— Механизм самоуничтожения?

— Подтверждаю. В отличие от галлифрейцев, мы предпочли строить свои темпоральные корабли так, чтобы они при уничтожении выворачивались не в обычный трёхмерный континуум, а напротив, в свёрнутые измерения, фактически, стягиваясь в точку, а потом выпадая за грань мироздания. Раз в три скарэла проверяй снаружи, не становится ли корабль прозрачным.

— Быть может, следует сейчас собрать всё необходимое? Запчасти…

— Нет, — обрывает меня Император. — Передатчику нужно очень много энергии, ты столько пикров из себя не выжмешь. Если нет реактора, нет и передатчика.

— Я обдумывала этот вопрос. В меня, как и в других далеков, ещё при создании заложены секретные коды-пароли для опознавания сородичей сквозь время; значит, отдавая распоряжение о подобных условных сигналах, ты что-то такое или ожидал, или с чем-то таким уже сталкивался. На пару пластин со скафандра тут можно купить небольшое космическое судно. Мы сможем пробраться поближе к линии фронта и позвать на помощь далеков из этого временнóго периода.

— Это допустимый вариант, — прищурившись, отзывается Император. — Собери всё необходимое прямо сейчас и держи поближе к выходу.

Я подтверждаю приказ, направляюсь к лифту и, уже начиная спускаться на техническую палубу, слышу очень тихое бормотание:

— Хотя, возможно, всё решится немного проще. Потому что я этого не помню…

...До ужина корабль держится, передатчик не клеится. Император раздражён моей неспособностью заставить работать несколько плат, я раздражена изношенностью оборудования, неудобными рабочими условиями и поджимающими сроками. Реактор выведен на минимально возможную мощность, в половине гравиплатформы от ксенонного отравления. Дважды пришлось ремонтировать проводку. Проклятые древние материалы, что же полимер такой нестойкий-то оказался? А ведь его огрызки по сто тысяч лет могут гнить где-нибудь в грунте и не рассыпаться. Видимо, на Фалькусе был слишком сухой воздух, отчего старинная изоляция банально утратила пластичность и стала трескаться от малейшего чиха. А после резкой расконсервации и жёсткой посадки вообще полопалась, где могла и где не могла. Декада в режиме нормальной рабочей влажности, и насколько меньше было бы у нас проблем — но увы, не сложилось.

Терпеливо реконструирую самую повреждённую плату, точнее, наскоро собираю новую из трёх неработающих запасных, когда из сумерек за входным люком слышится бодрое «Эй, фрёкен Венди!». Кидаю мёртвым конденсатором в отключающее защиту реле, находящееся от меня в трёх де-лерах, но всё-таки не попадаю. А даже если бы и попала, то не факт, что оно бы сдвинулось. Приходится отложить горелку, задвинуть раздражение поглубже и подняться на ноги.

— Привет, Аби, — и понимаю, что он не один пришёл, рядом стоит рослый бородатый самец человека с корзиной на плече, и это вовсе не хозяин фермы. — Это ты кого с собой притащил?

— Отец я его, — отзывается громила. М-да, теперь понятно, в кого мелкий такой сильный, на этом двуногом пахать вместо трактора можно.

Отключаю поле.

— Проходите, — и, припомнив афоризмы Фёдора, добавляю: — Будьте как дома, не забывайте, что вы в гостях.

Император очень тихо и очень раздражённо шипит в ящике. Я понимаю его чувства, очень не хотелось бы остаться без корабля и без связи. Но если подумать логически, пара скарэлов уже ничего не решает. Плюхаюсь обратно на пол к своей плате, нацепляю очки, берусь за горелку. Гуманоиды входят — взрослая особь настороженно, а ювенильная развязно, как к себе домой. Всегда поражалась адаптивности детёнышей, моментально осваиваются там, где им интересно.

— Стульев нет, далеки не заготовили, — криво ухмыляюсь старшему. — Зато на полу места хватает, располагайся. Или вон, контейнер на бок положи… Не этот, это койка Пита. Вон тот, ага.

— Тут хозяйка моя вам снеди всякой наготовила, — усевшись на пустой ящик и выдвинув вперёд корзину, сообщает гость, пока его сын с невинным видом тянет лапки к отключённому пульту. Отправляю ему в спину ещё один дохлый конденсатор:

— Осторожнее там, не хватайся за что попало, а то током долбанёт, костей не соберёшь.

