— Она была высокой и крепко сбитой, — вполголоса заметила Мегами, отрезая маленький кусочек мяса и задумчиво глядя на него. — Я думаю, сил бы у неё хватило.
Я усмехнулся и проговорил:
— Подруга, помнишь, как ты, приехав после своих каникул в Париже, показывала нам фотографии гравюр о жизни французов в семнадцатом веке? На одной из них был изображён парень с маской на голове и огромным топором в руках, а называлась картинка лаконично и точно: «Палач». Так вот, тот парень по сложению напоминал Кинг-Конга. Только такие дюжие силачи могли отсечь человеку голову топором — до изобретения гильотины. Не так-то просто это сделать, а уж ножом-то — и подавно.
— Но, насколько я помню, орудия убийства так и не нашли, — отправив кусок стейка в рот, Мегами нахмурилась. — Разве эксперты пришли к выводу, что это точно был нож?
Закусив губу, я потупился. А ведь она была права: в материалах, которые разыскал для меня Гемма, не был определённо указан тип оружия; упоминалось только, если мне не изменяла память, о тонком плоском лезвии длиной от пятнадцати сантиметров. Так что это мог быть и нож, и короткий меч, и даже секач.
Но в школе не могли держать таких опасных вещей. Ножи присутствовали только в помещении кулинарного клуба, и все они были сравнительно небольшими, недлинными и безобидными с виду.
А, может, в те годы в школе имелась мастерская? Тогда юноши были куда более умелыми и приспособленными, чем мы; они зачастую создавали что-то своими руками…
Мои размышления прервал Масута: он засмотрелся на садящуюся за соседний стол Кизана и уронил металлические палочки на пол.
Я посмотрел на его мгновенно запылавшую физиономию и рассмеялся.
— Да ладно тебе, Фред, — смущённо промычал Масута, нагибаясь за палочками. — Вот полюбишь сам и поймёшь меня.
Мгновенно посерьёзнев, я склонил голову. Ты не представляешь, приятель, как чётко попал в десятку: я не просто уже успел влюбиться, я сделал это самым неподходящим способом, в самого неподходящего человека и в самой неподходящей стране. Хотя с последним ещё можно было поспорить: в Средней Азии гомосексуалов не жаловали ещё больше.
Посмотрев на друга с намерением перевести тему разговора на нечто более безобидное, я сразу же осёкся: Масута снова смотрел на Кизана, и его мгновенно засиявшие глаза наполнились восторгом, эйфорией и блаженством. Это выражение лица напомнило мне кое-что… То, что я видел совсем недавно.
И тут в моём мозгу словно разразилась гроза.
Как раз так Айши Аято смотрел на Ямада Таро.
Мои руки задрожали, ложка выскользнула из внезапно ослабевших пальцев и с весёлым звоном упала на вымощенный плиткой пол.
— Пришла твоя очередь? — Масута широко улыбнулся, любезно нагибаясь и поднимая мою ложку. — Признайся нам, Фред, ты в кого-то влюблён?
Мегами усмехнулась и посмотрела на меня с выражением добродушного недоумения на лице.
Что я мог сказать вам, мои дорогие друзья? Конечно, мы были знакомы долгое время, и я не сомневался, что вы меня поймёте, но пока я и сам не до конца принял то, что со мной произошло, и не был готов говорить об этом.
— Пустяки, — я кивнул в знак благодарности, взял ложку из рук Масута и обтёр её салфеткой. — Просто вспомнил кое-что неприятное. Знаете, это чёртово дело похоже на болото: оно засасывает всё глубже.
Масута посерьёзнел и, положив большую тёплую ладонь мне на предплечье, вдохновенно проговорил:
— У тебя есть помощники, Фред. Я, Мегами, а ещё и Айши Аято, так что ты не останешься один на один с этим жутким убийством. Если хочешь, я отменю на сегодня свои занятия в клубе, и мы с тобой после уроков пойдём опрашивать мать Такада Ёрико.
Мегами кивнула, отложив вилку в сторону.
— А я могу отложить айкидо и курсы бухгалтерского учёта, — вымолвила она. — Мы все готовы тебе помочь.
Я растроганно улыбнулся. Мои прекрасные друзья, преданные и благородные, я вас не заслужил: вы слишком великолепны, чтобы быть в моей жалкой жизни. Вы так искренне старались мне помочь, а я был не до конца честен с вами.
