****вакуоль – «кладовка» растительной клетки, где запасены резервные питательные вещества, сложены нерастворимые продукты метаболизма, и так далее. А ещё вакуоль может менять внутреннее давление и засчёт этого – свой размер. Поскольку она занимает большую часть клетки, то её растяжение или сокращение позволяет клетке двигаться – и поворачивать корзинку подсолнуха следом за солнцем, листья эвкалипта ребром к солнцу, и так далее.

*****флоэма – живая, неопробковевшая часть коры, «кожа» растения. По ней из листьев к корням стекают продукты фото– и биосинтеза.

******разумная ботва из из комиксов-одностраничников про далеков, выпускавшихся в 1965-м.

====== Сцена девятая. ======

Столовая мне уже знакома, и тут ничего не изменилось, разве что кто-то недавно протирал пыль. А ведь когда-то мы тут ели приготовленную мной яичницу. Подумать только, это было шесть с лишним лет назад. Теперь на столе лежит свежая скатерть с вышитыми букетиками и высятся горы посуды и накрытых крышками блюд. Всё это вызывает острый приступ дежавю, спасибо блокировке памяти. Верно, эта Мари любит готовить много и сервировать стол с этикетными извращениями. Или просто нашла всё нужное на ТАРДИС и решила морально оторваться — несколько салатов, суп, парочка гарниров, какое-то жареное мясо, я наблюдаю даже четыре соусника, свежие домашние булочки и два вида печенья. А народ, по Пушкину, безмолвствует. Наконец, Фёдор заключает, скептически почёсывая пальцем ус:

— Слушай, нам же с этим за год не управиться...

— Ничего-ничего, — отвечает жена, — перед решительными действиями надо хорошо покушать. Неизвестно, когда в следующий раз мы сможем нормально отобедать. И будет ли время готовить ужин. Татишь, я тебе принесла из дома по банке твоего любимого яблочного джема и сгущёнки.

Доктор и Ривер переглядываются. А я, несмотря на возмущение глупостью двуногих — ведь эту самку человека могло в пыль смолоть просто по факту выхода из ТАРДИС, — чувствую повышенное слюноотделение. Как ни блокируй память, а условные рефлексы остаются. Наверное, мне предлагают что-то действительно вкусное. Да и внутренние системы намекают, что я давно уже не пользовалась пищевым синтезатором, лопала свеженькое. Джет простерилизуй эту инфекцию, ну почему я не могу запустить ложноручки в глюкозку-фруктозку, тем более что предлагают просто так?

— Я сейчас не хочу есть. Лучше испорчу Доктору обед своим рассказом.

— Попробуй, — отвечает он, усаживаясь и заправляя за ворот салфетку длинными узловатыми пальцами. — Мой желудок так просто не сдастся.

Ага, а с бутербродами когда-то распрощался в одну секунду.

Наблюдаю, как Мари разливает по тарелкам беловатую жижу крем-супа, и собираюсь с мыслями.

— Менее чем в световом годе от Скаро находится оранжевый карлик, — говорю. — Знаешь его?

Кивок.

— А в нём — кольцо астероидов, вроде того, что есть в этой солнечной системе. Только тут планета просто не смогла сформироваться из-за гравитационного влияния Юпитера, а там подобных предпосылок нет. Это именно разрушенная планета.

— А как же версия с Фаэтоном? — перебивает меня Ривер.

— Поэтично, но не выдерживает никакой астрофизической критики, — отвечает Доктор сквозь суп. — Валяй дальше, ТМД.

Подтекстом виснет: «Развлеки меня». Злит.

— Это всё, что осталось от Альвеги. Первая планета на нашем пути, хотя и не первая встреченная ксено-раса, — щурусь на него. Он делает вид, что совершенно не понял намёка. — Конфликт был быстрым и познавательным. Мы подлетели к новооткрытой планете на дистанцию, достаточную для сканирования, и обнаружили, что при кислородной атмосфере и богатой растительности почему-то нет животных сложнее насекомых. Признаки разумной жизни, знакомые нам, также отсутствовали, и Император принял решение колонизировать этот мир.

— На самом деле, там были разумные растения, — хмыкает Хищник над ложкой.

