Так и протекал сначала июнь, а потом и начало июля. Я уже не представлял себе дня, чтобы вечером не позвонить Даше: хотя бы просто спросить как дела. Эта привычка пустила корни в мою жизнь. Иногда Даша, правда, не отвечала, но потом прикрывала это какой-нибудь шуткой. И я настраивался на ту самую необычную, интересную волну, которую я чувствовал, общаясь только с ней.

Я уже почти что витал в облаках. Однако вскоре произошли события, круто изменившие всю мою дальнейшую жизнь.

***

Это было утро десятого июля. Проснулся я не сам. По будильнику, с горем пополам и примерно с десятого повтора. На улице было пасмурно, а когда я открыл форточку, то почувствовал, что вдобавок немного сыро и прохладно. Такое уж у нас, в Питере, обычно выдается лето.

Часы показывали десять утра. Совпадение ли – уже три десятки за такое короткое время… Впрочем, я был не особенно суеверным человеком, поэтому предпочел не забивать себе голову всякой чепухой и спокойно отправился на кухню завтракать. В холодильнике я откопал себе пару йогуртов «Даниссимо», и в придачу со вчерашнего вечера в чайнике осталось немного заварки. Однако воду снова отключили, поэтому мне пришлось пить чифирь. Как-никак подкрепившись всем этим, я остался вполне доволен.

Даша, как показывал статус, сегодня еще не заходила «в контакт», поэтому я написал ей «доброе утро» и стал ждать ответа. Через два часа мы должны были уже встретиться. По хоть и скромному, но опыту я знал, что она часто любит отменять дела. Очень не хотелось в самый последний момент узнать об этом. Когда я уже проделал все свои утренние процедуры, то по привычке снова открыл телефон. Даша была в сети, но не прочитала сообщение, поэтому я немного напрягся. Потом, впрочем, решил, что время все-таки еще есть, и положил телефон в карман.

Уже на выходе из дома мне позвонили. Это была Даша.

– Привет, – я старался замаскировать свой сонный голос.

– Да, привет, Тём. В общем, смотри: подойди не к моей парадной, а к магазину одежды, – ну там недалеко. Мы проходили с тобой мимо него, – тон у Даши был не то чтобы раздраженный, но какой-то неуверенный, что ли.

– Хорошо.

Я положил трубку. Вдохнул пряный аромат сирени, мимо которой проходил, – и вместе с этим вдохом немного сгладилось волнение от всяких мелких неприятностей. Кроме того, ощущение удовлетворения приносил тот факт, что Даша все-таки не передумала гулять.

На подходе к метро стояла кофейная палатка. Ароматный латте, покрытый густой пенной шапкой, меня немного взбодрил. Весь этот серый мир вокруг: постоянно спешащие куда-то люди, тяжелой пеленой нависшие облака, временами набегающий холодный ветер, – все уже не так тяготило и отошло куда-то на последний план.

До Люменской я доехал не сразу. Вначале на пересадочной станции сломались два эскалатора из трех, и в итоге народ по очереди, небольшими группками, то спускался, то поднимался с одной станции на другую. Когда же я прошел через этот барьер, то вовремя мог успеть на место только бегом, и поэтому нервничал. Первый же подъехавший поезд совершенно некстати шел в депо. Я уже начинал терять терпение. Но со следующим поездом таких проблем не возникло, и минут через двадцать я вновь оказался на улице.

К счастью, здесь людей было заметно меньше, поэтому я заметно ускорил шаг и направился к условленному торговому центру. Второпях я довольно грубо подрезал мужика средних лет, который пробубнил мне вдогонку что-то нелицеприятное. Но я уже был на месте, хоть и с двадцатиминутным опозданием, однако Дашу там не обнаружил. Какое-то время я еще послонялся у входа, и вскоре случайно увидел, что она стоит внутри. Укорив себя за невнимательность, я зашел в помещение.

Как только Даша на меня посмотрела, она саркастически ухмыльнулась:

– А ты еще позже не мог прийти?

– Да там… поезд в тоннеле остановился, – брякнул я первое, что мне пришло в голову.

– Ладно, пойдем. – По-видимому, Даша не слишком уж ждала от меня каких-то оправданий. – Тут моя подруга недалеко живет, зайдем еще к ней. Она составит нам компанию.

