Видимо, не совсем.

Покосившись в сторону, я украдкой посмотрел на Аято. Его чёткий профиль красиво оттенялся неярким светом ночных фонарей, под которыми мы проходили. Он шёл вперёд, твёрдо смотря перед собой и не отвлекался ни на что.

Может, я бисексуален? Или дело в нём самом?

Скорее всего, и того и другого понемногу.

Ведь кто такой Айши Аято? Грёбаный Мистер Совершенство, вот кто. Он красивый, умный, спортивный, лучший ученик школы; у него получается всё, за что бы он ни взялся, даже сложная работа в школьном совете. В такого сложно не влюбиться, и это произошло со мной: восхищение, которое он первоначально вызвал в моей душе, пустило корни и переросло в нечто совсем другое.

Не знаю, любовь ли это, но определённо что-то новое.

Я пытался думать, анализировать то, что со мной происходило, но не мог: в моей душе роилось настолько разнообразных чувств и ощущений, что они попросту не поддавались никакой рациональной систематизации. Я послушно брёл рядом с Аято, как сомнамбула, и изо всех сил старался прийти в себя.

Но не получалось.

Моё сердце раздирали самые разнообразные эмоции, и я не мог зацепиться ни за одну из них, настолько быстро они сменяли друг друга.

Что теперь делать? Как мне себя вести? Что ему сказать? Или, может, лучше промолчать?

Я не знал. Я вообще ни в чём больше не был уверен: во мне словно возникла сотня иных личностей, которые боролись между собой и громко кричали в моём мозгу, перебивая друг друга.

— Мы пришли, — ровный тон Аято подобно якорю резко вытянул меня из моря раздумий на поверхность, и я от неожиданности резко остановился и шумно втянул в себя воздух.

Он привёл меня к дому, где я жил, и теперь мы стояли перед входом в подъезд, который, как и все подобные входы в Японии, казался сделанным специально для лилипутов.

— Я могу проводить тебя до дверей квартиры, — спокойно предложил Аято, убирая руку с моего плеча. — Мне не трудно.

— Нет, благодарю, — с трудом выдавил я, отстраняясь. — Ты и так сделал для меня слишком много.

— Как скажешь, — пожал плечами Айши. — Тогда… встретимся завтра в школе?

— Отлично, — я вымученно улыбнулся и кивнул. — До скорого, приятель.

И я побрёл к своему подъезду. Мне не нужно было оборачиваться: я спиной чувствовал взгляд Аято, который следил за мной, видимо, чтобы я по пути не грохнулся в обморок.

Что, в принципе, не являлось такой уж фантастичной перспективой.

В полубеспамятстве я открыл дверь квартиры, прошёл внутрь, сбросил обувь и направился к себе в комнату. Положив сумку и камеру на пол, я кинулся на лежавший на полу матрац, не убранный с ночи, и громко застонал.

Итак, ситуация ужасна: я втюрился в парня, который учился со мной в одной школе и помогал мне с расследованием. Избежать встреч с ним я никак не мог, потому что Аято, вдобавок ко всему прочему, ещё и состоял в школьном совете, курируя деятельность клубов, президентом одного из которых являлся я. Просто катастрофа.

А ведь всё было относительно спокойно до того момента, как я встретил этого Айши! Да, меня гнобили в средней школе, и порой я выживал только благодаря поддержке Масута и Мегами. Да, я порядочно попотел над японским, но до сих пор не всегда понимал некоторые тексты. Да, я являлся белым в мононациональной жёлтой стране с совершенно иным менталитетом и образом мышления.

Но никогда мне ещё не было так тяжело, как в этот момент.

Я перекатился с живота на спину и глубоко вздохнул, уставившись в потолок и раскинув руки в стороны. Интересно, как бы поступил индеец Джо? Раньше — в детстве — размышление об этом помогало мне справляться с жизненными трудностями.

Но не теперь. Индеец Джо вряд ли влюбился бы в парня и бессовестно думал о том, как поцеловать его.

Встав с матраца, я медленно подошёл к столу и, отодвинув в сторону пустой грязный лоток из-под готового обеда, потянулся к сумке. Вытащив телефон, я запустил программу-мессенджер и перечитал всю переписку со Стеф Квон, стараясь воскресить в памяти, как выглядели её «девочки», одновременно свободной рукой коснувшись себя через джинсы.