— Всё в порядке, — проговорил я вслух. — Масута, я же помню, что тебе ещё нужно помогать Кизана, так что уйти сегодня раньше ты точно не сможешь. У тебя же, Мегами, начнутся неприятности с отцом, если ты прогуляешь свои дополнительные занятия, так что делайте то, что планировали, друзья, и не беспокойтесь обо мне: я возьму в помощь Айши, и мы постараемся справиться.
Масута слегка сжал пальцы на моём предплечье перед тем, как убрать руку, и бросил:
— Хорошо, но я хочу, чтобы ты знал: если понадобится что-то — что угодно, — то мы рядом.
Мегами кивнула, показывая, что готова подписаться под каждым словом Будо.
— Спасибо, мои самые великолепные, — шутливым тоном произнёс я. — А теперь давайте-ка воздадим честь остаткам нашего обеда, пока они не покрылись льдом!
Синхронно рассмеявшись, Масута и Мегами последовали моему совету, и вскоре мы уже выходили из столовой. Мои друзья отделились от меня: Мегами зашла в классную комнату «2-1», чтобы дать несколько поручений Рюгоку Аои, одной из участниц школьного совета; Масута же задержался у входа в кафетерий, чтобы обсудить с Кизана предстоящую постановку театрального клуба.
Решив не смущать друга, я сунул руки в карманы форменного пиджака и медленно побрёл по коридору в сторону лестницы. В нашей аудитории я застал лишь Осана Наджими и её близкую подругу Райбару Фумецу: они обсуждали что-то вполголоса. Присутствие этих двоих здесь было не совсем обычно: как правило, Осана обедала вместе с Ямада, но теперь, задумавшись, я понял, что не видел (и, главное, не слышал) её в кафетерии.
— Согласись, Наджими, это словно перст судьбы, — мечтательно выпалила Фумецу, сложив свои большие руки на груди.
— Ты права, — резкий голос Осана в кои-то веки не звучал противно. — Он довольно галантен и, главное, не воспринимает меня как часть окружающей обстановки.
Тут девочки увидели меня и, придвинувшись друг к другу чуть ли не вплотную, начали шептаться.
Ну и пусть: я не особо интересовался их амурными делами; мне хватало и своих проблем.
Доковыляв до своей парты, я рухнул на стул и положил голову на скрещенные руки. Моё сердце находилось в смятении в лучших традициях романов Джейн Остен — меня кидало от полного спокойствия и принятия себя а-ля: «Я люблю парня; ну и что с того?» до дикого ужаса по образцу: «Как мне жить дальше?!».
Итак, Аято смотрел на Ямада Таро влюблёнными глазами…
Или мне так показалось.
Точно: такого просто не могло быть. Всё дело в том, что Аято обычно не особо щедр на эмоции, но, когда он их всё же проявлял, его облик менялся. Именно это меня и смутило.
Он ни в коем случае не влюблён в Ямада Таро. Я вообще не в курсе, как он относился к гомосексуалам, но не думал, что так уж положительно.
Звонок на урок отвлёк меня от мрачных дум, и я в кои-то веки был рад услышать эту резкую трель.
А после занятий я принял решение сфокусироваться исключительно на расследовании смерти Такада и попытаться выбросить Аято из головы, ведь у нас просто не могло быть совместного будущего. А раз надежды нет, то лучше отступить, обойти препятствие и идти своей дорогой, куда бы она ни вела.
Поэтому, как только занятия закончились, я зашёл в свой клуб, ограничился тем, что похвалил Беруму за красиво развешенные фото на стенде, и тут меня позвали по громкой связи.
Такие случаи были нередки: наша завуч — энергичная и полная сил дама со звучным именем Геннка Кунахито — довольно часто вызывала к себе учеников таким образом, сообщая им как хорошие новости, так и плохие. К ней заходили олимпиадники, хулиганы, лидеры клубов, худшие ученики и те, кто удостаивался чести представлять школу на соревнованиях. Но на этот раз вызывали в кабинет директора, что являлось крайней редкостью и заставило меня несколько напрячься. Прослушав повторное сообщение и убедившись, что вызывают именно меня, я вздохнул и, подхватив сумку, направился к кабинету.