— Аби, мать твою, — не повышая тона, но очень веско замечает папаша. Мальчишка тут же заводит руки за спину и отходит в сторонку. Почему-то сторонка оказывается поближе ко мне. Мужчина тоже переводит на меня взгляд. — А я, в общем, поблагодарить зашёл. Вы нам очень помогли, — он осторожно оглядывается на вход и приглушает голос. — Я же знаю, что фронт сюда прогибается. Новости об этом помалкивают, ну да есть сарафанное радио. Хотел вот этого сорванца хотя бы вывезти, а теперь все уедем.

Меня очень заинтересовал его взгляд и тон, поэтому я уточняю, всё больше чтобы разъяснить ситуацию для себя:

— За панические слухи уже расстреливают?

— Пока нет, но могут через суд сделать невыездным, — мрачно отзывается мужчина. — Слушай, охотница, а что сейчас по ту сторону фронта творится?

Как что, далеканиумная лавина, сплошным потоком, победы, успехи и радужные надежды на светлое будущее Империи. Но подавать эту информацию надо как-то иначе, а то у нас возникнут проблемы.

— Ну, всё буднично, — отвечаю, отложив-таки инструменты и засовываясь в корзину. — Если далеки не заинтересованы в планете, её просто больше нет. Если заинтересованы, то выжившие завидуют тем, в ком далеки не были заинтересованы. Хорошо одним огронам, да и то под вопросом — случайно не угодил, назначай себя в расход… Пит, по-моему, это яблочный мусс. И я тебе его очень рекомендую.

Передаю лоток Императору. Он молча забирает паёк, недовольный вторжением и моей болтовнёй. Но я не просто так впустила сюда этих двуногих.

— Слушай, — говорю мужчине, — отсюда до города далеко?

— До областного центра минут сорок на рейсовике.

— Угу, понятно, — киваю я с умным видом. — Просто не исключено, что нам придётся нанимать тягач помощнее и тащить этот утиль до космопорта. Не надо было, конечно, из ремонтного дока первую попавшуюся посудину угонять, но выбирать не приходилось.

— До космопорта — это дня три, если на не очень большой скорости, — отвечает гуманоид, что-то прикинув в уме. — А тягач можно нанять в ближайшем городе. Кстати, я умею его водить.

— Я тоже, — улыбаюсь в ответ. Потом добавляю серьёзнее: — Вам от нас лучше держаться подальше. Армия тут не зря появлялась. Правительство всегда с радостью конфискует чужие трофеи.

— Тогда гони до города, охотница. Если пешком покороче на большак выйти, то это из кукурузы на грунтовку выберешься, и дальше налево, мимо фермы, до бетонки. Остановка прямо у поворота. Ближайший рейс в одиннадцать, но ты на него уже не успеешь. А вот на двухчасовой вполне. А если хочешь тихо подогнать кран и вывезти свой ящик, то с большака поворот на Малые Лужки, и там второй просёлок направо, сразу после моста через реку, как раз сюда и выйдешь, чтобы мимо фермы не ехать. А то Айзухар разорётся, если вовсе солдат обратно не высвистит. Он всё думает, как бы на вас ещё руки погреть.

Да я уж догадалась ещё с первого разговора с землевладельцем, этот болтливый местный мне глаз не открыл.

— Кстати, на въезде в город — строительные склады. На четвёртом мой приятель работает, Серж, он на этой неделе как раз дежурный. Стукнись к нему и попроси помочь с тягачом, можешь на меня сослаться. Скажешь, Клай Даак прислал.

— Даак?!..

Двуногое глядит в ответ очень удивлённо. Да уж, мы с Императором хором выпалили, и у меня такое дурацкое ощущение, что вот-вот из контейнера выпрыгнет злющая молния и свернёт кому-нибудь шею. Силы конечностей хватит, ложноручки у нас сильные, толстый металлический пруток гнут на раз плюнуть. Так что провернуть мой или фермерский череп задом наперёд Император сможет запросто. Однако надо выкручиваться.

— Э-э-э… У вас, часом, нет родственника — космического пирата?

Глаза земледельца делаются ещё более круглыми.

— Н-нет… А что?

— Да так. Наверное, просто однофамильцы, — выжимаю я из себя улыбку. Да, зло по имени Абслом Даак начнёт действовать только через двадцать лет. Двадцать…