Последнее восклицание он произнес, потому что от неожиданности вздрогнул и выронил небольшой сотовый, который сменил «Motorola». С тихим «блямс!» лиловая «раскладушка» упала под ноги омеги. Саске тотчас протестующе воскликнул:
— Наруто!
Альфа проворно убрал руки, только что закрывшие обзор, и как можно более строго поправил омегу:
— Наруто-сама.
Но синие-синие, наполненные такой непривычной, но такой явной, добротой, глаза смеялись. Легко наклонившись, он подобрал «Alcatel» с асфальта и добавил:
— Ичиро-сенсей, вообще-то, в курсе схемы посадки. Я разрешил, если точнее. А поскольку невежливо перебивать младшего супруга одного из спонсоров «Сёгуна» и, кстати, «Акахита» тоже, то …
– … То я тут вообще-то, распинался, как оказалось, впустую, а ты меня не остановил!
Саске сам от себя не ожидал, просто все вышло спонтанно и, одновременно, естественно.
Размахнувшись, он довольно сильно ударил альфу вязаной сумкой. И замер, когда оказался, прижат к его спине.
А тот смеялся, словно это и не удар вовсе, а награда.
А на ухо зашептали, глухо, с оттенками тщательно подавляемого рыка, щекоча вмиг обострившиеся нервы:
— СаскеСаске … Стоит ослабить поводок, и ты тут же бросаешься на своего хозяина. Норовишь больно укусить. Несправедливо, не находишь?
Хотару оглянулась и помахала рукой. Саске помахал в ответ.
Сильные, теплые, надежные руки альфы продолжали удерживать его тело, прижимая к себе так, что захватывало дух. Застывало в предвкушении, покрывалось мурашками, замирало. Обрывалось, каким-то невероятным чувством омега ощущал это объятие, чувствуя каждой клеточкой, как его продолжают прижимать к себе.
Странно, но Саске не чувствовал себя обиженным. Слова альфы звучали двусмысленно, провокационно, но он впервые не боялся. Впервые понимал их скрытый подтекст, впервые знал, что они не несут угрозы.
Впервые обыкновенное заигрывание имело смысл.
Веселый гомон постепенно стих. Последние дети и сопровождающие их старшие преподаватели скрылись в салоне автобуса.
Еще пара минут … И вот уже оба «Mitsubishi», смахивающие больше на огромных героев анимэ на колесах, чем на автобусы, весело покатили друг за другом.
В сторону дороги, ведущей к «Сёгуну», чтобы позже выехать на дорогу, ведущую к Храму Отиба.
Сосчитав до пяти, чтобы глупое сердце перестало прыгать по грудной клетке, Саске медленно развернулся лицом к альфе.
— Ты … решил перестать меня мучить?
Вопрос, конечно, дался тяжело. Даже когда Саске его задавал, было тяжело. Ощущение легкости на сердце, которое он испытывал, чувствуя, как крепко прижимает его к себе Наруто, было слишком неуловимо. Поэтому он был немного сбит с толку. И этот вопрос … он был слишком щекотливый. Поэтому ему и было не по себе. Поэтому и было так тяжело …
… Как и спросить самого себя, какого черта он опять лезет, куда не следует. Похоже, у них в постели порядок, но сейчас ведь они не в постели, а на ступеньках Парка. Как будто порядочная, благопристойная семейная пара. Так ведь? Так какого … Или потому что … как будто?
Нервничая, Саске заправил за ухо прядку волос. Тотчас поймав взгляд Наруто, отвлекшегося на это простое движение. И уловившего это волнение.
Наруто чуть сузил глаза. Прошелся взад-вперед, то и дело, поглядывая на своего омегу. Задумчиво заметил:
— Ты знаешь, как бушует стихия, Саске?
Не ожидавший подобного вопроса, Саске послушно кивнул:
— Четвертый уровень опасности. Помнишь? Но … зачем ты решил напомнить про ураган?
Наруто резко развернулся, взял Саске за руки, притянул к себе:
— Полагаю, деревьям было тяжело … пережить подобный напор стихии. Говорят, было много поваленных … Особенно в Парке. В их кронах, наверное, так шумело … Как у меня в душе, когда я узнал про тебя. Про то, что тот, кого я считал своей опорой, кого хотел защитить от мерзости, в которой загибался сам … предал меня. Как у меня в сердце, когда я узнал, что ты сбежал … сбежал с моим ребенком. Потому что душа уже была выжжена. Вот так.
