— Что, правда?! — глаза мальчишки вспыхивают. Конечно, сперва противогаз, а теперь ещё и пистолеты.
— Подтверждаю. XVII век, кремниевые, дуэльная пара, — подумав над интересами Пашки и просчитав более-менее подходящий аргумент, добавляю, — как у пиратов.
Учитывая количество чемоданов, распиханных по четырём здоровенным подкрылкам, мальчишке там хватит закопаться до поздней ночи. Можно не беспокоиться о том, что мелкий паршивец увяжется следом. А чтобы подогреть интерес, до ужина я его нарочно продержу за немецким, а потом расскажу о Французской революции и о космическом пиратстве. Первое ему полезно, второе просто разовьёт кругозор.
Да. Так и поступлю. В конце концов, Сол-3 — это наша территория, и никаких вторженцев, равно как и суеты местных перед фоторецептором, я не потерплю. А если не справлюсь одна, то пусть вызывают Доктора.
Комментарий к Сцена пятая. *всё, что здесь сказано о детских домах и судьбах детей-сирот, включая историю с закапыванием папы в огороде, взято из жизни. Как бы это ни было страшно, но я ничего не придумала.
**в те годы звонок из уличного телефона стоил две копейки.
***Михаил Клименко, «Судная ночь».
****dis-donc – французское выражение-паразит, которое можно перевести как «скажи на милость», «да ладно», «да ну», «скажи-ка, дядя», и французы его довольно часто употребляют по поводу и без повода.
*****НВП, начальная военная подготовка – тот предмет, который после перестройки и развала СССР превратился в ОБЖ. Отличался от «основ безопасности жизнедеятельности» в первую очередь наличием практики – базовой строевой подготовкой и беготнёй по школьному двору с муляжами автоматов и в противогазах (по крайней мере, в нашей школе было так). Девочки воспринимали НВП, как ещё один урок физкультуры, и ненавидели, мальчики – как игру в войнушку. И соответственно, любили.
******ГП-4у – гражданский противогаз, на данный момент устарел. Выглядит, как маска с ремнями на затылке.
====== Сцена шестая. ======
После полуночи, отзвонившись со своей аппаратуры дежурному в институт и заставив Фёдора изобразить перед микрофоном «умирающего лебедя», я наконец выдвигаюсь к Фадеевым. Это на самой границе дач, почти в Королёве, и чтобы не петлять по улицам, я сразу поднимаюсь на десяток леров, не забыв врубить режим невидимости для систем ПВО — весьма полезно рядом с местным ЦУПом и раскиданными по Подмосковью радарами противоракетной обороны. Жаль, спиридонский проект так и не был реализован до конца, полная физическая невидимость нам недоступна, а свечение двигателей сложно принять за огни самолёта. Поэтому и пришлось выдвинуться так поздно. Рабочая неделя плюс строжайшее отношение к опозданиям равняются крепко спящему населению. А если меня вдруг заметит какой-нибудь забулдыга-полуночник, то кто ему поверит? Скажут, с пьяных глаз померещилось.
Дом Фадеевых оказывается небольшим, но двухэтажным, сложенным из силикатного кирпича. Тёмные окна, из трубы не идёт дымок, запахи жизни отсутствуют. За два года я привыкла, что в человеческом доме всегда пахнет готовящейся пищей, а в случае примитивного отопления, как в дачных посёлках и деревнях, ещё и печкой — ну а во дворе, соответственно, наколотыми дровами. Здесь же в воздухе, судя по данным компьютерного анализа, только оттаявшая земля, влага и фитонциды пробивающегося на соседней грядке чеснока, плюс микроскопическая примесь пыльцы от первоцветов у крыльца. И... ещё более микроскопическая, но улавливаемая сенсором доза вируса. Это плохо. Прежде чем попробовать заглянуть в какое-нибудь окно, я внимательнее приглядываюсь к почве, максимально расширив диапазон зрительного восприятия. Гм... Странно, мне казалось, что здешние весенние цветы немного другого оттенка — по крайней мере, я ещё ни у кого не встречала розоватых подснежников. Приблизить изображение... Это не просто цвет. Это краснота, расползающаяся по лепесткам и даже листьям вдоль жилок. А значит, в почву вместе с водой попал подозрительно красный пигмент. А ещё, помнится, были спорополлениновые шарики... Бр-р-р, что-то мне не по себе от зашевелившихся в мозгу предположений. Если инфекция способна передаваться через воду и поражать не только животных, но и растения, очень скоро её распространение станет лавинообразным. Сейчас весна, талые воды в больших количествах просачиваются везде и всюду, самое подходящее время для ввода отравляющих веществ в грунт. Вопрос, что будет с живым существом, съевшим чесночку с инопланетным вирусом, которому плевать на знаменитые чесночные фитонциды? Если, конечно, это существо раньше не наглотается водички из-под крана, набранной из речки, пополнившейся из растаявшего снежка. Вопрос номер два, откуда красные выделения в таких количествах, чтобы окрасить цветы? В подвале дома — фабрика по производству вирулентной пыли? И вообще, почему вирус при таком раскладе не передаётся воздушно-капельным путём?
Снова поднимаюсь и осторожно заглядываю в незашторенное окно второго этажа. Никого. Спускаюсь и пытаюсь найти хоть какую-то щёлку в глухих занавесях на первом. Беспросветно. Однако сканеры улавливают кое-какие звуки, присущие живым существам, типа шагов по скрипучим половицам. Хозяева в доме, хозяева не спят, хозяева бродят в темноте и даже не смотрят телевизор. Странно? Ещё бы. Придётся активировать мой самопальный режим тотального подавления сопротивления и вломиться в дом. Выставляю максимально возможное напряжение на корпус в соответствии с теми изменениями, которые я от нечего делать понавертела в своей защитной оболочке. Теперь один короткий приказ, и активируется моё новое оружие — прикосновение гравиплатформы к пропитанному водой, как губка, грунту уложит любого в радиусе десяти де-леров, а попытка протянуть ко мне руку окончится смертельным разрядом.
— Гм, а вот и гиперсолонка инженера Скворцова, — раздаётся со стороны крыльца. Дверь приоткрыта щёлкой, и тот, кто за ней стоит, явно на меня смотрит. — Что ты здесь делаешь?
Чем дольше Фадеевы, или то, что от них осталось, считают меня роботом, тем лучше.
— Согласно инструкции, я должна убедиться, что больной ребёнок в этом доме получает всю необходимую медицинскую помощь. Разрешите войти?
Метод, позаимствованный у Доктора. Он имеет привычку влезать в самое пекло, а потом выкручиваться, как винт из разболтанной резьбы. Почему бы не попробовать применить ту же тактику? Да, Фадеевы узнают про меня что-нибудь лишнее — например, про мою способность летать. Но не факт, что они этого уже не увидели, пока я пыталась заглянуть в дом. А убить далека — дело непростое, и вряд ли они на это способны.
— Ну, проходи, — дверь приветственно распахивается.
— Вы тоже нездоровы, — замечаю я, поднимаясь на крыльцо и разглядывая открывшего мне дверь мужчину. Те же симптомы, чего и следовало ожидать.
— Видишь ли, это немного заразно, — ухмыляется он, хищно проводя рукой по моему корпусу. Это ошибка, только где ж ему знать. Корпус не слишком устойчив к веществам типа плавиковой кислоты, но даже ей грызть и грызть далеканиум. А уж органике тут вообще делать нечего. Скафандр герметичен и непроницаем для любой формы жизни, даже для вирусов, зато мне больше данных для анализа.
Протискиваюсь в узкую прихожую. Все системы слежения раскручены на полную мощность. В доме определяются ещё двое человек, но они не показываются на глаза.
— Что вам выписал врач?
— Супрастин, — хмыкает хозяин дома, закрывая за мной дверь. — Правда, подозреваю, он к вечеру тоже заболел.
— Сознательное распространение опасной инфекции уголовно наказуемо, — замечаю я, не отрываясь от показаний мозговых волн собеседника. Жаль, слишком большая дистанция. Надо как-то подобраться поближе к его голове.
Как ни странно, он сам решает мне в этом помочь, подтвердив, что о далеках ничего не знает — в спину мне втыкается местный кабель электропитания с переменным током на 220 вольт. Не иначе, фен жены развинтил на скорую руку. Прежде чем я успеваю отреагировать, мой запасной аккумулятор выжирает сеть так, что не только выбивает пробки в доме, но, скорее всего, выводит из строя посёлковый трансформатор. А пробежавший по корпусу эффектный голубой разряд может ввести противника в заблуждение. Когда-то, пару лет назад, я уже неплохо прикидывалась трупом, так что замираю и даже отключаю фоторецептор. Мне и прочих сканеров хватит на таком расстоянии, чтобы определить перемещение противника.
