Акане усмехнулась и заправила прядь волос за ухо.
— Ты слишком эмоционален, Фред, — проговорила она. — В этом всегда состояла твоя главная проблема. Неужели ты не понимаешь, в каком положении оказался? Тебе лучше со мной дружить, хотя бы в память о наших совместных годах средней школы, тем более учитывая то, что твоя маленькая влюблённость затрагивает не только тебя.
От этих слов я похолодел, одновременно почувствовав, как между лопатками на спине выступили капли пота.
Неужели она услышала и имя того, кого я люблю?! Раз так, значит, Аято теперь тоже в опасности: если Ториясу пустит слух, по нему это ударит хоть и слабее, чем по мне, но всё же довольно чувствительно.
— Бедняга Айши Аято, — чётко вымолвила Акане. — Я слышала, он хотел поступать в Тодай… Боюсь, с подмоченной репутацией ему лучше забыть об этом.
Я застонал сквозь зубы и запустил пятерню в волосы.
Что же делать?!
Если бы речь шла только обо мне одном, я бы наплевал на всё и не позволил бы ей себя шантажировать, но здесь был замешан Аято — человек, который стал мне дороже жизни. Значит, придётся как-то договариваться с Ториясу…
— Хорошо, — я махнул рукой. — Помогу тебе на выборах в сентябре и организую агитацию. Буду умолять каждого отдать голос за тебя, а кое-кого смогу и заставить. Довольна?
Акане легко выдохнула и отрицательно покачала головой.
— Ты не понял меня, Фред, — с плохо скрываемым торжеством в голосе произнесла она. — Я не стану идти ни на какие уступки, и свои требования я тебе уже высказала. Не знаю, как ты это сделаешь, но мне нужно, чтобы я стала президентом в течение месяца, начиная с сегодняшнего дня.
Мне захотелось завыть, побить кулаками о стены, хорошенько встряхнуть эту сучку, наконец, но я сдержался и повернулся к двери.
— Если в течение месяца я не стану главой совета, — снова заговорила Акане, — то двадцать шестого апреля все в школе узнают твою маленькую грязную тайну.
С силой сжав ручку двери, я резко распахнул створку и вылетел из кладовой, чтобы тут же столкнуться нос к носу с Аято.
Я в ужасе уставился на него и прошептал:
— Ты слышал?
— Что именно? — Аято отступил на шаг и любезно улыбнулся. — Я шёл к лестнице — мне нужно было к завучу… Впрочем, это подождёт. Что-то произошло, Фред? Выглядишь как-то неважно.
Я тяжело вздохнул и привалился к стене плечом и посмотрел на Айши. Он был слегка бледноват, но, в общем, смотрелся спокойным и собранным, как обычно. Его чёрные глаза глядели на меня внимательно, даже, я бы сказал, с некоторым участием.
Вряд ли он что-то слышал. В конце концов, музыка из помещения клуба боевых искусств заглушала звуки из кладовой напрочь, кроме того, мы с Ториясу разговаривали негромко. Для того, чтобы подслушать наш разговор, ему нужно было вплотную приникнуть ухом к двери, и я сомневался, что такой благородный человек, как Аято, стал бы этим заниматься.
— Просто тяжёлый день, — вымученно улыбнулся я. — Всё в порядке, приятель, справлюсь.
— Не сомневаюсь, — подойдя ближе, Аято крепко взял меня за локоть. — Думаю, тебе стоит хорошенько отдохнуть: это расследование смерти Такада Ёрико тебя утомило. Если хочешь, провожу до дома.
Ровно одно мгновение я раздумывал, не поддаться ли искушению и не сказать ли «да», но потом решил не поступать так эгоистично.
— Спасибо, друг, но не стоит, — я похлопал его по плечу. — Развлекайся; дни рождения для того и придуманы. А мне и вправду лучше пойти и извиниться перед Масута: я не в том состоянии, чтобы веселиться.
Аято кивнул и подвёл меня ко входу в клуб боевых искусств. Там он отпустил мой локоть (о чём я отметил с небольшим сожалением), и наши пути разошлись.
Я отыскал Масута и извинился перед ним за то, что не могу быть рядом в такой важный день. Мой славный лучший друг начал обеспокоенно всматриваться в моё лицо и предложил проводить до дома, но я мужественно отказался, сбегал в классную комнату за сумкой и поспешил на первый этаж.