Наруто поднял руку и сделал круговой жест, словно показывая, как все перекрутилось внутри него и в первый, и в последующие разы.
— Так просто?
— Да, Саске. Я слушал тебя … потому что когда-то хотел этого. Но … наверное, я хотел, чтобы меня тоже услышали. Сколько раз мы с тобой это выясняли? Вернее, пытались это сделать? А ведь, оказывается, много слов-то и не надо. Просто объяснить, что ты чувствовал. И ничего больше.
Саске замолчал, только смотрел на Наруто. Порывался что-то сказать, и замолкал.
— Цунаде интересуется, когда мы вернемся, — неожиданно произнес Наруто, и мы словно поставило последнюю точку в их дискуссии.
«Я клялся выполнить все, что он пожелает. Он спас мне жизнь. Он оставил меня с детьми … хотя мог увезти их и тогда … На что стала бы похожа моя жизнь тогда?»
Последняя мысль … вернее, вопрос, словно оказался тем самым. Когда ты понимаешь, что все. Кончено. Просто кончено. Саске вдруг оставил свои переживания, болезненные, отравлявшие жизнь … но все равно бывшие прошлым.
Потому что, в самом деле, устал.
Устал клясться, устал отрицать. Устал бороться.
Он постарался, чтобы голос не дрогнул:
— И что ты ей ответил?
Наруто посмотрел куда-то вдаль:
— Скоро.
Но, произнося это «скоро», Наруто удивился сам себе, как неуверенно произнес это самое обещание. Он мчался в Шики, пылая холодной яростью, чтобы дать волю своим чувствам. Чтобы разрушить жизнь Саске так, как тот разрушил его … Когда он переменил решение? Наруто затруднился бы с ответом. Но ему казалось, что это произошло в тот же миг, как он увидел Саске. На этих же самых ступенях.
Пальцы альфы привычно выудили пачку сигарет. Прикуривая, он добавил, впервые улыбнувшись так, что глаза снова засияли тем мимолетным, добрым светом:
— Пожалуй, Шики — наша последняя точка. Как закрытая дверь. Понимаешь?
Саске, помедлив, кивнул. Только поинтересовался:
— Когда ты это решил?
И почему-то не удивился ответу:
— Только что.
Саске очень постарался ничем не выдать себя. Наверное, гены Клана помогли. Только зрачки слегка расширились. Но Наруто и не ждал какой-то сверхъестественной реакции. Усмехнувшись, он сжал сигарету, про себя поклявшись когда-нибудь точно бросить курить, и, повинуясь внезапному порыву, наклонился, касаясь лба омеги нежным-нежным поцелуем.
Практически целомудренным.
Месяц. Месяц с того разговора с Шикамару. Но все тихо. Так может … Там, на небе, простили ему все его грехи, которые он натворил? В первую очередь — те, что непосредственно касались их отношений? И, в самом деле … они вернутся … одной, единой семьей?
Скажите, небеса, это так? Вселенная, ответь … Это так?
… Саске выключил духовку, не без удовольствия убедившись, что все получилось, как надо. Он мельком посмотрел в окно. Девственно-чистый, отполированный до маниакального блеска минивэн Кудо Ясуо сиял, отражаясь в солнечных лучах. Тот самый «Honda Stepwgn», который он когда-то … наверное, в прошлой, несчастливой, жизни, угнал, торопясь в аэропорт!
В прошлой, несчастливой, жизни. А теперь? Саске постоял с секунду, потом уверенно кивнул сам себе, поражаясь, как в такой необыкновенный день к нему в голову могут лезть такие мрачные мысли!
Омега снова посмотрел на машину. Вспоминая, как два дня назад, когда он решил приготовить не только обед, но и ужин, Кудо Ясуо едва не хватил удар! Во всяком случае, тогда он вот точно также посмотрел в окно и застал премиленькую картину. Как повар яростно жестикулировал руками, что-то объясняя и доказывая Ягура Ями, с каменным лицом слушающего ор того. Хихикнув — да он слово-в-слово может воспроизвести жалобы крепкого, упитанного альфы! Бедный Ями-сан жаловался, что его снова отстранили от плиты!
Правда, что еду в тот день все же пришлось частично заказывать в ресторане, Саске под угрозой расстрела никому не расскажет. И, кстати, хорошо, что никто ни о чем не догадался.
