Одного из них я знал — это был Сома Рику, мой одноклассник. Его семья владела сетью фармакологических предприятий и входила в местную элиту. Даже более того: по уровню богатства они уступали только Сайко. Этот невысокий и стройный юноша в очках и с зализанными назад волосами имел странную привычку изъясняться громоздкими старообразными словесами, из-за чего я — иностранец — понимал его с огромным трудом.

Его спутник тоже носил очки, но на этом сходство между ними заканчивалось. Этот второй был длинным, как жердь, худым, с нечистой кожей и большим ртом. Он сутулил плечи, отчего казался ниже своего роста, а ещё — это я узнал позже — при разговоре никогда не смотрел собеседнику в глаза.

— Фред! — Рику всплеснул руками и церемонно поклонился. — Не соблаговолишь ли присоединиться к нашему небольшому чаепитию?

Я хотел было отказаться, но потом подумал о том, что делать мне, собственно говоря, нечего, и согласился. Мы уселись за столик, и Сома снова заговорил:

— Какое прелестное совпадение, друг мой, что мы встретились именно здесь! Мы с Рюсеем как раз собирались подкрепить силы кофе с небольшим десертом, чтобы потом отправиться в кино.

— Очень круто, — кивнул я. — Что за фильм?

— «Оловянный человек: месть медного титана», — монотонно отозвался второй, обращаясь к салфетнице. — Кстати, меня зовут Коки, Коки Рюсей, Джонс-семпай.

— Очень приятно, — я приложил два пальца к виску, словно отдавая честь. — И часто вы так отдыхаете?

— Каждую неделю, — отозвался Рику, зарывшись в меню. — Рюсей — мой лучший друг, и я спешу надеяться, что имею честь занимать соответствующее место и в его социальной системе… Любезный мой, могу я взять на себя смелость и оформить заказ за тебя? Фред, ты тоже будешь моим гостем; никаких отговорок, я настаиваю! Мы с тобой так редко общаемся, хотя являемся однокашниками, и сегодня я постараюсь это исправить.

Не дав нам ни единого шанса возразить, он вскочил с меню в руках и помчался к кассам. Рюсей, оставшись со мной наедине, перевёл взгляд на спинку стула Рику, пока пустовавшего, и начал обсуждать фильмы из цикла саг об Оловянном человеке — одном из самых модных нынче супергероев. Его голос — слегка монотонный и вгонявший в сон — казался мне жутко знакомым, и сначала я этому не удивился, ведь мы всё-таки учились в одной школе, но потом задумался.

Коки Рюсей был на год младше, поэтому часто пересекаться с ним мы не могли. Так почему тогда я не мог отделаться от мысли, что слышал где-то этот глухой говор, причём совсем недавно?

Завершивший заказ Рику вернулся, и разговор за столиком стал чуть поживее. Они обсуждали Оловянного человека с таким жаром, будто он и впрямь существовал, и так увлеклись, что появление официантки с подносом заставило их обоих синхронно вздрогнуть.

Девушка довольно быстро поставила на стол тарелки, чашки с блюдцами и ретировалась с подносом. Рику опустил глаза на своё блюдо и ахнул, прижав ладони к щекам.

Движимый любопытством, я заглянул в его тарелку, чтобы понять, что именно не так.

Сома заказал для себя эклер с ванильным мороженым, и ему это и принесли: пирожное лежало посередине, а по обе стороны от него — по шарику нежно-кремового цвета. Формой всё это весьма напоминало половой орган, и именно это вызвало священный ужас у Рику.

— Столь непристойная форма — и от девушки! — запричитал он. — Какой кошмар!

Рюсей среагировал куда спокойнее: он просто взял ложечку и со смешком переложил один шарик мороженого к другому.

И тут меня осенило: благодаря этому эклеру я вспомнил, где слышал голос Коки.

Не так давно, в школьном туалете, перед уроками, когда я решил сбросить напряжение. Тогда в уборную вошли двое; одним из них был хорошо узнаваемый Кага Куша, а вторым, получается, Рюсей…

Я посмотрел на него чуть внимательнее. Совершенно обычный ученик старшей школы, такой же, как и миллионы других, но что-то заставило его секретничать в туалете с одним из самых прославленных интеллектуалов нашей страны. Я не помнил, о чём именно они говорили, и требования приличий заставляли меня молчать, но любопытство толкало вперёд.

— Кага рассказывал о тебе, — вкрадчиво вымолвил я, пододвигая к себе тарелку с блинчиками, обильно политыми кленовым сиропом. — Но нечего волноваться, Рюсей: я не из болтливых.

Коки вздрогнул и с силой сжал в пальцах десертную ложечку. Сома украдкой посмотрел на него, а потом снова на меня, и затем тихо вымолвил:

— Можем ли мы полностью рассчитывать на твоё благородство, Фред?

— Разумеется, приятель, — я махнул рукой с вилкой и тут же об этом пожалел: буроватые капли сиропа приземлились мне прямо на футболку. — Как писал Омар Хайям, твоя тайна умрёт во мне.

Рюсей закусил губу и полушепотом проговорил, глядя на сахарницу:

— Он помог мне с литературной олимпиадой.

— Видишь ли, мой любезный Фред, — снова вмешался Рику, — самому Куше незачем участвовать в таких мероприятиях, ведь у него уже имеется диплом университета. Рюсею же для поступления нужны баллы, которые устроители олимпиад назначают своим скромным участникам. Родители Рюсея не смогли отнестись с пониманием к тому, что его возможности не безграничны, поэтому ему пришлось прибегнуть к помощи Кага по рекомендации Айши Аято.

— Айши Аято?! — я подпрыгнул от неожиданности, и блинчик свалился у меня с вилки обратно к своим собратьям.

— Да, — Рюсей коротко кивнул, переведя взгляд на свою кофейную чашку. — Аято с участием отнёсся ко мне и свёл меня с Кага, а тот, в свою очередь, помог мне… Правда, Аято взял с меня честное слово, что после этого я буду упорно учиться и честно достигну тех результатов, которых от меня ожидали.

Я несколько раз кивнул, в который уже раз поразившись тому, как мастерски Аято умел делать других людей счастливыми, при этом не сковывая их по рукам и ногам.

Он хороший человек. Просто потрясающий. И каждое его деяние — лишнее доказательство этому, ещё одна монетка в сокровищницу его души.

Быстро допив свой кофе, доев блинчики и взяв с обоих очкариков обещание рассказать мне о фильме, я взял пакеты с покупками и поспешил прочь.

И на душе у меня было намного легче, чем утром.

========== Глава 51. Откуда, путник, знать тебе про этот дом? ==========

Почему-то у понедельников всегда была плохая репутация, и я никогда этого не понимал. Считалось, что всё самое худшее случалось именно в этот день, когда начиналась рабочая неделя — чересчур длинная, чтобы расслабиться, но всё же достаточно короткая, чтобы начать думать о выходных.

В Японии всё было не совсем так, как на моей родине. Да, жители Страны Восходящего Солнца славились своим трудоголизмом и преданностью делу, но они всё же являлись такими же людьми, как и все остальные, и тоже любили отдохнуть. После продолжительных рабочих дней, которые могли растягиваться и на сутки, они оккупировали бары, караоке и кафе и, по их мнению, отрывались на полную. По-японски «отрываться на полную» означало одно из трёх: либо собраться компанией и вкусно покушать, вполголоса обсуждая общие дела, либо тихо-мирно напиться и потом спокойно добраться до дома, либо горланить народные японские песни, но в закрытой кабинке караоке клуба и так, чтобы никто не слышал.

Так что понедельники здесь не считались катастрофой, но и особого восторга не вызывали.

Первое апреля оказалось первым же понедельником, открывавшим самый красивый месяц весны в Японии. Эта дата во всём мире считалась днём смеха, но особо весело у нас не было, учитывая недавние события: и трагическую гибель Оки, и самоубийство Сато.

Вчера вечером я позвонил бабушке Танжерин и рассказал в подробностях о том, что произошло. Она внимательно выслушала меня и поступила неожиданно (впрочем, как и всегда): она начала петь. Она исполнила что-то вроде гимна паганским богам, которым она поклонялась в бытность свою хиппи, и на душе у меня стало куда легче и спокойнее.

Может, это боги и впрямь имели власть над людскими жизнями?..