— …ча, которую вам поручили, очень важна для страны, и вы своим безалаберным отношением ставите её выполнение под угрозу, — донёсся недовольный голос.

Гарри замер. Что Юрий тут забыл в такое время? Он надеялся переговорить с Алисой и извиниться наедине, и уж точно присутствие ехидного и наглого чекиста было совсем некстати.

— Не учите меня работать. Тем более речь идёт о том, в чём вы совсем не разбираетесь, — раздражённо прозвучало в ответ. Гарри даже сперва не узнал голос Алисы: настолько незнакомая интонация в нём звучала. — Никуда ваш Поттер не денется. Он сорвался и чувствует себя виноватым. Вот увидите, уже утром каяться приползёт.

Гарри ушам своим не верил. Что… что она такое говорит?!

— И правда, Юрий, вы слишком драматизируете, — прозвучал из комнаты третий голос. При его звуках у Гарри кровь отлила от лица. — Поттер тот ещё, как вы говорите, valenok. Я его как облупленного знаю.

Гарри трясущимися руками вытянул из кармана мантию-невидимку. Он должен был это увидеть, потому что совершенно точно не верил своим ушам.

— Ваши игры с Дамблдором меня не касаются, — отозвался Юрий. — И вообще моё о нём мнение изрядно упало. Агент Красный Воробей хотя бы подготовку прошла и знает, как вести объект и втереться к нему в доверие. Но поручать такое двенадцатилетним дилетантам… в высшей степени непрофессионально.

Задержав дыхание, Гарри ступил в комнату. Сердце колотилось как бешеное.

Это были они: Юрий, Алиса…

И Гермиона.

— Ой, да фто таково, — прозвучало сбоку. — Если вдруг что — можно ему просто память подтереть аккуратно, да и всё.

Гарри медленно обернулся. Рон сидел на табуретке возле тумбочки, застеленной сверху газетой, и со смаком жевал, активно жестикулируя рукой с зажатым в ней бутербродом. На газете рядом с ним лежали аккуратно нарезанные чёрный хлеб и сало.

— Чего уж тогда сразу Империус не наложить, — неодобрительно покачал головой Юрий.

— Дамблдору нравятся красивые комбинации, — пожал плечами Рон. — Это как в шахматах — фигура может как угодно тебя обсуждать, да хоть жесты тебе неприличные показывать. Но пойдёт она ровно туда, куда ты ей скажешь. Вот и наш ручной Избранный искренне предан «великому волшебнику Дамблдору» и ест у него с рук. Ну а мы… мы просто держим поводок.

Гарри сглотнул комок. Они все предали его.

Нет, хуже.

Они никогда и не были его друзьями. Это всё с самого начала была игра. Просто шахматная партия, разыгранная Дамблдором.

Вся его жизнь была ложью.

Трясущейся рукой он поднял палочку. Крауч научил его. Он не промахнётся. И сейчас у него уж точно не будет проблем с желанием убить.

— Вам не кажется, что всё это можно было бы обсудить в другом месте? — капризно поинтересовалась Алиса. Она повернулась к Гарри и, глядя в зеркало за его спиной, продолжила: — Я бы лучше вздремнула часок, чем вашу болтовню слушать. Мне ещё вашего валенка окучивать, имейте совесть.

Поттер широко распахнутыми глазами смотрел в ставшее вдруг таким незнакомым лицо, выражающее лёгкую брезгливость и скуку.

Он помнил его совсем другим. Гарри закрыл глаза и увидел, словно наяву, как Алиса смеётся, стуча босыми пятками по полу избы Юрия. Как убирает прилипшую ко лбу влажную прядь и, схватив его за руку, тащит прочь из танцевального зала; как горят при этом радостным озорством её глаза. Как со смесью смущения, веселья и какого-то подспудного предвкушения входит она в спортзал, где он безуспешно пытается освоить окклюменцию.

Это было физически больно. Настолько, что Гарри казалось, у него сейчас лопнет голова…

Он вскинул глаза.

— Да, лучше нам уйти, — проговорил Юрий, вставая с места. — Нехорошо будет, если кто-то увидит, и я бы предпочёл обойтись без стирания памяти…

Гарри не слушал. Взгляд его метался от одной фигуры в комнате к другой.

Ему было плохо, очень плохо. У него сильно болел шрам. Но почему, когда Гарри оклемался, присутствующие в комнате продолжили разговор с того же места?! Они что, просто молчали целую минуту?

Скинув мантию-невидимку, он взмахнул палочкой и заорал, выплёскивая весь ужас и боль, пополам с облегчением и радостью:

— Фините Инкантатем!

Комната исчезла. Остался только клубящийся со всех сторон тёмный туман.

— Надо же, догадался.

Гарри обернулся, уже зная, кого увидит.

— Не то чтобы тебе это чем-то помогло.

Позади него, презрительно скалясь, стоял Волдеморт.

*

— Этого не может быть, — Гарри отступил на шаг. — Железный Занавес не пропускает…

— Да мне наплевать, — провозгласил его враг. — Я — Лорд Волдеморт! Поделки красных колдунов мне не помеха. И уж тем более смешны твои жалкие потуги, мальчишка.

— Что тебе нужно?

— Что мне нужно, я уже взял, — хмыкнул Волдеморт. — Сейчас я контролирую твоё тело, а ты — беспомощно заперт внутри собственной головы. Как думаешь, кого из твоих друзей мне убить первым?

Мир вокруг поплыл, обретая краски, и Гарри увидел тёмные коридоры Горького-9. Они плыли ему навстречу, а Поттер словно бы смотрел на них изнутри, не в силах пошевелиться. Не в силах помешать Волдеморту.

— Вот, значит, как ты узнал, что мы будем на станции в Хогсмиде, — прошептал он.

— Открытый разум подобен крепости, ворота которой распахнуты, а стража — погрязла в беспутстве, — издевательски произнёс Волдеморт.

Тело Поттера открыло знакомую дверь и вошло в кабинет Ядвиги Гавриловны.

— Нет! Нет, только не это! Ступефай! — Гарри взмахнул палочкой, отправляя во врага красный луч, но Волдеморт лишь рассмеялся, расплываясь туманом и тут же собираясь обратно в метре справа.

— Тут не действуют заклинания, Поттер, — глумливо покачал он головой. — Только разум и воля. А за прошедшую неделю ты, полагаю, убедился, что здесь ты — ничтожество. Старуха не зря опасалась за свой артефакт. Мне он больше пригодится.

Гарри в отчаянии смотрел, как его собственная рука, выполнив палочкой несколько хитрых пассов, снимает со стеллажа шашку и аккуратно отцепляет от неё Орден Клюквы. Как заменяет его тут же трансфигурированной подделкой.

Волдеморт был прав — Гарри никак не смог бы состязаться с ним в окклюменции…

Стоп.

Но для чего тогда было то представление с предательством друзей? Уж не для того ли, чтобы Гарри даже не знал, что нужно сопротивляться?!

Что, если и сейчас Волдеморт ему лжёт?

Впрочем, даже если и так — Гарри всё равно не знал, что может ему противопоставить в битве разумов. Мордред побери, да у него всех тренировок-то было, что…

Поттер вскинул голову.

— Придумал, — мрачно улыбнулся он, глядя Волдеморту в глаза. — Раз мы в моей голове, то…

Мир вокруг вновь поплыл, превращаясь в до боли знакомую комнату.

— Твои жалкие попытки ничего…

— Посмотрим, — не дал ему договорить Гарри. — Маня, играй.

Радостно оскалившийся медведь ударил когтями по струнам. Гарри и Волдеморт синхронно стукнули пятками по дощатому полу:

— Казачок! Эх, казачок!

========== То, что сильнее магии ==========

Он не помнил, сколько времени прошло. Может, час. А может, и десять. Или сто. Гарри сосредоточился на мелодии и не спускал глаз со своего врага. Они не уставали и не задыхались, продолжая всё так же отплясывать под аккомпанемент радостно взрёвывающего Мани. Иногда казалось, что всё напрасно, что Волдеморт просто позволил ему считать себя победителем, а сам тем временем вершит свои тёмные дела.

Гарри не позволял себе сомневаться. Он будет держать Волдеморта столько, сколько нужно. И верить в то, что это не зря. А что ещё остаётся?..

Задумавшись, Поттер не заметил, как, не вписавшись в стену, неудачно махнул ногой и рассадил лодыжку об угол комода. Ногу пронзило болью. По доскам пола пролегла алая неровная дорожка. Она прихотливо вилась вслед за Гарри, повторяя причудливые выкрутасы, которые он совершал, танцуя.