– Мама… – прошептал я, и по моей щеке покатилась слеза. – Как же сильно я был несправедлив к тебе. Видно… это моё заслуженное наказание. Но я обещаю, что… спасу тебя. Я должен… тебя спасти. Я… клянусь, – сказал я, и сон начал медленно накрывать меня с головой своим одеялом.

… Кругом бархат и шёлковые покрывала, свисающие с розовых небес, среди которых восточные танцовщицы в прекрасных нарядах кружились в танце. Откуда-то издалека раздавалась приятная расслабляющая музыка, ласкающая мои уши. Мышцы мои будто превратились в мягкие перьевые подушки, так что каждое моё движение было очень плавным и неторопливым. Я счастлив, я расслаблен, и мне не нужно больше…

Раздался громкий, долгий и очень неприятный скрип.

Я открыл глаза и откинул от себя одеяло, в которое был укутан с головой. Раздались шлепки, так как вместе с одеялом с меня попадали тетради, которых было несчётное количество, после чего я поднялся с пола и вслушался.

«Уж не приснилось ли мне это?» – подумал я, и тут, как будто желая опровергнуть мои слова, из коридора снова раздался скрип, на этот раз куда более тихий. Его источник находился примерно возле вешалок.

По всему моему телу прошла дрожь, и я попытался сделать шаг к двери, чтобы перебежать в свою комнату, но не смог этого сделать, так как мои ноги будто были прикованы к полу. Тем временем источник скрипов продолжал ко мне приближаться, и этот факт заставил невидимые цепи сжать мои ноги сильней. Мне ещё никогда не было так страшно и одновременно так плохо. Боль в висках была поистине мучительной. Создавалось впечатление, будто внутри моей головы кто-то бьёт в огромные барабаны и кричит что есть мочи. Пересилив себя, я заставил свою ногу подняться и опуститься чуть правее, прямо напротив дверного проёма… но тут произошло то, из-за чего мне пришлось остановиться и закрыть глаза: пол под ногой скрипнул так, что можно было услышать, кажется, даже из зала. Одновременно с этим скрип в коридоре прекратился. Я сразу понял, в чём дело: она не ожидала того, что я буду находиться именно здесь либо что я проснусь до того, как она сюда доберётся. Так что, получается, мы оба находились в состоянии ступора, и, судя по всему, оба понимали, что победителем выйдет тот, кто первым придёт в себя.

Сразу, как только я почувствовал, что ноги отпускает судорога, которая на несколько секунд превратила их в обычные, ни на что не способные мясные рулеты, я на всех парах ринулся вперёд, подстёгиваемый огромным количеством вырабатываемого адреналина. Целился взглядом я на дверь впереди, то есть на дверь в мою спальню. Чтобы не тратить драгоценные секунды, я не повернул голову вправо, хотя желание было огромным, но мне было достаточно того, что как только я выбежал из спальни, то услышал тихий, нечеловеческий клёкот, который напугал меня и послужил сырьём для ещё одного ведра адреналина. На моём лбу от напряжения и волнения скопились несколько капель пота, сердце ударяло по вискам с удвоенной силой, заставляя меня от каждого удара щуриться от невыносимой боли. Я чувствовал на себе обжигающий холодом взгляд безумца, до которого дошло, что его жертве практически удалось скрыться от него. И мне стало по-настоящему страшно. Я даже забыл на несколько секунд, что кого-то там вообще-то хотел спасти. Мне хотелось бежать, бежать отсюда, из этой квартиры, спасая свою жизнь.

Когда до спасительной двери мне осталось несколько шагов, отчаяние, которое являлось преобладающим во мне чувством в момент рывка, стало довольно быстро сменяться надеждой, и, всеми силами стараясь не закрыть уставшие глаза, я распахнул дверь – и…

… Холодные капли воды ударили мне в лицо, а затем скатились по щекам и полупрозрачному жёлтому дождевику. Закрыв за собой дверь трюма, я побежал к правой мачте и, схватив развязавшийся канат, привязал его морским узлом на место. Погода для плавания в море была ужасной: чёрные тучи накрыли небо на тысячи и тысячи километров вокруг. Сильный ветер и чёрные волны пытались всеми своими стихийными силами перевернуть мой огромный парусный корабль. Из-за капель воды, которые налетали мне на лицо при каждом сильном дуновении ветра, я щурился и плохо видел то, что происходило вокруг, но когда ветер слегка утих, я посмотрел вправо и ужаснулся: огромная чёрная волна, которая была в несколько раз больше моего корабля, двигалась сюда и грозилась ударить в правый борт.

