Мысль о Дзинкури Акико — красивой, трепетной и порывистой — вдруг пронзила моё сознание, и я невольно покосился на Беруму, готовящую вместе с другими наш уголок для постановочных фотографий.

Как странно шутит природа: имея красавицу-мать и, если судить по снимкам из газет, довольно интересного внешне биологического отца, сама Берума всегда была дурнушкой, но никогда не комплексовала из-за этого и правильно делала: какая разница, что за лицо у человека, если за этим фасадом прячется чёрная мерзкая душонка? И её папенька — ярчайший тому пример.

Тряхнув головой, я спрятал телефон в карман форменного пиджака и, подав сигнал своим товарищам, с улыбкой вымолвил:

— Дорогие друзья, урок вот-вот начнётся.

Мы синхронно вышли из помещения и бодро побрели по коридору, беседуя о том, какие фотографии стоило показать гостям в первую очередь. Я настолько увлёкся и расслабился, что совершенно забыл о грозившей мне опасности и чуть не грохнулся в обморок, когда на выходе встретился с Акане.

Она по обыкновению хитровато улыбнулась и, изящно обогнув меня, поплыла по коридору, как каноэ.

Ториясу не сказала мне ни слова, и это меня не удивило: пока ещё было рано на меня давить, нужно было выждать.

Что ж, я был морально готов ко всему.

Войдя в аудиторию, я направился к своему месту, но вдруг меня задержали: длинные цепкие пальцы без маникюра и с мозолями от карандаша ухватили меня за локоть. Я помнил эти руки ещё с тех времён, когда их обладательница носила титул лучшей подруги Мегами.

Каменага Куроко, вице-президент школьного совета, убеждённая отличница и девочка с довольно твёрдыми жизненными принципами. Она никогда не была особо близка со мной, потому что, насколько я подозревал, вообще недолюбливала иностранцев, хотя ни словом, ни жестом ни разу не дала этого понять.

Интересно, что ей понадобилось на этот раз?

— Джонс-кун, я могу задать тебе вопрос? — Куроко серьёзно посмотрела на меня своими светло-карими глазами, казавшимися совсем маленькими за толстыми стёклами очков.

— Конечно, — я развёл руками. — Слушаю.

— Речь пойдёт об Аято, — Каменага отпустила мой локоть и спрятала руки за спину. — Ты ведь его друг?

На мгновение я похолодел, с ужасом подумав, что моя тайна стала известна ещё кому-то, но потом вспомнил, кто именно передо мной стоял. Куроко никогда в жизни не опустилась бы до шантажа или до бесстыдных расспросов о личной жизни: для этого она была слишком хорошо воспитана.

Так что зелёный свет, Фредди: ты напрасно испугался.

— Да, друг, — кивнул я, неторопливо сняв камеру с шеи и начав сматывать её ремешок. — А что такое?

Каменага вздохнула.

— Он отлично исполняет свои обязанности, — вымолвила она. — Даже Мегами теперь не только признаёт его незаменимость в совете, но ещё и считает его своей правой рукой. Он умный, сообразительный, активный, умеет находить с людьми общий язык и быстро обучается всему новому, а также проявляет инициативу, когда нужно.

— Это очень даже круто, — улыбнулся я. — Но в чём конкретно проблема?

Куроко повернула голову, посмотрела на вход в класс; помещение постепенно заполнялось людьми, потому что до звонка оставалось мало времени. Она кивнула мне на окно, и мы вдвоём отошли туда.

В классе стало шумно: главы клубов активно делились друг с другом оригинальными идеями о том, как привлечь гостей, и потому Каменага пришлось наклониться ко мне поближе, чтобы сообщить:

— Сегодня с утра он предложил нам кое-что. Он нашёл довольно недорогую поездку, которую организует музей истории соседнего города: тур по дворцу-музею времён сёгуната, выставка традиционной одежды и оружия, визит памятных мест. Экскурсия просто чудесная, и Мегами целиком поддержала этот замысел. Но потом он предложил ей поручить часть организационных вопросов Акане, при этом на себя он брал самое трудное, ей же оставлял сбор денег, составление списков, выбор старших в группах… Обычно подобным занимаемся мы все, но в этот раз Мегами пошла навстречу Аято и сделала исключение.

— Ясно, — я положил камеру на подоконник и скрестил руки на груди. — Теперь Ториясу гордая расхаживает по всей школе, а вы вроде бы вообще остались не у дел, так?

— Не совсем, — Куроко слегка нахмурилась; досадливый румянец выступил у неё на щеках. — Мы для того и формировали совет из нескольких человек, чтобы делить все обязанности поровну. Кроме того, фаворитизм в рамках одной нашей ячейки просто-напросто неуместен. Я понимаю, что Акане — красивая девушка, а Аято — юноша, но нельзя личные предпочтения смешивать со своими обязанностями; это неправильно.

Слушая её, я и сам задумался. Интересно, для чего Аято всё это? Он вряд ли был на самом деле увлечён Ториясу, кроме того, те слова Кенчо о «сопернике» и нежные взгляды Айши в сторону Ямада Таро всё больше убеждали меня в том, что Аято играет за радужную команду.

Но тогда для чего?

Может, он услышал часть нашего с ней разговора и решил приложить некоторые усилия, чтобы обезопасить хотя бы себя? Подумал, что если задобрить Акане, то она не станет вмешивать его в разборки со мной.

Увы, он и не подозревал, на что была способна Ториясу. За последние дни она открылась мне ещё больше, и то, что я увидел, меня пугало и отвращало: она явно наслаждалась тем, что причиняла людям боль. Так что никакая политика задабривания тут не сработает: она всё равно сделает так, как хочет, если только мои мольбы не растопят её холодное, как льдинка, сердце.

— Хорошо, — я вздохнул и потёр переносицу. — Я тебя услышал, Куроко, а теперь скажи, что именно ты хочешь от меня.

Каменага пожала плечами.

— Пожалуйста, поговори с Аято, — вымолвила она. — Объясни ему, что поступать так неэтично по отношению к другим участникам совета.

— Сделаю, — я улыбнулся, взял камеру с подоконника и склонил голову набок. — Только не обещаю, что эффект будет потрясающим.

Куроко холодно улыбнулась и, кивнув в знак благодарности, направилась к своей парте; я последовал её примеру.

Начинался ещё один до безумия весёлый урок.

========== Глава 40. Молния бьёт дважды. ==========

Первый из трёх дней открытых дверей прошёл невыразимо скучно и в то же время загруженно. Ко мне в клуб пришло несколько человек, я показал им фотографии, прочитал небольшую, но, надеюсь, увлекательную лекцию об искусстве запечатления момента красоты, дал попробовать самим сделать снимки на плёночный аппарат, прямо при них проявил фото и подарил им на память.

Среди гостей были как взрослые люди (родители учащихся, как настоящих, так и потенциальных), так и подростки — те, которые готовились поступать в старшую школу и хотели заранее понять, с чем именно им предстояло иметь дело. День открытых дверей, в отличие от школьного фестиваля, был не праздничным мероприятием, а вполне серьёзной рекламной кампанией, направленной на поднятие престижа школы, хотя, честно говоря, наша альма-матер в этом не нуждалась: она и так считалась самым элитным учебным заведением в нашем городке.

Визитеров было немного: с лёгкостью справившись с двумя группами по пять-шесть человек, я проводил их и оставил дверь в помещение клуба широко раскрытой, чтобы все знали: тут ждут гостей.

Лучше бы я этого не делал: через минуту к нам в комнату вплыл высокий худенький юноша, одетый очень официально: в тёмно-синие брюки, жилет в тон и светло-голубую рубашку с галстуком. Мальчик был довольно красив: тонкие черты лица, большие глаза, прямой нос; его портила коварная усмешка, зло искривившая губы, да недобрый блеск карих глаз.

Сайко Кенчо собственной персоной.

Небрежно поклонившись в качестве приветствия, он лениво прошёлся вдоль стендов, спрятав руки в карманы. Остановившись у фотографии сакуры, он провёл по её рамке длинными пльцами и повернулся ко мне.

— Странно, что тут нет снимков Айши Аято, — медленно про тянул он. — Я думал, его красота пленила вас всех.

— Айши Аято? — Берума, оторвавшись от монитора, за которым редактировала изображения, резко повернулась и сжала пальцы правой руки в кулак. — Почему он постоянно всплывает в любом разговоре? Почему нельзя хотя бы денёк провести без него?!