Не представляя себе, что делать дальше, я был практически на грани депрессии. Чёртова Акане! Неужели позиция президента школьного совета стоила того, чтобы мучить других людей?! Как у неё только хватало совести…
Домой я брёл, едва переставляя ноги, и вернулся в квартиру первым: мать и отец ещё были на работе. И слава богу: я не выдержал бы сейчас никаких задушевных разговоров, пусть даже и с людьми, которых я любил.
Двигаясь, как призрак, я заварил себе лапшу быстрого приготовления, выпил сок и побрёл в душ. Мой мозг отказывался работать, думать над проблемой; он словно отключился в тот самый момент, как я понял, что надёжно сижу на крючке у Акане.
На душе было паршиво, как будто её пропустили через мясорубку, а потом на ней ещё и потоптались. Я не представлял себе, как нужно поступить, чтобы выпутаться из этой ловушки, но твёрдо знал одно: я ни за что не пойду на предательство и не подставлю Мегами. Плевать на мою собственную гордость; если что, я просто брошусь перед Ториясу на колени и начну умолять её не обнародовать того, что она узнала. Если же всё выйдет из-под контроля, я просто начну всё отрицать. Конечно, из нас двоих поверят, скорее всего, ей, но я не сдамся и не допущу того, чтобы пострадал Аято.
А пока буду ждать; может, ситуация выправится сама собой. Сейчас я всё равно не смогу ничего сделать.
Приняв душ, я сразу лёг в постель: у меня не оставалось сил дожидаться родителей.
========== Глава 38. Электронная терапия. ==========
Накануне я лёг рано, но по понятной причине не спал почти всю ночь, и потому с утра в среду чувствовал себя совершенно разбитым. Голова гудела и по ощущениям весила тонну, на глаза давило, а ноги налились свинцом. Дорога до школы заняла у меня не привычные десять минут, а добрых двадцать, и каждая из них ложилась дополнительным камнем на мои плечи.
Наверное, впервые в жизни я не знал, как мне поступить. В средней школе в Японии меня как иностранца травили, но я смог сопротивляться и показать всем, что не собирался прогибаться — с помощью моих прекрасных друзей Мегами и Масута. Несмотря на препоны, я продолжал бороться и идти вперёд, потому что твёрдо знал, что мне грозило. В прошлом враги выступали только против меня, теперь же в группе риска оказался мой любимый человек.
Я мог поговорить с Мегами — она уже знала о моей тайне и наверняка согласилась бы помочь. Я мог броситься на колени перед Ториясу и надеяться, что она сжалится надо мной. Я мог наплевать на всё и пустить происходившее на самотёк.
Но третий вариант автоматически отпадал, так как под ударом вместе со мной оказывался Аято. Унижаться перед Акане мне мешала гордость, а просить такого огромного одолжения у лучшей подруги не позволяла совесть.
В общем, я оказался в тупике.
Проворочавшись всю ночь на своём матраце, я решил подождать до конца этой недели — я всё равно буду занят во время дней открытых дверей, — а с понедельника уже определиться, какую схему мне использовать, и начать по ней действовать.
Но уже сейчас я осознавал: что бы я ни выбрал, на душе будет паршиво.
Индифферентно раскланявшись с учительницей физкультуры, я переобулся и направился во внутренний дворик, надеясь, что обнаружу там Аято. Увы, судьба, похоже, твёрдо решила не быть ко мне благосклонной: его я не застал, зато первым делом увидел Ямада Таро, сидевшего на бортике фонтана со своей дурацкой книгой. Его младшей сестры не было видно поблизости, и это позволяло Ямада впериться в страницы романа с таким вниманием, будто автор гипнотизировал его через свои строки.
Неожиданно я почувствовал раздражение: этот тюфяк без индивидуальности получил всё, чего я так страстно желал: и любовь Аято, и спокойную жизнь. Правда, я не был до сих пор уверен, точно ли Таро являлся предметом нежности Айши, но имел весомые основания считать, что это именно так. И от этого в моей душе почему-то поднималась волна глухой обиды против него. Ямада был абсолютно безвреден и ничего мне не сделал, но сейчас я ощущал острую необходимость на ком-то сорваться, пусть несправедливо, и этот кусок белой курятины так кстати попался под горячую руку.
