– Это всего лишь сон!

Я развернулся…

– Я не верю!

И побежал…

– Этого не может быть!

Бежал быстрее…

– Её нет!

Вбежал на кухню…

– Это неправда!

Запер дверь…

– Всё это сон!

Забрался под стол…

– Господи…

Она стучит. Тук-тук, Денис.

– Господи, помоги мне! – прошептал я с хрипом и обхватил ножку стола обеими руками.

И вдруг перед глазами всё поплыло, все звуки приглушились, и вместо них в голове начала раздаваться колыбельная, которую мне мама напевала в детстве перед сном.

– Нет… снотворное… я не могу сейчас… уснуть, – шептал я, медленно закрывая глаза.

В голове начало раздаваться далёкое эхо: «Она ведь войдёт… ведь войдёт… ведь войдёт… ведь войдёт…»

Перед глазами появилась зловещая улыбка.

– Тук-тук, Денис!

***

Школьные разговоры, беготня, смех, звонки с уроков, громкие удары мячом по полу… и вот я стою в тёмном и пугающем переулке среди незнакомых мне трёхэтажных домов и старых ветхих сараев, закрытых на большие ржавые замки.      Что я тут забыл, да ещё в такую темень (луна уже высоко висела надо мной)? Ах, ну да, я же шёл к своей бабушке после уроков в школе и решил сойти с главной дороги и срезать путь напрямик через переулки. Опять я, наверное, задумался по пути и забыл, где шёл. Ну ладно, бабушкин дом…

Я огляделся и понял, что это место совершенно не знаю. Мне эта часть села, состоящая из многоэтажек и сараев, всегда казалась лабиринтом, непроходимым лабиринтом, как множество спутанных друг с другом итальянских улочек. Я пошёл вперёд, всматриваясь в сумрак и пытаясь взглядом выловить из него хоть что-нибудь знакомое. Но, увы, ничего вокруг я не узнавал.

Я старался идти по узкой протоптанной дорожке, разглядеть которую во тьме было делом нелёгким, однако вскоре, прищуриваясь и всматриваясь в землю перед собой, я понял, что уже давно с этой самой дорожки сбился. Я вернулся назад, чтобы попытаться её найти, но все мои усилия по её поиску были напрасны, и в отчаянии я ринулся вперёд, забросив все попытки высмотреть во тьме знакомые силуэты домов.

Тем временем мрак вокруг меня продолжал сгущаться. Казалось, что многоэтажки увеличивались в размерах, пытаясь закрыть собой всё небо и луну, которая была единственным источником света и моим путеводителем. Этот тёмный лабиринт из домов, сараев, каких-то небольших каменных построек, заросших травой, безумно мучил меня и истязал. Я заходил в мрачные, всеми забытые тупики, в которых, казалось, уже давно никого не было. Прошло достаточно большое количество времени, когда наконец-то мне удалось выйти к… чему-то.

Я остановился и всмотрелся в свою находку, которая представляла собой довольно широкий тёмный тоннель, неизвестно как вросший в очень высокий, но не слишком широкий дом, весь исписанный граффити и не имевший ни одного окна. Этот дом никак нельзя было обойти, так как все дома как справа, так и слева от меня между собой не имели промежутков и в совокупности представляли собой длинный коридор, оканчивающийся как раз этим самым домом с тоннелем.

По телу пробежали мурашки только от одной мысли о том, что мне придётся пойти сквозь эту, казалось, бесконечную тьму и холод. И я понимал, что мне придётся это сделать, так как обратного пути у меня не было. Идти вновь через этот лабиринт из домов и сараев было бессмысленно.

Скрепя сердце, я медленно вошёл внутрь – моё тело и душа погрузились во мрак – и пошёл вперёд. В пути мне всё время приходилось пробираться через груды мусора, которого здесь было в избытке. Шуршание моих ног о пакеты и бутылки, а также топот ботинок отдавались от стен тоннеля и возвращались ко мне громким эхом. Я шёл и пытался поймать странный звук, который держался на кончике сознания. «Что это? Что раздаётся? Или, может быть, это всего лишь моё воображение?» – думал я. Но звук постоянно ускользал от меня, когда я пытался на нём сконцентрироваться.

Видимость была очень плохая, почти нулевая… и всё же мне как-то удалось заметить подрагивающий силуэт человека, выплывший из тьмы в нескольких метрах впереди. Человек был повернут ко мне спиной. Подойдя чуть ближе и присмотревшись, я понял, что это был мужчина, одетый в сильно потрёпанный и грязный деловой костюм. Руками он обхватил себя за плечи, ноги его были чуть согнуты в коленях, а сам он очень сильно дрожал, но при этом не издавал ни звука. Обойдя его стороной, я продолжил свой путь вперёд, при этом всеми силами удерживая себя от желания оглянуться и посмотреть мужчине в лицо. Я почему-то боялся увидеть в нём что-то такое, что тоже привело бы меня в состояние ступора.

Продвигаясь вперёд, я понял, что чем больше углубляюсь в тоннель, тем хуже начинаю видеть. Если рядом со странным мужчиной в костюме я ещё мог разглядеть мусор, валяющийся под ногами, то теперь мне не под силу было даже увидеть свои руки, которые я вытянул вперёд, чтобы ни во что не врезаться. Иногда мне казалось, что тоннель начинает медленно уходить вниз, под землю, что очень меня пугало. По сторонам начало что-то слышаться. Звуки походили на шорох и перешёптывания, однако достаточно мне было остановиться и прислушаться, как все звуки тут же исчезали.

«Может, это только моё разыгравшееся воображение?» – подумал я.

Я уже настолько углубился во мрак, что уже начал отчаиваться найти отсюда выход и появилась мысль повернуть обратно… хотя, если я так сделаю, то, скорее всего, вконец потеряюсь. Сразу же после того, как я об этом подумал, впереди, совсем недалеко от меня, появилась полоска света.

– Это… выход? Боже, это должен быть он, иначе я просто сойду с ума! – прошептал я и ринулся к источнику света, который оказался высоким уличным фонарём (неужели газовым?), стоявшим возле выхода из тоннеля.

Моему счастью не было предела, когда я понял, что выбрался из этого проклятого места, что снова могу видеть лунный свет, освещающий всё вокруг, включая каменные обшарпанные дома и… детскую площадку. Я удивился тому, что, выйдя из тоннеля, первым делом не обратил внимание именно на неё, ведь… она была мне знакома! И не просто знакома, как когда-то давно встреченное мною место, а знакома ещё с детства, когда я, ещё будучи маленьким ребёнком, в дневное время играл на ней, пребывая в гостях у бабушки. Вечерами обычно здесь собирались местные алкаши, молодёжь, любящая посидеть вечерком в компании своих друзей и ещё какие-то непонятные личности, которых ни к первым, ни ко вторым причислить было нельзя, поэтому в вечернее время я сторонился этого места. Однако сейчас здесь не было никого, лишь только медленно покачивающиеся качели говорили о том, что на площадке совсем недавно кто-то был. Мне стало не по себе, так что я поспешил как можно скорее обойти это место. К тому же я как раз вспомнил, что от площадки до бабушкиного дома было совсем недалеко, и, с подозрением поглядывая на качели, которые всё никак не желали остановиться, я побрёл вдоль одного из заборов.

***

Войдя в подъезд, я окунулся во мрак, слегка развеянный лунным светом из окна на промежуточной площадке, которая находилась между первым и вторым этажами. Я резко дёрнулся и повернул голову, так как дверь за мной захлопнулась с громким стуком, а если учесть, что стенки в доме имели очень плохую звукоизоляцию и от них хорошо отскакивал звук в виде эха, так уж совсем оглушающе. Затем, скрепя сердце, я приступил к подъёму вверх. Когда до той самой промежуточной площадки мне осталось преодолеть всего две ступеньки, я остановился.

Ещё войдя в подъезд, я удивился, как неровно падает лунный свет на стену напротив окна, но всё же не придал этому особого значения. Практически поднявшись на промежуточную площадку, у меня перехватило дыхание от осознания того, почему свет падал так неровно. Всё дело было в… осах! В самых настоящих осах, чьё огромное, похожее на опухоль гнездо свисало с верхней части оконной рамы. Сами осы сидели друг на друге и образовывали тем самым огромную, противно жужжащую паутину из самих себя, которая закрывала собой практически всё окно. В затхлый подъезд свет просачивался только через небольшие промежутки между «нитями» паутины.