— Смейся сколько влезет, — фыркнула Юкина. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда твою виновность докажут в суде! А я всё для этого сделаю, пусть даже это станет последним моим действием на этой планете!
Я услышал приближавшиеся шаги и успел проворно отскочить. Это оказалось мудрым решением, так как ровно через миг дверь в кабинет широко распахнулась, и Сайко Юкина буквально вылетела в коридор.
Выглядела она довольно разозлённой: её щёки раскраснелись, глаза сверкали, а зубы были сжаты с такой силой, что линия челюсти обозначилась ещё чётче. Увидев меня, она резко остановилась и вздёрнула подбородок.
— Вот теперь тебе придётся поверить нам, Фред Джонс, — вымолвила она. — Связаться с убийцей, да что там, с целым кланом убийц: это надо же!
— Мэм, — я выставил руки вперёд. — Прошу вас, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Вы кидаетесь такими обвинениями, за которые потом придётся отвечать в суде, и, боюсь, даже семейное состояние вас не спасёт.
Глаза Юкины расширились. Она с полустоном сжала ремешок дорогой сумочки из крокодиловой кожи и привалилась плечом к стене, словно ей вдруг стало тяжело держаться на ногах.
— Раз так, хорошо, — прошептала она. — Мы тебе покажем, всё покажем… После этого ты уже не сможешь… Нет, не сможешь…
Резко распрямившись, она зашагала к лестнице, громко стуча своими каблуками. Проводив её взглядом и пожав плечами, я вошёл в кабинет совета через широко распахнутые створки.
Аято сидел за одним из ноутбуков, стоявших на длинном столе, и печатал что-то на клавиатуре. При виде меня он приветственно улыбнулся, однако от меня не укрылось, что он был бледноват: видимо, несправедливые и злые слова Юкины всё-таки задели его.
— Ты как, друг? — спросил я, выдвигая соседний стул и присаживаясь на него. — Эта дама, кажется, окончательно тронулась.
— Действительно, — Аято опустил голову и посмотрел на свои руки. — Она говорила какую-то чушь про девочку, которую я якобы убил. Совершенно не понимаю, о чём она: у нас в городе никого не убивали.
— Не обращай внимания, — посоветовал я, потрепав его по плечу. — Она просто не любит тебя и твою семью, и это вряд ли изменится со временем. Остаётся только смириться или же пойти в суд и добиться для неё запрета подходить к тебе ближе, чем на сто метров.
Я преувеличивал: эти запреты были совершенно непопулярны в Японии, но я хотел просто пошутить и развеять обстановку, и моё дурашливое поведение дало свои плоды: Аято улыбнулся.
— Хорошо, что мне удалось подружиться с Мегами-семпай, несмотря на то, что её тётя так ко мне относилась, — заметил он, чуть отодвинув ноутбук от края стола. — Честно говоря, я переживал из-за того, что меня ненавидят без причины.
— Да расслабься, приятель, — я шутливо ткнул его кулаком в плечо. — Просто не обращай внимания на эту бешеную Юкину.
Аято кивнул и улыбнулся. Подняв глаза на меня, он склонил голову набок и проговорил тихое «спасибо», отчего меня моментально бросило в жар.
Ответив смятым и быстрым «пожалуйста», я резко повернул голову и бесцельно уставился вперёд. Не смотреть в эти колдовские чёрные омуты, не сдаваться в плен их прелести, не тонуть в них, растворяясь полностью и забывая собственное имя…
— Фред, на самом деле, я рад, что ты пришёл, — вымолвил он. — Мне бы хотелось заранее извиниться за то, что в субботу я не смогу пойти с вами допрашивать Сато.
— Всё в порядке, приятель, — я улыбнулся, переводя взгляд на него.
К счастью, взгляд его колдовских чёрных глаз был устремлён вперёд, и он не мог ввести меня в состояние ступора, как несколько мгновений назад. Немного полюбовавшись его точёным профилем, я хотел было нарушить молчание, но Аято меня опередил: внезапно он повернулся и посмотрел на меня. Его глаза уже не казались такими магическими; в его взгляде появился открытый рационализм, как будто он что-то оценивал про себя, взвешивал.
— Ты веришь в карму, Фред? — спросил он, подперев подбородок рукой.
— Думаю, да, — я пожал плечами, глядя на свои ладони. — В христианстве такое тоже есть: «И вам воздастся по делам вашим»… Думаю, это справедливо, ведь хорошие дела заслуживают награды, а плохие — порицания.
— Я полностью согласен, — вымолвил Аято, проводя длинными красивыми пальцами по краю стола. — И мне кажется, что это правило, этот самый закон кармы, неплохо работает. Человек, решившийся на плохой поступок, обязательно будет наказан самой судьбой, так что не стоит его опасаться.
Я поднял голову и с удивлением посмотрел на него. Мне показалось, или в этих словах и в самом деле содержался скрытый смысл, напрямую адресованный мне? Имел ли он в виду Ториясу и её угрозы, или я слишком зацикливался на его словах?
Но не мог же он бросить подобную фразу просто так: Айши Аято вовсе не являлся любителем пустой болтовни…
Повернувшись к нему, я протянул руку, чтобы взять его за рукав форменного пиджака и спросить, о чём это всё, но взгляд чёрных глаз был устремлён мимо меня, в сторону входа.
— Привет, Аои, — спокойно произнёс Аято, вставая с места. — Как прошли вчерашние соревнования?
Я быстро повернулся к двери и тоже вскочил, но куда менее ловко и задев стул.
— На высшем уровне, — ответила вошедшая в помещение девочка. — Я победила с лёгкостью: один придурок решил, что это так круто — грубить мне. Ему очень не повезло, что в противники досталась я, только понял он это слишком поздно.
Рюгоку Аои училась в одном с Аято классе, состояла в школьном совете с прошлого года, отличалась уверенностью в себе и отличной физической подготовкой, оттого могла отстоять свои интересы где угодно. К счастью, к этому прилагалось и обострённое чувство справедливости, поэтому Аои не пускала кулаки в ход там, где этого не требовалось.
Она была коренастой, с широкими, как у пловчихи, плечами и большими ладонями. Волосы длиной до середины шеи она никогда не закалывала, и они свободно свисали, обрамляя лицо, которое мало кто назвал бы красивым, однако каждая черта его дышала индивидуальностью. Резко очерченный рот, прямой нос с хищным кончиком, широкие разлатые брови. Правый глаз прикрывала повязка; ходили слухи, что Аои потеряла его в стычке с грабителем, защищая от него жертву, но я этому не верил: во-первых, в Японии чрезвычайно редки разбойники, нападающие на людей средь бела дня, во-вторых, сама Рюгоку этого не подтверждала. Левый — здоровый — глаз хмуро взирал на мир, отображая душу воина в теле этой девчонки.
Коротко бросив мне «приветствую», она вразвалочку подошла к столу и села на стул. Мужиковатые повадки и манера говорить грубым голосом, полностью игнорируя так называемую «женскую речь», довершали её неоднозначный образ. К тому же, она не пользовалась ни косметикой, ни бижутерией, ни парфюмерией, что, понятное дело, давало нашим школьным сплетницам пищу для кривотолков, и я сам однажды слышал, как Мусуме Роншаку говорила своей подруге, что Рюгоку сублимирует через занятия спортом и боевыми искусствами смешанных стилей. Правда, Мусуме использовала чуть более грубую формулировку.
— По поводу сегодняшнего дня, — Аои скрестила руки на груди. — Аято, Мегами сегодня идёт на курсы бухучёта, так что тебе снова придётся брать всё на себя.
— Я готов, — Аято улыбнулся и прижал руку к груди. — Но, конечно, без вашей помощи я не обойдусь. Кстати, насчёт этого: сегодня для клуба садоводства привезут новую теплицу, и я обещал Уэкия-семпай её собрать. Не поможешь с принятием? Там нужно будет поставить нашу печать на накладной.
— Не вопрос, — Аои махнула рукой. — Только скажи, когда, и я пойду с тобой.
Они завели сугубо деловой разговор, и я, почувствовав себя лишним, тихо пошёл к двери. Миссия моя была выполнена: я увидел Аято и теперь, напоённый позитивной энергией от его прекрасных глаз, готовился прожить этот день на полную катушку.
Прикрыв за собой створку, я одёрнул пиджак и побрёл по коридору к лестнице.
— Фред, подожди!
Услышав за спиной голос, который грезился мне в самых сладких снах, я быстро обернулся. Аято нагнал меня за несколько шагов и, приблизившись, сразу же, что было для него характерно, перешёл к делу:
