Как только девушки увидели меня, их выражение лица приняло недоуменно-сконфуженный облик. Будто бы я в их присутствии сделал что-нибудь неприличное.

Я подумал, что сейчас мне настанет крышка. По крайней мере, девушки точно поднимут меня на смех: я ведь спасовал перед парнями, да и вообще казался таким никчемным рядом с ними. Однако бородач и худой неожиданно расслабились, сели рядом с Аней и также обратили внимание на Дашу.

– Барыков! – Даша явно была знакома с худым.

– Кочетков, как ты здесь оказался? – обратилась Аня к бородачу.

– Так… мимо проходил – на миг тот снова посерьезнел. – Что это за хмырь? Не слишком дружелюбно перевел он взгляд на меня. – Хахаль твой новый?

– Не-а, – отмахнулась Аня. – Дашка позвала погулять. Только сегодня познакомились.

И вдруг Даша выдала то, чего я от нее совсем не ожидал.

– Мы с ним мутим! – и так посмотрела на меня, как кот из Шрека. Будто бы я и в самом деле был ее парнем.

Это было как гром среди ясного неба. Я и без того чувствовал себя не в своей тарелке, но сейчас… Пожалуй, даже похлеще, чем когда я столкнулся с пацанами. В горле пересохло. Почувствовал, как лоб предательски покрывается испариной. Я просто не был готов к такому повороту событий!

Мы ведь не так давно знакомы. И она ещё не давала понять, что хоть немного мной заинтересована. Неужели и вправду что-то есть? Или она просто решила сыграть на публику, понтануться перед парнями? Что делать, что делать?..

Эти мысли молниеносно проносились у меня в голове, одна за другой. Я сидел, тупо уставившись на валун, где сидела Даша. Она иногда говорила что-то Ане, и те смеялись вместе с парнями. После убийственной Дашиной фразы бородач лишь спросил: «Че, реально твой пацан?» и брезгливо отвернулся, больше не обращая на меня внимания. Я готов был сквозь землю провалиться. И при этом оказался в тупике. Уйдешь – подумают, что зассал, и совсем за человека считать перестанут. Тогда конец дружбе с Дашей. Но и находиться здесь было невыносимо, по крайней мере для меня. Даша с Аней, по всей видимости, не слишком расстроились – получается, что я только себя показал с неблагоприятной стороны. Это жгло изнутри, и я мучился.

И тут бородатый упростил мне задачу:

– Может, отпустим его? Наверно, уже домой хочет, к мамочке, – и компания захохотала.

– Иди, Тём, – на лице Ани играла издевательская улыбка.

– Да… – начала Даша, – Я напишу тебе потом, – и послала мне воздушный поцелуй, после чего парни снова заржали.

Почувствовав что-то наподобие свободы, я пошел к пляжу. Пацаны еще какое-то время на меня смотрели, а вскоре я сам перестал их видеть. Поднявшись из углубления, камни я уже не мог разглядеть.

Я ненавидел всех. Противную погоду на улице, которая лишь усугубляла мое состояние; Дашу, за то, что с ней связался; парней в спортивных костюмах. Даже вряд ли получилось бы определить фактор, который меня раздражал больше всего – я готов был низвергнуть гром с молниями на все, что мне ни попадется. Люди вокруг казались бездушными роботами, пассивной серой массой, от которой нельзя ожидать никакой поддержки. Они шли куда-то по своим делам, и им было невдомек, что со мной происходит. Я просто проходил сквозь этот мир, как в матрице. Шел какими-то рывками, как терминатор. Испытывал дикую смесь страха, злости и одновременно сожаления о том, что произошло. Кровь бурлила в жилах, тело почти тряслось. Некоторые люди оглядывались на меня, а потом шли дальше.

Я шел обратно по той же самой набережной. Чувствовал себя ежиком в тумане. Мысли хаотично носились в голове. Там бушевал шторм, гроза и буря. Хотя снаружи дождь уже давно кончился, но в сердце взрывались давно затаившиеся вулканы. Мозг гудел, словно огромный механизм с миллиардами двигателей, и я утонул в этом океане своего сознания.

Неприятные мысли захватили мою голову, они готовы были вырвать мозг с корнями. Казалось, тревога никогда не отпустит, она словно сковала меня своими чугунными цепями. И я даже подумал в какой-то момент, что медленно схожу с ума. Сразу же вокруг стало нестерпимо душно, я почувствовал, как обливаюсь холодным потом. Голова закружилась, как на американских горках. И в тот момент, когда я готов был закричать от страха упасть в обморок прямо на улице, вдруг резко полегчало. Меня дернуло, будто электрическим током, и затем большая часть симптомов постепенно редуцировалась. Тошнота сдалась, жар стал постепенно отходить.

Не помню, как я дошел до метро, не помню, как приехал на свою станцию. Временами я неуклюже задевал кого-то из людей, и меня грубо обрывали, иногда даже матерно. Но мне было наплевать. Я не мог ни о чем другом думать, кроме как о сегодняшнем происшествии. Поэтому, придя домой, лишь скинул ботинки и рухнул на постель, прямо в одежде.

Уже лежа в кровати, я начинал чувствовать, как мысли потихоньку укладываются. Все пытался разгадать, почему же Даша сказала, что мы встречаемся, хотя это не так? Да, она мне нравилась, безумно нравилась… возможно, даже нравится и сейчас. Но мы никогда друг другу открыто о чувствах не говорили.

И что же дальше будет? Она запомнит, что я полный неудачник, и вообще перестанет со мной общаться. А я не хочу потерять ее, она такая хорошая…

Несколько часов кряду я ворочался с боку на бок, злой на себя и на весь мир, за его вопиющую несправедливость. К четырем часам утра, не без помощи снотворного, постепенно позволил себе заснуть…

***

Идти устраиваться в клуб я планировал около десяти утра, однако проснулся лишь в двенадцать, с тупой головной болью и отлежанной правой рукой. Дождя сегодня не было, на улицах остались только мелкие лужи. Но у меня возникло ощущение, что вчерашняя ненастная погода перенеслась полностью ко мне в душу. Мы с природой поменялись настроением.

Арт-директора я нашел не сразу. Оказалось, что он расслабился у себя в кабинете. После приятельской беседы бармен проводил меня в этот самый кабинет. Директор сначала встретил меня с некоторым недоумением. Но после того как бармен что-то шепнул ему на ушко, попросил оставить нас наедине. Когда мы остались вдвоём, он открыл сервант, достал оттуда бутылку Джек-Дениелса и поставил рядом два стакана. Я сразу понял, что это значит.

– Чувствуй себя как дома, – ободряюще взглянул на меня директор и плеснул виски в мой стакан.

Я был приятно польщен таким душевным принятием. Обычно, по рассказам знакомых, завести знакомство с такой важной персоной в клубе куда труднее.

До вечера я изучил это заведение поподробнее. Сейчас еще не так много людей было, а вот к вечеру, скорее всего, атмосфера разогреется. Диджейский пульт пока пустовал, хотя светомузыка уже мерцала. В центре танцпола, прямо под потолком, висел большой дискошар. За столиками сидели парни и девушки примерно моего возраста и болтали о всякой ерунде. Периодически официанты подносили парням пиво, и компания оживлялась.

И вот – наступает вечер. Мое настроение становится все лучше, я проникаюсь атмосферой вечеринки. Про Дашу вспоминаю лишь в фоновом режиме. Вот-вот директор пригласит меня выступать за пультом. И я наконец-то, через музыку, покажу людям чувства, которые нельзя выразить словами. Проведу их в волшебный мир гармонии и любви.

Когда публика собралась, директор намекнул, что пора начинать. Я включил анимацию, звуковые эффекты, яркие неоновые огни. Сначала помещение озарилось ослепительно-красным светом. Потом оранжевым, желтым… И грянул бит. Шоу начиналось. Я чувствовал себя все счастливее и счастливее, растворялся в океане невероятных эмоций. Музыка взяла меня в свой плен, и я не хотел, чтобы она меня отпускала. Треки плавно перетекали один в другой, кнопки и лампочки на пульте сверкали и переливались разными оттенками. Я будто гипнотизировал публику, и при этом, в первую очередь, гипнотизировался сам…

Несколько выступлений, проведенных блестяще, помогли мне вновь войти в свою колею. Я чувствовал, как душа снова наполняется гармонией и спокойствием. Хоть и не до конца. Маленький осадок недопонятого, недосказанного, ютился на краю… Но я настойчиво избавлялся от него, смешивал с приятными впечатлениями, растворял в положительных моментах. И вроде бы даже удалось поверить, что дела идут довольно неплохо. Съездил на две недели в Сочи. Теплое море, солнечные деньки и свежий воздух делали свое дело – постепенно отходило на задний план все недопонятое, недосказанное… Я валялся целыми днями на песке и загорал – попробовал представить, что растворяюсь в нирване. Весьма хорошо получилось.