— Что?

— А вот помнишь, ты говорил, что тебе нравится Рин-чан?

— Кх-м, ага, помню…

— Я думаю, на самом деле она тебе не нравится.

— Неправда! Она…

— Не кричи, весь дом перебудишь! Уверен, ты её не поцелуешь.

— Я? Её?!

— Ага, даже если она сама первая потянется, ты испугаешься и отскочишь.

— Враки! Ничего я не испугаюсь!

— Спорим?

— Спорим!

— На желание!

— Идёт! Только никаких дурацких желаний вроде «пни Инузуку» или «ущипни Абураме»!

— То есть, чтобы желание не затрагивало посторонних, а касалось только нас двоих?

— Да!

— Договорились.

— Ха! Вот увидишь, когда-нибудь я обязательно…

— Ну-ну, не верится что-то…

— …

— Обито-нии?

— Что?

— Прекрати обижаться. Ты своим сопением мешаешь мне спать.

— Так тебе и надо, Инаби-бака!

Комментарий к Глава 14 — Очень длинный день [1] яп. «уголь»

====== Глава 15 — Змей-искуситель ======

Иногда Орочимару казалось, что он спускается не в кабинет главы Корня Анбу, а в святилище неизвестного грозного бога. За все эти годы ни одна видимая ему вещь ни на йоту не сменила своего положения. Тот же стол в пятне света, окружённый густой чернильной тьмой, тот же мягкий ковёр, глушащий звук шагов, те же курящиеся ароматические палочки, забивавшие запах вышколенной охраны. И тот же хозяин кабинета, восседающий на своём месте величественным деревянным идолом[1]. Змеиного саннина никто не назвал бы впечатлительным или, упаси Ками-сама, романтичным. Но даже его здешний антураж до сих пор пробирал до костей. Впрочем, это не мешало лучшему из Конохских естествоиспытателей воспринимать происходящее скорее как учёбу у великолепного специалиста с уникальным опытом. Орочимару потому и достиг столь многого в столь раннем возрасте, что не пропускал ни одной, даже самой невзрачной возможности узнать новое и стать сильнее — будь то вражеские техники, забавные крылатые фразы или полезные особенности антуража в кабинете лица, облачённого немалой властью. Он был уверен — любую мелочь можно, приспособив для себя, обернуть на пользу.

— Рад встрече с вами, Данзо-сама, — Белый Змей Конохи постарался не допустить в свой голос ни единой раздражённой нотки. — Чем вызвана такая… спешка?

— Не стоит лгать в мелочах, Орочимару-кун, — глава Корня изогнул правый край губ в подобии улыбки, но его взгляд остался бесстрастен. — Я прекрасно понимаю, что мои люди оторвали тебя от очередного важного эксперимента. Так было нужно.

— Да, Данзо-сама, — гость вновь сдержанно склонил голову.

— Фишки на гобане[2] сложились так, что требуют наших немедленных действий, — хозяин кабинета смотрел вдаль, сквозь собеседника и стены комнаты. — Мы можем за неделю принести Конохагакуре столько пользы, сколько не добиться десятью годами упорного труда… или не справиться и умереть.

— Всё это, конечно, очень важно… но при чём здесь я?

— Дело в том, Орочимару-кун, что ты отправляешься с нами, — голос Данзо был подчёркнуто спокоен. — Прежде, чем станешь тратить моё время на свои отговорки, я расскажу о цели задания. Как ты знаешь, благодаря нашей разведывательной сети, сюда стекаются сведения со всего известного мира. Сейчас сложилась картина, требующая немедленного выполнения нескольких миссий в разных его концах. У меня не хватает исполнителей, а обычных шиноби к делам такого рода привлекать нельзя. И да, сам я тоже буду участвовать в одном из... мероприятий.

— Я понимаю ваши доводы, Данзо-сама, — саннин вздохнул. — Но вы так и не сказали, что это будут за миссии.

— Тебе и не нужно знать обо всех, — в этот раз улыбка хозяина кабинета вышла более человечной. — Хотя, про Хатаке ты, думаю, и так догадаешься, когда операция будет завершена.

— Отрадно слышать, что этот напыщенный болван перестанет задирать нос и претендовать на титул Каге, — Орочимару довольно прищурился. — О чём же следует знать мне?

— Правильный вопрос. Мне сообщили, что в Кумо объявился джинчурики восьмихвостого. Причём он имеет наглость жить на виду у всей деревни и не торопится на миссии. Очень опрометчиво.

— Безусловно… Что о нём известно?

— Его имя — Буру Би[3]…

— Что?! Племянник Райкаге?! При всём уважении, Данзо-сама, у этого парня есть все основания не опасаться открыто жить в центре Кумо!

