти. Снова остановился, оглядываясь.

Неприметная «Subaru», приземистый корпус которой сливался с асфальтом, мигнула фарами.

Дальнейшее омега помнил плохо. Память зафиксировала только то, как он подошел к машине, в салоне которой был полумрак — зона стояла в стороне от дороги, в тени огромных вязов, не побежденных бурей. Стволы гигантских дзелькв покрывал светло-изумрудный мох. Почему-то эта картина запечатлелась последней, а дальше — легкий шум открывающейся двери.

И все. Тишина. Вязкая, как тот страх, охвативший Саске при первых же словах тамады …

Тамада. Дети. Он угрожал его детям!

Саске рванулся вперед, едва не сваливаясь со всего размаху на дощатый, давно не мытый, пол, потому что тело отчего-то не слушалось. Не обращая внимания, что кто-то с силой удержал его за плечи, не давая упасть. Угрожающе прибавив что-то вроде «эти невоспитанные, отбившиеся от рук, омеги», и еще пару грубых фраз.

Но это неважно. Сейчас важно было только одно …

— Та … даши! Хо … та … ру!!!

— А вот и наша красота очнулась!

Перед лицом Саске, что сидел, крепко привязанный к стулу, замаячила рука. Два … три пальца. Он поднял голову и сквозь зубы выдохнул, очень постаравшись произнести четко то, что смог:

— Поближе нельзя? Я еще не обедал.

— Сука, а ведь был такой лапочка. Ну, здравствуй, Саске!

Саске с минуту разглядывал того, кто, опустив вниз руку, присел на корточки. Внимательно, запоминая. Складывая два и два.

Альфа высокого роста с выбеленными до фиолетового оттенка волосами и губами, с всегда нанесенной на них черной помадой. Вызывающий облик. Чтобы бросать вызов. Всем и всегда. Правый глаз прикрывала челка, левый, темно-серого цвета, всегда недобро смотрел на любого, кто смел поднять на него взгляд.

Тот самый альфа из Школы для альф «Терминаторы», с которой соперничала Школа Наруто … Саске неожиданно вспомнил все это, давно позабытое … что с удовольствием рассказал ему в омежьем туалете Сай, почти дословно пересказав сплетни всех омег на том треклятом Балу! Даже — дословно — пафосное определение альфы, данное Саем.

Альфа-чье имя-почти всегда произносится-со странным чувством-похожим-на-страх.

Расёмон Сакон. Альфа высокого роста с выбеленными до фиолетового оттенка волосами и губами, с всегда нанесенной на них черной помадой.

Сильно сжавшееся сердце осторожно возобновило биение.

Школьные обиды, старые счеты. Два альфы, один омега. Все это было уже неважно. Потому что ...

… Главное не это.

Саске проглотил слюну, хрипло уточнил то, о чем догадался, едва услышал этот … будто ленивый, слегка измененный техникой, но запечатлевшийся навсегда, ненавистный голос:

— Мне говорили, ты учился когда-то в Школе для альф «Терминаторы» … А еще … ты … ты ... Каидзоэ-сан?

Альфа выпрямился. Цокнул:

— Узнал все-таки. Верно говорят, что у большинства омег цепкая память на голос. И, как я погляжу, зрительная память тоже отменна, сущность обязывает …