Я стал наведываться в школу вне своих занятий, чтобы понаблюдать за Рёбой, и пару раз видел, как она наблюдала за Такада и Накаяма из-за укрытия.

А потом как-то раз она позвала Ёрико на крышу, и они вместе беседовали там где-то около двадцати минут. Что именно они обсуждали, я не знал, и только потом мне стало понятно, что как раз тогда Рёба приступила к осуществлению своего жестокого и бесчеловечного плана.

В четверг, пятого июня, я закончил лекцию и специально задержался, чтобы побеседовать с учениками и заодно понять, чего добивалась Рёба. Она первая выскользнула прочь из актового зала; Такада Ёрико ушла спустя минут пять-десять. И это был последний раз, когда я видел бедняжку живой.

После занятия и разговоров все ученики поспешили по домам: клубная деятельность на время недели профессий была приостановлена, а дежурили тогда с утра, а не вечером. Я остался на территории школы: мне хотелось найти Рёбу и, наконец, поговорить с ней о её поведении. Я проверил клуб юных инженеров — она тогда входила в него. Её кульман был единственным, который стоял без чехла, и на нём крепился чертёж, но её самой нигде не наблюдалось.

Я прошёл по этажам и остановился у того самого дамского туалета. Моё внимание привлекли следы грязных, измазанных в туши пальцев на стене: ясно, что их могла оставить только Айши, ведь в тот день лишь она занималась за кульманом. В тот момент я почувствовал ужас, словно ледяной монстр забрался мне в душу и шевелился там, испуская изнутри импульсы холода.

Решив проигнорировать и эти пятна, и голос интуиции, и лишь на всякий случай сфотографировав их, я поспешил вниз, но так нигде не обнаружил ни Айши, ни Такада.

А на следующий день я оказался в школе рано: какая-то неведомая сила гнала меня туда. Пройдя по этажам и не обнаружив Рёбы, я хотел было отправиться к завучу и попросить её личное дело, но тут вдруг тишину прорезал истошный крик. Я побежал туда и прибыл как раз в тот момент, когда мальчик, дежуривший тогда, вёл бледную от ужаса девочку прочь от дамского туалета. Бедняжка едва переставляла ноги, и за ней тянулся красноватый след…

Дикий ужас обуял меня.

Я скользнул к туалету и заглянул внутрь… Не могу описать, что испытал тогда, когда увидел растерзанное тело бедной Ёрико, лежавшее в луже крови… Все плитки были забрызганы чем-то бурым, и только спустя несколько минут я понял, какое совершено злодейство. На негнущихся ногах я вышел из уборной и как сомнамбула побрёл вниз по лестнице. Очнулся я лишь на первом этаже и, выйдя из здания школы, без сил уселся на траву.

Такада Ёрико убили — в этом не было сомнений. Сама она ни за что не смогла бы нанести себе этих страшных ран. Но у кого поднялась рука на эту славную и скромную девочку? Что за монстр стоял за всем этим?

И тут я вспомнил об Айши Рёбе, о её тяжелом взгляде на Такада и Накаяма, но тут же отринул эту мысль. Тогда мне показалось, что школьница, какой бы она ни являлась, попросту не была способна на такое.

Вскорости приехала полиция, и я увидел, как они, стоя у ворот школы, разговаривали с завучем. Не знаю, зачем, но мне захотелось ещё раз взглянуть на место преступления перед тем, как оно будет оцеплено, и я направился в здание школы. Дойдя до роковой уборной, я остановился напротив входа. Что-то было не так, но я не понимал, что именно, и с добрую минуту стоял и глазел на вход.

И только затем меня осенило: следы от грязных пальцев исчезли — их кто-то стёр.

Я мог поклясться, что ещё совсем недавно — когда я впервые зашёл сюда — пятна были на месте. Значит, их убрали в тот короткий промежуток времени, пока я сидел внизу…

Но кому это понадобилось? Вряд ли кто-то из дежурных, только что обнаруживших тело, стал бы наводить чистоту.

Значит, это дело рук преступника — больше просто некому. А раз убийца решился на такое рискованное мероприятие, значит, эта улика изобличала его.

На что указывали пятна от туши? На клуб юных инженеров. А кто из них вчера работал за кульманом? Только один человек.

Всё сходилось на Айши Рёбе, но в тот момент я просто не мог в это поверить. У меня в голове не укладывалось, как ради какого-то мальчика можно убить человека.

Потом полицейские вместе с завучем поднялись на этаж, быстро занялись местом преступления. Тело тотчас увезли, а учеников, пришедших в школу, начали допрашивать. Мне как местной знаменитости и известному мастеру журналистских расследований позволили присутствовать при этой процедуре.

Среди допрашиваемых, разумеется, присутствовала и Рёба. Она, как и все, казалась испуганной и встревоженной, но на вопросы отвечала чётко и точно. Я смотрел на неё и всё больше уверялся в том, что она здесь ни при чём.

Но допрос окончился, Рёба встала, поклонилась и пошла к выходу. Полицейский, допрашивавший её, вместе с завучем склонился над списком учеников, так что лишь я смотрел на девочку. Замерев у самой двери, она посмотрела в сторону окна, которое смотрело на улицу. На долю секунды выражение злорадного торжества исказило её лицо, затем на него вновь вернулась благопристойная маска примерной школьницы, и Рёба вышла из помещения.

Я застыл, не веря своим глазам. То, что я сейчас увидел; реально ли это?

И я начал раздумывать над делом с объективной точки зрения, постаравшись откинуть прочь стереотипы, которые мешали мне оценить всю ситуацию в целом.

У кого был мотив убить Такада Ёрико? У Айши Рёбы: она была безумно влюблена в Накаяма Дайске, которому Ёрико выказывала благосклонность. Дайске же принимал внимание от девочки в положительном ключе, так что Такада становилась для Айши соперницей.

У кого была возможность убить Такада Ёрико? У Айши Рёбы: крупная и физически сильная девочка, она вполне могла нанести Ёрико те самые страшные раны. Кроме того, место преступления — женская уборная — указывало на то, что злодеем вряд ли был мужчина.

На кого указывали улики? Та единственная, которую я обнаружил, — опять-таки на Айши Рёбу.

Я понимал, что этих выводов недостаточно, чтобы обвинить Рёбу, но моя профессиональная интуиция вопила во всё горло. Я вспоминал дикие огненные взгляды, которые Айши метала в сторону Накаяма, и мне всё становилось ясно, однако вряд ли полиция разделила бы мои опасения: они понимали лишь язык фактов.

И тогда я начал собственное расследование. За рекордный срок я разузнал всё об участниках этой трагедии: Ерико, Дайске и Рёбе. Жертва была такой, какой и казалась: скромной, милой, не имевшей врагов. Таких обычно не замечают, но конкретно эту — убили.

В ходе своей кипучей деятельности я встретил красавицу-балерину по имени Дзинкури Акико. Ей было всего восемнадцать лет, однако семья уже успела выдать её замуж — брак состоялся по сговору, как и мой когда-то. Наше знакомство быстро переросло в нечто большее, чем просто дружба: нам хотелось любви, мы жаждали её, и мы её получили.

Акико поддерживала меня во всём, помогая выискивать сведения. Вскоре я начал публиковать заметки со своими выводами, анализируя поведение участников той трагедии и подводя читателей газеты к тем выводам, которые делал сам: Айши Рёба виновна в убийстве Такада Ёрико.

На следующий день после выхода моей первой статьи ко мне в редакцию пришла невысокая женщина весьма скромного вида. Она попросила аудиенции со мной и, присев на стул рядом с моим рабочим местом, сразу начала со слов:

— Вам лучше остановиться, пока не стало слишком поздно, господин журналист.

Я поднял брови от удивления, поинтересовавшись, о чём она, и ответ последовал незамедлительно:

— Меня зовут Айши Куми, и я мать той девочки, которая подвергается клевете с вашей стороны.

Я громко рассмеялся в ответ на эти слова и нагло заявил, что буду вести расследование так, как считаю нужным, а если ей что-то не нравится, пусть идёт в суд. Сейчас я, конечно, был бы куда осторожнее в словах, но тогда я был молод, порывист и на сто процентов уверен в своей правоте.

Айши Куми с достоинством встала и, ни слова не сказав, покинула редакцию.