Обещает? Она обещает, что со мной все будет хорошо, если меня отправят в космос и я никогда… никогда не вернусь домой?

Стена позади меня засветилась синим, а кресло подо мной дрогнуло и начало двигаться вбок, по направлению к свету.

Я не хотела смотреть. Вместо этого я закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. Я не поддавалась панике. Никогда. Это было совсем не в моем стиле.

Но то было до множественных оргазмов на этом чертовом кресле. И я никогда не мечтала о том, чтобы заняться сексом с двумя мужчинами одновременно. Ощущения с ними были совсем не похожи на то, что я когда-либо чувствовала на Земле. Будет ли это так? Смогут ли мои партнеры доставить мне такое удовольствие?

Теплые пальцы Стража мягко обхватили мое запястье. Я открыла глаза и увидела ее обеспокоенное лицо совсем рядом. Она улыбнулась мне, как учительница младших классов улыбается испуганному ребенку в первый день занятий.

– Не беспокойтесь так сильно. Совпадение на 99%. Ваш партнер будет идеальным для вас, а вы для него. Система работает. Когда вы проснетесь, вы будете со своим партнером. Он позаботится о вас. Вы будете счастливы, Аманда. Я обещаю.

– Но…

– Когда вы проснетесь, Аманда Брайант, ваше тело будет подготовлено к брачным традициям планеты Приллон-Прайм и требованиям вашего супруга. Он будет ожидать вас, – ее голос стал деловым, как будто она наизусть повторяла другой протокол.

– Подождите, я… – я замолчала, когда две большие металлические руки с гигантскими иглами на концах появились по бокам от моего лица. – Что это?

Мой голос звучал испуганно, но я ничего не могла с этим поделать. Я ненавидела иглы.

– Не волнуйтесь, дорогая, они внедрят нейропроцессорные блоки, которые будут интегрироваться с языковыми центрами вашего мозга, позволяя вам говорить и понимать любой язык.

Хорошо. Черт возьми, похоже, мне сейчас вживят импланты, а это и есть их передовая технология. Я оставалась совершенно неподвижной, когда две иглы вонзились в виски прямо над ушами.

Если ничего другого не получится, я могла бы вернуться домой, и Роберт мог бы вырезать из моей головы эти проклятые чипы или что бы то ни было. Самое грустное – я знала, что он так и сделает.

Но что, если я никогда не вернусь? Что, если инопланетяне говорят правду? Что, если я влюблюсь в своего партнера…?

Мое кресло проскользнуло в маленькую закрытую со всех сторон кабинку и опустилось в теплую успокаивающую ванну со странной голубой водой. «Обработка начнется через три… два… один».

Командир Григг Закар, Флот Коалиции, Сектор 17

Корабль-разведчик Улья пронесся мимо правого крыла истребителя, и я пропустил его, гораздо больше обеспокоенный большим бронированным крейсером передо мной.

– Командный корабль Улья в радиусе действия. Начинаю атаку, – сообщил я своей команде на борту линкора «Закар», моего линкора, чтобы они могли скоординировать оставшиеся боевые крылья вокруг моей атаки.

– Только не делай глупостей на этот раз, – сухо ответил мой лучший друг и врач высокого ранга в этом секторе космоса, Конрав Закар. Рав, как я всегда называл его, был моим двоюродным братом. Мы сражались вместе более десяти лет, а дружили еще дольше.

Я не смог сдержаться и улыбнулся одним уголком рта. Надо же, даже в разгар битвы эта козлина умудряется меня развеселить.

– Но если сделаю, просто будь готов меня залатать.

– Когда-то я оставлю тебя истекать кровью, – усмехнулся он, и моя улыбка расплылась в широкую ухмылку за прозрачной маской шлема.

– Нет, не оставишь, – я осуждающе покачал головой. А затем нацелился на слабое место в днище корабля Улья и выстрелил из сонарной пушки, которая, как я надеялся, разнесет этого урода. Справа от меня двое пилотов из моего боевого крыла, сгруппировавшись, одновременно выстрелили из ионных пушек. Атака была такой яркой, что я чуть не ослеп.