Никакого ответа. Мой орёл спал как убитый, и никакие смутные воспоминания о сосках не могли пробудить его.

Но тут память услужливо подсунула мне совсем другую картину: Аято со своими нежными губами и точёным профилем, смотревший на меня спокойно и без единой эмоции во взгляде…

А потом в игру включилось воображение, которое заставило Аято пошло ухмыльнуться и провести розовым языком по губам. Я закрыл глаза и запрокинул голову, хмурясь и стараясь одновременно и изгнать манящее видение, и задержать его в сознании. Иллюзия выбрала второе, и вот он наклонился ко мне близко-близко, зашептал в ухо какие-то непристойности, а потом отстранился только для того, чтобы впиться в губы жадным поцелуем…

Я резко открыл глаза и качнулся вперёд, опершись на стол. Меня тряхнуло один раз, потом другой…

Восстановив дыхание, я опустил глаза и хмыкнул: на джинсах расползлось весьма красноречивое мокрое пятно.

Чёрт побери, со мной не случалось такого с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.

Сюрприз, Фредди Джонс. Стеф со своими всамделишными «девочками» не смогла, а вот иллюзорный Айши — пожалуйста. Хватило только нескольких минут фантазий о нём, и вот результат.

Что ж, оставалось только смириться с этим и как-то жить дальше, ведь выбора у меня не имелось.

Поморщившись, я подошёл к двери в мою комнату и, слегка приоткрыв её, высунул голову в коридор. Папа и мама сидели в своей спальне и, судя по шуму телевизора, смотрели сериал по мотивам книг Джеральда Даррелла. Это хорошо: увлечённые жизнью животных, они не заметят мой позор.

Шмыгнув в коридор, я постарался по возможности быстро и одновременно бесшумно добежать до ванной, но сегодня был явно не мой день: меня окликнула мать.

Я замер, положив ладонь на ручку ванной и молясь, чтобы она передумала общаться со мной, но опять не повезло: мама вышла в коридор и вновь повторила:

— Эй, Фред!

Повернув голову, я жалко улыбнулся и шутливым тоном спросил:

— Да, мэм?

Она усмехнулась, скрестив руки на груди, и вымолвила:

— Что-то долго ты гулял. Не расскажешь, куда ходил?

— К Масута, ма, — я продолжал стоять вполоборота, надеясь, что в плохо освещённом коридоре ей не видно ни мокрого пятна на брюках, ни моих щёк, которые — я явственно это чувствовал — пылали, как два солнца над вигвамом. — Пил у него чай с традиционными сладостями.

— О! — мама улыбнулась. — Представляю себе, какая это гадость. Ладно, иди ополоснись и на боковую: завтра предстоит очередной будний день.

Коротко кивнув, я медленно потянулся к выключателю света. К счастью, маме хотелось досмотреть эпизод сериала о зверях, поэтому она повернулась и пошла в спальню. Я же зажёг свет и вошёл в ванную комнату, мечтая о том, чтобы уже наконец-то стянуть с себя эти чёртовы джинсы.

И пока я не мог помочь сам себе, потому что индеец Джо не носил таких брюк.

========== Глава 21. Сложные схемы отношений. ==========

У каждого, даже самого заядлого оптимиста бывали такие дни, когда вовсе не хотелось вставать с утра, а трель будильника казалась самым противным звуком на свете.

Я всегда старался воспринимать жизнь в позитивном ключе, радовался мелочам и не особо огорчался трудностям, принимая испытания как нечто, обещавшее впоследствии сделать меня сильнее, но эту пятницу я встретил в преотвратном настроении.

Полночи я не мог сомкнуть глаз, всё думая о том, что со мной произошло. Где-то в два часа мне пришлось встать, чтобы развесить постиранное бельё, среди которого находились и мои джинсы, и при одном взгляде на них я испытал дичайший позор, приправленный, как ни странно, отголосками удовольствия.

Что ж, хорошо. Я влюблён в Айши Аято — это факт. Может, мой молодой организм захотел поэкспериментировать, может, я что-то путаю, но одно бесспорно: сейчас я испытывал настоящую эйфорию от него.