Я кивнул в знак согласия, но внутри себя немного расстроился: ведь все же предпочитал гулять с Дашей именно вдвоем. Но виду, разумеется, не подал.

Мы отправились по той улице, которая пересекала набережную. Однако на этот раз не к реке, а в противоположную сторону. За разговорами я не заметил, как мое душевное состояние постепенно пришло в норму. Сегодня мне даже чаще, чем обычно, удавалось пошутить тогда, когда надо.

Остановившись около длинной панельной многоэтажки, похожей на ту, в которой жила Даша, последняя попросила меня немного подождать и скрылась в парадной. Я подумал насчет того, где мы сегодня смогли бы погулять. Но поскольку не знал хорошо этого района, то, кроме залива, на ум ничего не приходило.

Тем временем ветер стал чуть сильнее. Деревья медленно закачались в такт ему, и был слышен шелест листьев, похожий на шепот. Пролетели, пронзительно каркая, две вороны, одна за другой. Кроме того, я почувствовал, что на меня упало несколько капель, и встал под козырек перед парадной. Потом капли стали падать все чаще, но в полноценный дождь не превратились. Как будто бы кто-то большой на небе решил слегка побрызгать на нас из пульверизатора – еще одна отличительная питерская особенность.

Даши все не было, и за прошедшие двадцать минут я немного продрог. Воспользовавшись моментом, когда местная бабушка возвращалась домой, я зашел вместе с ней в подъезд. Там было еще более сыро, чем на улице. Я не знал, на каком этаже живет Дашина подруга, поэтому поднялся на полпролета между первым и вторым этажом, чтобы видеть, кто выходит из лифта. На подоконнике стояла доверху заполненная пепельница и початая бутылка «Жигулевского». Они навевали унылую и даже депрессивную тоску. Но мне ничего не оставалось, как ждать, и я стал смотреть на улицу через засаленное окно, которое позволяло что-либо разглядеть лишь образно.

Мое терпение вскоре окупило себя, и я увидел Дашу с довольно высокой темноволосой девушкой. Одета она была в легкую кожаную куртку и темные джинсы, а взгляд был надменно-вызывающий и даже немного хитрый. У меня сразу сложилось впечатление, что характер у нее отнюдь не мягкий. Хотя, лишь только мы оказались на улице, вполне доверительно познакомились, и я узнал, что ее зовут Аня. Все же волнение мое не до конца купировалось, и, возможно, по мне это было видно. Аня же, в свою очередь, довольно легко шла со мной на контакт, и я чувствовал себя все более и более уверенно.

Дождь на удивление быстро кончился, и на улице осталась лишь приятная свежесть. Мы приняли окончательное решение идти к заливу, но путь наш пролегал какими-то дворами, а не через набережную. Я полагал, что Даша просто выбрала дорогу покороче, и надеялся на нее интуицию. Мы миновали площадку местного детского сада, закрытый теннисный корт, потом пошли по небольшой аллее. Мне было интересно узнать побольше об Ане, и я то и дело спрашивал ее о чем-нибудь. Она рассказала, что недавно закончила юридический колледж, и сейчас подрабатывает консультантом в этой сфере. Отец у нее служит где-то в органах, он как раз и помог ей с работой. Про свои интересы она особенно не распространялась, и больше общалась с Дашей, чем со мной. Логично предположить, что двум подругам, которые давно не виделись, есть что обсудить, но от этого я непроизвольно чувствовал себя третьим лишним.

Через некоторое время мы оказались у нового перекрестка, после которого река еще продолжалась, но гранитной отделки уже не было, и по обоим берегам был лишь низкий чугунный заборчик. Здесь рос густой кустарник, который тянулся вплоть до залива, да и дорожка превратилась в обычную земляную, протоптанную тропинку. Сейчас она была размокшая и грязная, поэтому мы шли по траве.

Не успели мы пройти и десяти метров после крайнего моста, как Аня вдруг насторожилась и остановилась. Сквозь заросли относительно недалеко от нас был виден искусственно проделанный спуск к воде, который вскоре вновь поднимался на набережную. На ближних к нам ступеньках стояли два крепких и темных молодых парня и о чем-то разговаривали. Было слишком далеко, чтобы слышать голоса, но я разглядел этих парней с точностью до положения головы. Они были увлечены друг другом и в нашу сторону не поворачивались.