— Подтверждаю. И нашу посадку они восприняли, как повод для военных действий. Мы же им травку помяли.

— Иронизируешь? Знаю я ваши посадки, не помяли, а пожгли в радиусе километра непогашенным ЯРДом.

— Хочу заметить, ты тоже иронизируешь. Ядерный ракетный двигатель невозможно загасить в принципе, и его не ставят на корабли класса «планетарная посадка», только на космические станции и тяжёлые крейсера. Тем более что ЯРДами мы вообще никогда не пользовались.

— Зануда.

Ривер выразительно покашливает и стучит ручкой ложки по скатерти, призывая нас к порядку. Она правильно чует нарастающий градус пикировки. Усилием воли заставляю себя остыть и продолжаю рассказ, потому что сейчас тратить силы на перепалку просто нерационально. Пусть Доктора трясёт от моего поведения, но я не должна ему уподобляться и выходить из себя из-за каждой ошибки низших существ. В конце концов, не всем везёт появиться на свет чистокровными далеками со Скаро.

— После посадки учёные уловили звуковые сигналы, подозрительно похожие на неизвестную речь. Высланная на местность разведка не вернулась. Солдаты были атакованы и убиты на месте. Вскрытие показало, что скафандры прострелило семенами, а тела послужили базовым субстратом для растения. Развитие от семени до фертильной фазы заняло вряд ли более трёх рэлов.

Фёдор присвистывает:

— Восемнадцать секунд?..

— Немного меньше. Впечатляет, — соглашается Ривер. — Дайте глифосату*.

— Заживо прорасти, как клумба, бр-р-р, — передёргивает плечами Мари. — Сейчас ты не Доктору, а мне аппетит перебьёшь.

Меня не волнуют ваши проблемы поглощения пищи, тем более что я сама лишена подобного удовольствия.

— Наша броня тогда была слабее и не имела противопулевой защиты, мы могли лишь ответить залпом с воздуха. Но предварительно мы всё же захватили одного из представителей местной разумной жизни для допроса, расшифровали язык и попытались вступить в переговоры.

— В смысле, выдвинули ультиматум, — отзывается Доктор, доскребая суп как ни в чём не бывало.

— Тем не менее, это мы начали разговор, а не они. Кроме того, это был ультиматум на ультиматум. Мы не собирались терпеть сопротивление, они не собирались терпеть форму жизни, которая топчет траву и рубит кусты. Хорошо ещё, они не успели понять, что в быту мы — вегетарианцы.

— И это говорит та, что мне всех белок на участке повыловила? — вдруг возмущается Мари, яростно втыкая нож в жаркое.

— На других планетах, при отсутствии привычной пищи, надо находить и использовать всё необходимое для выживания, — отрезаю я, хотя ни про каких белок ничего не помню.

— А можно было сразу сказать, что нужно, а не тянуть полгода. Кстати, ты так и не призналась, что случилось с соседским котом, — замечает Фёдор.

Ривер укоризненно на меня глядит. А Хищник продолжает делать вид, что это всё его не трогает. Я тоже.

— Пока мы пытались вести переговоры, они попытались обстрелять семенами даже наши корабли. Пришлось срочно поднять флот в воздух. Император принял решение уничтожить все формы жизни на поверхности планеты...

— ...в своём репертуаре, ничего нового...

— ...и оставил на Альвеге четыре транспорта-колониста. Остальной флот отправился дальше. Колонисты начали строить город на расчищенном участке, но уцелевшие корни, выждав, когда наша бдительность упадёт, перемололи стройплощадку в крошево вместе с транспортниками и солдатами. Не пострадал лишь один корабль, ушедший перед этим искать и картографировать полезные ископаемые. Тогда его капитан принял решение разыскать и устранить центральный корень, о котором упомянул пленный амарилл. По последним дошедшим до императорского флота отчётам, заглубившаяся в планетарную кору тарелка была уничтожена гигантскими червями, уцелевший экипаж погиб в завалах, до цели добрался лишь один серв. Но именно он и нанёс тот решающий выстрел. Когда планета развалилась от конвульсий корня, Император вывел новый закон, который теперь стоит вторым в Общей Идеологии: «Что не может быть подчинено, должно быть уничтожено».

Доктор морщится: