Света ещё раз улыбнулась, хотела даже дружески похлопать Рудика по плечу, поддержать его, но не решилась. Никогда раньше не дотрагивалась до инвалидов. Стояла, не знала, что ещё сказать, как выразить своё сочувствие к нему, расположенность.

Но Рудик и так уже был тронут. Неожиданно тоже улыбнулся в ответ.

Улыбка эта поразила Свету. Выражение лица калеки совершенно преобразилось, стало каким-то просветлённым, мягким и даже, призналась она себе, оттяжным, то бишь чем-то привлекательным.

Хотя глаз его она по-прежнему не видела.

Новиковым повезло. Сравнительно дёшево удалось купить вполне сносный дом на Лесной улице, всего в трёх остановках от Центральной школы. Дом был старый, одноэтажный, деревянный, но очень им подошёл. Мария с присущей ей деловитостью за короткий срок привела его в полный порядок, отремонтировала, подкрасила, переоборудовала.

В мэрии сравнительно легко получила разрешение на открытие в доме закусочной без права продажи спиртного. (Учитывая, разумеется, суммы, которые она добавляла всякий раз к официальным расходам за перевод части дома в нежилое помещение, регистрацию пищевого учреждения, одобрение Горсанэпидемстанции, Горпожарнадзора, Приозёрскгаза и пр.) Сама же с сыном разместилась тут же, во второй половине, там были ещё две комнаты.

Старый дом на глазах обретал новую жизнь. Над ним появилась новенькая, написанная весёлыми оранжевыми буквами вывеска —

«КОТЛЕТНАЯ»

Передняя комната сильно преобразилась. Часть её теперь занимала кухня, отрезанная от остального помещения пластмассовой прозрачной стойкой наподобие магазинной. Желающие могли рассмотреть небогатый ассортимент, купить с собой котлеты или бутерброды. Для тех же, кто хотел закусить прямо здесь, Мария поставила три столика со стульями (эта часть котлетной стала называться у неё залой), покрыла их голубыми в цветочек клеёнками, короче говоря, уют навела предельный.

И не зря потрудилась. Дешёвая «Котлетная» быстро стала популярным в городе местом.

Энергии Марии было не занимать, в руках всё горело. Мужа у неё никогда не было, привыкла всё делать сама. Целыми днями крутилась на кухне, подавала, готовила, заворачивала.

Сегодня Мария отвлеклась от этих хлопот только дважды – когда отвозила и привозила Рудика.

Её очень беспокоило, как примут сына-калеку в новой школе, как пройдёт этот его первый день. С облегчением увидела, что вроде бы сын доволен, никаких жалоб она не услышала. Впрочем, Рудик всегда был довольно скуп на слова, особо делиться своими эмоциями не любил и раньше, а после беды совсем замкнулся в себе, разговорить его удавалось редко.

Но тут уже ничего не поделаешь, Мария к этому привыкла. Главное, что в конце концов всё у них будет хорошо. Им, безусловно, очень везло в Приозёрске.

А дальше, как задумано, так и случится.

Начальнику приозёрской полиции Борису Дмитриевичу Балабину перевалило уже далеко за полтинник. Был он человеком солидным, с большим животом, службу свою нёс с достоинством. В Приозёрске служил шестнадцатый год, знал всех жителей поименно.

Вернулся он в родной город после увольнения в запас, когда с развалом Союза военных стали пачками отправлять в отставку. Знал кое-кого в области со старых времён, вот и обосновался в полиции. Чувствовал себя полноправным хозяином на своей территории. Всех, кто по каким-либо причинам внушал подозрения, сразу брал под свой непосредственный контроль, чтобы никаких неожиданностей в городе не происходило. Областное начальство выгуливал по полной программе. Короче говоря, всё у него шло по плану, тихо-спокойно. Да по-другому и быть не могло, пока он, Балабин, здесь работал.

А работать в Приозёрске Борис Дмитриевич предполагал ещё долго, пока ноги носят. Место хлебное, нужда в его начальственном покровительстве возникает постоянно. Правда, и хлопотно тоже – то глаза надо на что-то закрыть, то разрешить что-то неположенное в порядке исключения. Работа с людьми, никуда не денешься!

Ну, а как же иначе! Надо помогать друг дружке.

Со многими новыми приозерчанами состоял Балабин в тёплых отношениях. Ведь каких только проблем не приходится вместе решать!

Вот взять, к примеру, хотя бы молодёжь эту зелёную, отпрысков уважаемых горожан. Многим ещё восемнадцати лет нет, а они уже за рулём, гоняют почём зря без всяких прав. Родители-то чего только не делают, чтоб их чадо тут без них не скучало, уж и не знают, какую ещё игрушку им в жопу засунуть. Разве в его, балабинскую, юность можно было мечтать о собственной машине? Лично он о мопеде мечтал, но так его никогда и не получил. А тут, пожалуйста, ещё молоко на губах не обсохло, а уже раскатывают!

Выблядки, одно слово!

Так что по негласной договорённости, идя, так сказать, навстречу родительским просьбам полезных для города граждан, приозёрская полиция этих юных бесправных водителей вроде как и не замечает. Но, конечно, с условием, что ездят они аккуратно и только в пределах города.

Ещё не хватало, чтобы в области про такие дела узнали!

Однако же стражам порядка при этом дано строгое указание за ездой малолеток следить в оба, курировать их. Ведь ежели кто правила нарушит, так от этого опять же Балабину только прямая выгода. Родители-то сразу тут как тут, инцидент улаживать. Ставки известны, с каждым новым нарушением цена за индульгенцию нарушителю резко подскакивает. А нарушают эти пацаны постоянно, кровь-то играет, охота свою удаль показывать.

Про появившихся в Приозёрске мать с сыном-калекой и новую «Котлетную» начальник знал уже давно, с момента, как Мария приходила в полицию регистрироваться. Начальник паспортного стола младший лейтенант Шмыров сразу, по давно заведённому порядку, всё о приезжих ему доложил.

При этом не удержался, поделился впечатлениями, глазищи у этой Новиковой, сообщил, чернущие и коса вокруг головы тоже чёрная, как смоль. И даже предположение высказал, что, скорей всего, вновь прибывшая – молдаванка.

Балабин, помнится, удивился, с чего это вдруг молдаванка. На что Шмыров пояснил, что она, судя по паспорту, из Армавира, там, значится, родилась. А в Армавире, известное дело, полно молдаван. Тут у них даже спор вышел, потому как Балабин про Армавир знал совсем другое, у него там свояк жил. Там у них в Армавире армян полно и евреев прямо пропасть. Евреев, впрочем, всюду хватает, то не новость, а вот теперь, свояк сказывал, развелись эти, «кавказской национальности», просто житья от них нет.

С этим Борис Дмитриевич в принципе соглашался, много их чего-то стало последнее время. А главное, стоит появиться где-то чуркам, как они сразу шахер-махеры свои разводят, возникает источник повышенной опасности. Глаз да глаз за ними, в любой момент могут под монастырь подвести.

Короче говоря, скорей всего, Новикова эта, рассудил он, несмотря на русскую фамилию, армянка, больше ей быть некем. Шмыров, правда, не согласился, но что он в этом смыслит.

В общем, на том разговор и кончился. Борис же Дмитриевич, тем не менее, про себя отметил, что, раз Мария больно чернява, значится, надобно всё же познакомиться на всякий случай. Но визит свой в новую «Котлетную» всё время откладывал – заедала текучка. Сегодня, однако же, ехал мимо и решил заскочить.

Вымытый и до блеска отполированный полицейский газик (Балабин строго требовал от подчинённых держать автопарк в неукоснительном порядке) лихо подрулил ко входу в «Котлетную». Начальник грузно вывалился из машины, крякнул, приосанился и вошёл внутрь.

Сидевший за рулём худосочный, с мелкими чертами лица сержант полиции Виктор Сушкин следил за начальством преданным взглядом, пока оно не исчезло за захлопнувшейся дверью. После чего незамедлительно извлёк из заднего кармана небольшую плоскую фляжку с коньяком (подарок продавца фруктами Гурджиева), отвинтил крышечку и с видимым удовольствием сделал большой глоток.