В моем коммуникаторе послышались радостные крики, когда корабль Улья взорвался, разлетевшись на куски прямо у меня на глазах. Оставалось еще несколько разведывательных кораблей, которые нам нужно было отследить и убрать, но я не буду больше терять грузовые корабли или транспортные станции в этой солнечной системе. По крайней мере, не в ближайшее время и не пока я на посту.

– Отличная работа, командир, – судя по голосу Рава, он улыбался. – Теперь тащи свою задницу обратно на корабль, где ей и полагается находиться.

– Мое место здесь, в битве.

– Уже нет, – прогремел в шлеме голос моего помощника, капитана Триста. Он даже не пытался скрыть свое неодобрение.

Твою мать. Он был таким правильным, будто засунул весь устав себе в задницу.

– Если бы я не вылезал с мостика, Трист, ты бы сдох от скуки.

– Вы слишком много рискуете, командир. Это совершенно неоправданный риск. Вы несете ответственность за почти пять тысяч воинов, невест и их детей.

– Ну что ж, капитан, если я умру сегодня, они останутся в хороших руках.

Рав ответил:

– Нет. Они будут молить генерала Закара о пощаде.

– Понял. Теперь возвращаюсь на корабль.

Если бы меня убил Улей или, что еще хуже, схватил и заразил, мой отец, генерал Закар, явился бы сюда и взял на себя командование линкором. Может, я и лезу на рожон слишком часто, но мой отец был жестоким и безжалостным. Если он вернется на службу, количество жертв с обеих сторон вырастет в два, а то и три раза.

Мы изо всех сил старались сдержать Улей и остановить их продвижение в этом секторе космоса. Мой отец попытался бы разгромить их, отбросить назад. В ответ Улей отправил бы больше солдат и разведчиков. Ситуация бы снова накалилась, как раньше. Нам удалось растянуть их силы по разным секторам, и мы медленно ослабляли врага – не давали ему захватывать новые тела для ассимиляции и вместе с тем прореживали его ряды. Своей агрессией мой отец сведет на нет всю проработанную стратегию Коалиции, годы планирования и работы.

Мой отец слишком высокомерен и упрям, чтобы прислушиваться к здравому смыслу. Он всегда был таким.

Два моих младших брата все еще проходили боевую подготовку на нашей родной планете Приллон-Прайм. Они на десяток лет младше меня и не готовы сражаться. Если я погибну, отцу придется оставить пост советника Премьера и вернуться к службе здесь, на линии фронта. Он не допустит, чтобы наш именной линкор передали другому клану воинов. Мой отец скорее умрет, чем допустит, чтобы его семья опозорилась. Эта боевая группа носит имя Закар более шести сотен лет.

Трист не хотел бы потерять свою должность, а остальная команда не хотела бы этого, потому что… черт, просто генерал никому не нравился. Все это означало, что я должен был остаться в живых. Может, я и не белый и пушистый, но я делаю свою чертову работу.

Как командир, я не должен был выполнять боевые задачи. Но сидеть в кресле, выкрикивать приказы и наблюдать, как другие умирают за меня, мне не позволяла совесть. Если бы я знал, насколько это будет сложно, я бы сразу отказался от командования боевой группой. Я был самым молодым командиром столетия, и, как говорили многие, самым безрассудным. Другие генералы называли меня беспредельщиком. Но они не понимали. Мне нужно было бороться. Мне нужно было действовать. Иногда я не хотел думать, я просто хотел драться… или трахаться, и, поскольку у меня не было партнерши, я вымещал свою неуемную ярость на поле боя. Даже сейчас, после успешной миссии, мне полагалось бы успокоиться. Расслабиться. Этого не произошло. Я опять был слишком напряжен.

Может быть, теплая и податливая женщина с мягкой кожей и влажной киской могла бы соблазнить меня настолько, что я отказался бы от боевых вылетов.

Разведывательные группы Улья проникали на наши территории уже несколько недель. Они посылали команды из трех и шести бойцов, пробирались через наши защитные периметры, а потом окружали и атаковали транспортные станции и грузовые суда. Короче говоря, они портили мою репутацию.