Мне было прекрасно понятно, что афишировать подобные страсти в консервативном японском обществе не рекомендовалось, и я не собирался этого делать, надеясь, что эта влюбленность пройдет сама, как простуда. Я рассчитывал отвлекать сам себя на учёбу, занятия фотографией, уроки английского для Таниши, расследование смерти Такада Ёрико — на всё, что угодно, лишь бы не думать о том, что испытывал к Аято. И пусть этот самый герой моих грёз участвовал в деле Такада вместе со мной, я был готов сосуществовать с ним в одном помещении и не срываться, как вчера вечером.

С этими мыслями я и пошёл в школу, по пути встретив Таниши (который даже удосужился поздороваться со мной первым) и чуть не столкнувшись в коридоре первого этажа с девчонкой из клуба кройки и шитья (чёрт побери, опять забыл, как её зовут).

Она была окружения красотками во главе с Роншаку Мусуме, но те, вопреки обыкновению, не смеялись над ней, а совали ей под нос какие-то тряпицы.

— Смотри, Пуресу, это я вышила сама! — объявила Мусуме, перекрикивая всех остальных. — Всё так, как ты учила, да?

Девчонка (которую звали Пуресу, и было бы неплохо это запомнить) взяла из рук Роншаку малюсенький кусочек ткани, внимательно его осмотрела и коротко кивнула со скупым комментарием: «Молодец».

— Да! — Мусуме сжала руку в кулак в победном жесте. — Ну что, ты принимаешь нас в клуб? Скажи «да», Пуре-чан, ну пожа-а-алуйста!

Улыбнувшись, я бочком протиснулся мимо этой компании. Куколки из отряда Роншаку раньше славились тем, что гнобили всех, кто не мог себя защитить, а теперь — только посмотрите! — заискивали перед девчонкой, у которой были все шансы стать лузершей. И заслуга эта целиком и полностью принадлежала Айши — именно он перенаправил энергию красоток в нужное русло.

Да и вообще, он парень что надо. Только лучше не встречаться с ним особо часто, иначе будет хуже.

Поднявшись по лестнице, я направился в свою классную комнату, но внезапно остановился, как вкопанный: в тупичке у двери стояли двое, и одним из них был злой гений моих грёз — Айши Аято.

Его собеседница, на первый взгляд, выглядела вполне обыденно: невысокого роста, чуть коренастая, с волосами, забранными в два хвостика, и застенчиво-грустной улыбкой, она стояла у стены и кивала в такт речи Айши.

Это была Райбару Фумецу — девочка, в которой никто бы не заподозрил звезду единоборств. Однако она ею являлась, причём весьма титулованной. До Будо именно она возглавляла клуб боевых искусств, а также давала приватные уроки тем, кто хотел бы научиться самообороне. В число последних входил и я: только поступив в старшую школу, я решил, что иностранцу просто необходимо уметь правильно драться. Фумецу любезно обучила меня (и некоторых других, пожелавших тоже чувствовать себя более уверенно). Она не требовала взамен абсолютно ничего, с охотой объясняя всем желающим философию восточных единоборств, и люди стремились к ней, потому что для этих уроков необязательно было вступать в клуб.

Но в прошлом году всё изменилось: Будо Масута, мой ближайший друг, вызвал её на бой и одержал верх. Однако Райбару совершенно не расстроилась: она вышла из состава кружка и с удвоенной энергией взялась за самые разнообразные занятия. Приходя в помещение какого-нибудь клуба, она некоторое время просто наблюдала за деятельностью его участников, а потом подходила к президенту и просила научить её. Отказ она встречала редко: лишь Гейджу Цука (который заявил, что у неё полное отсутствие таланта) и Гемма Таку (который буркнул, что у него нет времени на всякие глупости) не согласились ей помочь.

Фумецу не огорчалась этим эпизодам. Напротив, она со смехом рассказывала о них своей лучшей подруге Осана Наджими и даже не думала при этом понижать голос. Осана на это реагировала всегда одинаково: пылая праведным гневом, она рвалась преподать «этим грубиянам» пару уроков вежливости, но Райбару всегда со смехом удерживала приятельницу, говоря, что всё равно получила удовольствие от пребывания в клубах.

В общем, Фумецу была доброй и несколько странноватой девочкой, могущей убить одним ударом ребром ладони. И я никогда раньше не замечал, чтобы они с Айши дружили, но сейчас беседовали весьма доверительно.

Правила приличия предполагали, чтобы я пошёл своей дорогой, и я обычно им следовал, но только не в этот раз. Забежав в аудиторию и оставив на парте сумку, я спешно вышел в коридор и деловым шагом направился в туалет, хмуря брови и всем своим видом показывая, что мне не было никакого дела до чужих разговоров.

Зайдя в уборную, я прижался спиной к холодной выложенной плиткой стене и прислушался. Айши и Райбару стояли совсем рядом, и я, лишь чуть напрягая слух, мог слушать каждое слово.

— Я думаю, ты прав, — вымолвила Фумецу в своей мягкой и неторопливой манере. — Но Наджими уже давно считает, что влюблена в него.

— Это всего лишь иллюзия, — звук голоса Аято заставил моё сердце сначала замереть, а потом ринуться в бешеный галоп. — Они провели вместе всё детство, и, по твоим рассказам, даже их родители всё время шутили на тему их свадьбы в будущем, вот она и приучила себя к мысли о том, что Таро — это её судьба.

— И я бы хотела для неё лучшей доли, — снова заговорила Райбару. — Не то, чтобы мне не нравился Таро, просто… Мне кажется, он относится к Наджими как к чему-то само собой разумеющемуся, понимаешь?

— Вполне, — ответил Айши. — Он просто привык к ней и не ценит её по достоинству. Разумеется, при таком раскладе их отношения обречены: они только доставят друг другу горя, а мы с тобой в этом абсолютно не заинтересованы. А другой, о котором я тебе говорил, настроен куда более серьёзно, нежели Таро, и он с удовольствием познакомится с Наджими поближе, но это возможно только если их представит друг другу тот человек, которому Осана доверяет; меня же она даже слушать не будет. Ты сама знаешь, насколько она недоверчива.

— Это так, — после паузы в несколько секунд проговорила Фумецу. — Я согласна с тобой: я представлю их друг другу. Как зовут того человека?

— Таниши, — ровно ответил Аято. — Таниши Рокуро.

Я едва удержался от того, чтобы не присвистнуть, и решил вслушиваться в их разговор дальше, но они, по-видимому, пошли в классную комнату, так как их голоса всё удалялись, и, в конце концов, я не смог уже больше ничего расслышать.

Осторожно выглянув из уборной и убедившись, что горизонт чист, я не спеша пошёл к аудитории и по пути пытался анализировать то, что сейчас услышал.

Айши Аято зачем-то пытался свести Осана Наджими и Таниши Рокуро… Наверное, из-за Мегами: её помолвку уже отменили, но для того, чтобы перестраховаться, эта мера лишней не была.

Всё-таки молодец этот Аято! Он умудрился наладить неплохие связи в моём классе.

Войдя в аудиторию, я увидел, как предмет моих воздыханий говорил о чём-то с Ямада Таро, а Райбару Фумецу активно обрабатывала Осана Наджими. Последняя же упрямо трясла головой, то и дело раздражённо поглядывая в сторону Ямада.

Стараясь не пялиться на Айши и одновременно поздороваться с ним, я пулей прошествовал к полкам в конце классной комнате и начал копаться в своих книгах. Противный резкий голос Осана меня ничуть не отвлекал; куда более интересно мне было сфокусироваться на спокойном и размеренном тембре Аято, но, как назло, девочки стояли ко мне намного ближе и начисто заглушали разговор между Ямада и Айши.

— Ну ладно, представь нас, — вдруг вымолвила Осана. — Так уж и быть, я посмотрю на него.

— Отлично, Наджими! — Фумецу от радости заахала. — Пошли со мной; ты не пожалеешь, обещаю!

Девочки вышли из аудитории и, судя по удалявшимся шагам, куда-то заспешили. Я встал и обернулся, чтобы посмотреть на свою парту, точнее, на Аято, который стоял у моего стула и увлечённо обсуждал что-то с Ямада.

Невольно я улыбнулся, наблюдая за предметом своей влюблённости. Если мне не изменяла память, он хотел позаниматься с Таро математикой, только вот для чего? Ямада и так учился неплохо; не сказать, чтобы он хватал звёзды с неба, но держался устойчивого среднего уровня.