— А… что этот вирус делает? — осторожно спрашивает Фёдор, всё ещё держась от калитки на расстоянии вытянутой руки и не давая подсунуться Пашке.

— Не знаю, — отвечаю, бегая взглядом по строчкам. — Я не биолог, навскидку не скажу. Наверное, красную сыпь и пониженную температуру тела при полном отсутствии других симптомов. Но одно слабое место мы уже выяснили — он неустойчив к огню и, возможно, вообще к температуре выше тридцати семи градусов. Куда ездили Фадеевы?

— Не в курсе, — Фёдор стоит, покусывая губу.

— Васька до отъезда говорил, куда-то на Украину, — вдруг встревает Павел.

— Конкретнее?

— Не знаю, он не сказал. Просто, мол, родственники на Украине живут, и они к ним поедут в гости на несколько дней. Я даже не знал, что они на этой неделе туда ездили.

Фёдор вроде бы старше меня по званию, если взять местную систему учёных рангов, но мои знания и опыт намного превосходят его, и потом, в связи с неизвестной инфекцией подозрительного происхождения, пора объявлять военное положение. Поэтому командовать буду я.

— Действуем следующим образом, — говорю. — Сейчас чиним машину, ужинаем, потом Пашка идёт спать, а ты, Фёдор, присмотришь за домом и никому постороннему открывать не будешь. А я, когда стемнеет, попытаюсь выяснить, что происходит у Фадеевых. Если к утру не вернусь, звони Доктору, телефон у тебя должен быть. Скажешь, подозрение на искусственную внеземную инфекцию. Мари пока ничего не рассказывать.

Фёдор мрачно кивает. Пашка, глядя на него и на меня, даже не решается спорить, хотя мог бы. Насколько я успела изучить поведенческие особенности ювенильных особей Земли, он тот ещё приключенец. Чтобы он нас не выдал, позволяю отложить учебник и помогать с ремонтом «жигулей» в качестве серва на подхвате. А вот Фёдора прогоняю из гаража: хотел отдыхать, вот пусть и проваливает к телевизору и жене. Кстати, надо бы озадачиться, есть ли в их доме достаточно непроницаемые перчатки, лучше всего хирургические. К сожалению, моё спокойное существование в ссылке зависит от этих конкретных двуногих, поэтому надо позаботиться об их здоровье. Если заболевание передаётся при тактильном контакте, надо минимизировать шансы на прикосновение обнажённой кожи к чему бы то ни было. И вообще, позвонить на Фёдорову работу и сказать, что завтра его не будет по причине, гм-гм, несвежих солёных огурцов. Правдоподобно и не требует обязательной справки от врача — все знают, что при отравлении дешевле для предприятия отлежаться дома за свой счёт, чем на две недели загреметь в больницу с подозрением на кишечную инфекцию.

Возясь с заменой сальника, я размышляю о происходящем. Вирус вряд ли устойчив в окружающей среде, иначе те, кто его создал, просто распылили бы культурку прямо в атмосферу. А вместо этого они завербовали переносчиков. По поведению инфицированного мальчика я бы предположила режим дистанционного контроля, вроде наших марионеток... Точно! Ставлю себе жирную галочку, попытаться обнаружить сигнал. Мои датчики позволяют захватывать весь диапазон излучений земного мозга, полностью, от теплового до самых тонких ментальных энергий. А значит, сигнал — если он, конечно, есть — я не пропущу. Перехвачу или его, или его следы по изменениям в других сигналах. Вопрос, что делать, если сигнала нет, а такое поведение — следствие заболевания. Тогда тоже есть два варианта. Или это функциональные расстройства в мозге, вызывающие изменения поведения, или что-то вроде коллективного разума у инфекции. А ещё меня очень напрягают непонятные микрогранулы из спорополленина. Ведь это значит, что в больном человеке что-то делает споры. Паразитарная форма жизни, подпитывающаяся веществами человеческого тела, вполне может выпихивать в окружающее пространство своё потомство для дальнейшего размножения, но тогда зачем был нужен вирус? Отчего я не биолог, наши биологи и медики в момент бы раскололи, что это такое и с чем его едят, у них даже штатные скафандры оборудованы дополнительными датчиками, позволяющими на ходу проводить экспресс-анализ любой формы жизни. А у меня только и есть, что стократное увеличение изображения и бытовая аппаратура внешнего слежения. Солдату, у которого я когда-то позаимствовала скафандр, большего и не надо, но вирусню с таким подробно не разработаешь. Нужна лаборатория.

Теперь пора подумать о причинах. Вариантов два: прямая агрессия со стороны неизвестных инопланетян или инфекция, сбежавшая от этих самых инопланетян, неизвестно как попавшая на Землю и нечаянно оказавшаяся вирулентной по отношению к местному населению. Оба варианта имеют право на жизнь, пока я не подтвердила или не опровергла какой-то из них. Причём отсутствие единого командного центра не исключает вторжения. Итого, в первую очередь выяснить, управляются ли инфицированные извне, а потом думать и действовать по обстановке. Кстати, вот ещё что неплохо бы проверить — загнать Серафимова в баню и пропарить так, чтобы температура подскочила. Я знаю, что у местных гуманоидов можно искусственно вызвать жар, поместив их в очень влажный горячий воздух. Лет восемьдесят назад на Сол-3 так лечили тяжёлые болезни, возбудители которых не переносят высокой температуры. Быть может, это действительно способ?..

— Ты опять о чём-то думаешь, — ревниво замечает Пашка, подавая мне очередную гайку.

— Просчитываю варианты происходящего.

— Это как?

— Или вас кто-то хочет захватить, или на Землю попала инфекция из космоса. Я должна это выяснить.

— Меня с собой возьмёшь?

Кто бы сомневался, что попросится.

— Нет, — категорично заявляю я.

— Почему-у-у?

Ненавижу, когда он начинает канючить. Затянув манипулятором гайку покрепче, уставляюсь на него:

— Вирулентная инфекция.

— Чё ругаешься? — обиженно взвинчивается Павел.

— Ошибка. «Вирулентная» означает «заразная».

— А-а-а, так и говори по-человечески. А я это, витаминов наемся. Нам в детдоме всегда говорили, не хочешь болеть — пей витамин С, чтоб не морщилась кожа на лице, — радостно генерит он идею. Идиот.

— Ошибка, витамины не помогут. Нужен полностью герметичный защитный скафандр. У меня такой есть. У тебя — нет. Сиди дома.

Он хватает забытый Фёдором противогаз и принимается рассуждать, что если с ним, да ещё капюшон от куртки натянуть, и ещё перчатки прорезиненные из сарая... Приходится прервать его бредятину резкой критикой. ГП-4у не поможет от вирусов, да ещё он велик до неприличия, и вообще, ювенильной особи, не умеющей слушаться взрослых, в разведке делать нечего. А если он сегодня выполнит задание и будет сидеть дома и охранять Фёдора и Мари, то в следующий раз, когда будет не так опасно, я возьму его с собой.

Вроде моя отповедь немного подействовала — или хотя бы прекратился поток глупых идей. Но по всему видно, что я была недостаточно убедительной. Наверное, я неправильно его мотивировала. Мне казалось, что взрослое поручение в доме подействует на мальчишку, но похоже, оно оказалось недостаточно серьёзным с его точки зрения. А чем ещё занять Павла, я не представляю. Лет через двадцать будет достаточно подкинуть ребёнку новую игрушку для приставки, чтобы оставить его дома. Но в этом времени и в этой стране даже персональный компьютер-то звучит, как фантастика. А в фантастике ведущую роль занимает не он, а телефон с видеокамерой, называемый для краткости «видеофон» — и никто даже не подозревает, что лет через двадцать пять эта штука будет выглядеть и называться совсем иначе, «скайп», а телефон можно будет носить с собой в кармане и спокойно звонить в Москву из Хургады или Нью-Йорка.

Но скайпы, пи-эс-пи и мобилки будут только лет через двадцать с небольшим, а пока мне надо придумать занятие для Павки. Не сажать же его клеить новогодние игрушки, на дворе апрель. О! Идея.

— Сейчас закончим, и слазь после ужина на второй этаж, в подкрылки, смети паутину. Мари давно собирается, но не делает. А мне там из-за сундуков и чемоданов не пробраться, — и продолжаю как можно невиннее, — там, кстати, в одном из чемоданов настоящие пистолеты лежат.