– Штурман, право руля! – крикнул я охрипшим голосом и схватился за борт, чтобы не упасть.

Через несколько секунд корабль начал медленно, подобно огромному великану, поворачиваться, чтобы встретить чёрное чудовище своим носом. Я с ужасом смотрел на то, как волна приближалась к нам, раскрыв свою чудовищную пасть. Она желала сожрать нас целиком.

«Но нет, тварь, – подумал я. – Хрен ты что сделаешь с мом кораблём!»

– Ну, давай же!!! – возбуждённо крикнул я, когда волна уже практически достигла корабля.

Раздался громкий рёв, будто волна на самом деле была чудовищем из старых морских легенд, после чего меня обдало мощной струёй воды, которая чуть не повалила меня с ног. К счастью, за борт я держался крепко. Приняв более удобное положение, я поднял ладонь над глазами, чтобы защитить их от дождя и ветра, и посмотрел на самую высокую точку волны, которая дотягивалась чуть ли не до самих чёрных облаков.

Шум воды становился всё громче, и когда волна наконец коснулась корабля, он достиг своего пика и чуть не оглушил меня… хотя сейчас мне было всё равно. Миллион капелек воды ударили по мачте, по свёрнутым парусам, по палубе и, главное, по моему лицу, тем самым ослепив меня на несколько секунд. Палубу на долю секунды осветила ударившая молния, и корабль начал делать невозможное – подниматься по волне вверх. Мне было одновременно страшно и весело, и, прикрывая лицо рукой от накидывающихся на меня капель воды и небольших волн, я кричал что-то дрожащим голосом, подбадривая тем самым команду… которую не видел. Я чувствовал, что корабль не был необитаем, что знакомые по кругосветным плаваниям люди бегали по нему, закрепляли тросы, возились с парусами либо просто держались за что попало, чтобы не упасть. Иногда, резко поворачивая голову, я мог видеть их тени, снующие и бегающие туда-сюда, но очередное дуновение ветра их тут же развеивало.

– Давай, милая! Давай, держись! – кричал я, обращаясь к своему кораблю, на котором проплыл столько морей и океанов, что и не пересчитать, и который не раз и не два благодаря своей огромной скорости и маневренности спасал мою жизнь и жизнь всей моей команды.

Через несколько минут корабль принял практически вертикальное положение. Он норовил перевернуться. Всё, что было плохо закреплено или банально не привязано, полетело к корме. Несколько бочек чуть не налетели на меня, однако, к счастью, мне удалось от них вовремя увернуться. И вдруг корабль начал снова выравниваться. Уже знакомые бочки покатились на палубу, да и вообще всё, что лежало до этого на корме. Когда корабль принял горизонтальное положение, я увидел океан практически с высоты птичьего полёта.

«Я на пике волны», – успел подумать я до того, как корабль полетел вниз на огромной скорости.

На этот раз все бочки, все коробки, которые были по какой-то причине не убраны в трюм и не связаны, полетели к носу корабля, а некоторые и вовсе вниз, в морскую пучину.

Шум воды утих на несколько секунд, будто кто-то взял и убавил его громкость, а затем на корабль разом налетели миллиарды капелек воды. В этот раз я не удержался и упал на сырую поверхность палубы. Через несколько секунд корабль начал выравниваться, и я уже мог снова встать на ноги. Огромное чудовище было преодолено. Тяжело выдохнув, я оторвал от перил дрожащие, покрытые мозолями руки и упал на колени. Я знал, что для расслабления было не очень подходящее время, просто я дико устал и уже не мог стоять на ногах.

И тут, когда я уже готовился победоносно прокричать «Мы справились!», откуда-то издалека раздался рёв. Я уже слышал его несколько минут назад, но тогда я принял его за шум волны.