— Это так. Но не в центре, а предместьях. Дело в том, что этот молодой человек увлёкся одной привлекательной куноичи и уговорил её провести некоторое время в уютном домике близ деревни, Скрытой В Облаке. Завтра они отправятся туда, а сколько пробудут — неизвестно.

— Тогда… — змеиный саннин задумчиво облизнулся, — шансы есть. Я слышал, он неплохой сенсор?

— Я тоже слышал, — кивнул старый шиноби. — Подтвердить или опровергнуть не могу. Если это правда, тихо его устранить сможешь только ты. Постарайся подгадать смерть под момент сильного всплеска эмоций — так есть шанс, что Восьмихвостый начнёт буянить.

— Мы не планируем его украсть? — удивился Орочимару. — Всё-таки второй по силе демон…

— Мы и так чересчур сильны. Заполучи мы Хачиби, будем воевать против альянса четырёх Великих Стран. Сенсей поступил мудро, раздав хвостатых зверей. Джинчурики страшны в бою, но слишком… затратны. У тебя потому и есть шанс избавиться от одержимого, что его дух ослаблен борьбой с демоном. Недаром он ищет спокойствия в объятьях женщины. Многие сильные шиноби погибли, не сумев совладать с мощью биджу. На порядки больше — были убиты в результате частых вспышек ярости. Райкаге силён и умел, но он не Узумаки. В процессе создания нового одержимого он наверняка загубит не одного многообещающего юнца.

— А самое главное, — продолжил его мысль гость, — Восьмихвостого не смогут использовать в грядущей войне!

— Запомни, Орочимару-кун, — голос главы Корня стал низким и опасно вибрирующим. — Никакой. Войны. Мы. Не ждём. Я знаю, что ты не болтлив, но даже неосторожный взгляд или жест могут о многом сказать внимательному зрителю. Ты ничего не слышал ни о войне, ни о нашей к ней подготовке.

— Слушаюсь, Данзо-сама, — вновь поклонился посетитель. — Есть ещё что-то, что мне необходимо знать?

— Да, — собеседник вновь был каменно спокоен. — Все должны считать, что ты находишься в деревне, просто никому не показываешься на глаза. Для этого ты пойдёшь на конфликт с Фугаку. Молчать! Утром разыщешь Учиха Инаби и предложишь взять его в ученики. При этом как следует расспросишь про ту самую болезнь.

— Считаете, кто-то купится на сказку о переселении душ во второй раз? — Белый Змей скептически шевельнул бровью.

— Дураков всегда хватает, — пожал плечами Шимура. — К тому же, сегодня я покину деревню, и все заинтересованные лица об этом узнают. Вот ты и решишь воспользоваться моментом.

— Учиха укажут мне место и будут в своём праве, — нахмурился ученик Третьего. — Действительно, после такого позора я бы заперся в лаборатории на месяц… хотя нет. Такого я бы просто не допустил.

— Значит, допустишь. И постарайся создать в глазах ребёнка хорошее впечатление. Пример младшего Хатаке показывает, как быстро они взрослеют. Вполне возможно, скоро его нужно будет вербовать. Заложи фундамент. Свободен.

— Последний вопрос, Данзо-сама. Куда доставить женщину, что втёрлась в доверие джинчурики?

— Никуда. Ты ничего о ней не знаешь. Сидишь в лаборатории целый месяц и злишься на Фугаку, — в голосе главы Корня свозила скука, будто он рассуждал о разведении аквариумных рыбок. — А женщина, видимо, чем-то расстроит своего кавалера. Настолько, что он потеряет контроль, и она первой почувствует на себе ярость Хачиби.

— Благодарю за пояснение и восхищаюсь вашей прозорливостью, — Орочимару в который раз низко поклонился. — Несомненно, всё так и будет.

Я лениво переставлял ноги и внимал гордой дщери клана Кедоин. Сегодня темой повествования была «та глупая девка из класса Рин-чан», ухитрившаяся купить последние данго в магазине прямо под носом у несчастной Киоко. Этим вероломным шагом она поразила мою собеседницу до глубины души и была навеки записана в злейшие враги. Когда впереди наконец показалась привычная «игровая площадка», жертва обстоятельств подарила мне радостную улыбку и вошла в обычный «высокомерный» режим. Немного придя в себя, обнаружил, что на полянке повисла тишина, а на меня направлены выжидающие детские взгляды. За долгие месяцы сплошных тренировок все изрядно соскучились по нашим играм и с наступлением тёплого сезона принялись навёрстывать упущенное. Такое признание моих лидерских качеств не может не радовать. Вот только в голове звучит: «Всё лето Бонифаций давал детям представления…» М-да, у этого времени года есть и свои минусы… Вздохнув, принимаюсь за дело: