Не испытывая ни малейших признаков угрызений совести, я прошёл к своему стулу, по пути подмигнув Роншаку Мусуме, которая в ответ едва слышно хихикнула.
На следующей перемене я поспешил к Мегами, здраво рассудив, что моей подруге понадобится вся поддержка, которую она могла получить. Мы вместе направились к кабинету школьного совета, по пути болтая о пустяках. Будо к нам не присоединился: ему как раз удалось затащить к себе в клуб одну из первоклассниц, и он тут же усиленно занялся ей, заполнив форму и отведя к медсестре для снятия мерок.
В кабинете совета никого не оказалось, что лично я воспринял как хороший знак: в последнее время отношения Мегами и её соратниц оставляли желать лучшего, и ей бы лишь пошло на пользу чуть-чуть отдохнуть от них.
— Так что насчёт дела Такада, подруга? — спросил я, галантно отодвигая для неё кресло. — Что там насочиняла твоя чокнутая тётя?
— Перестань, — Мегами махнула рукой, однако при этом улыбнулась. — Она с полной уверенностью утверждала, что Такада Ёрико умерла от руки Айши Рёбы.
— Серьёзно? — я подовинул стул от длинного стола поближе и присел на него. — И какие доказательства она представила?
Мегами закусила губу и опустила голову.
— В общем-то никаких, — тихо проговорила она. — Но тётя была так уверена… Она же не могла просто так…
— А что она назвала мотивом? — я нетерпеливо подался вперёд, чуть не ударив камеру о край стола.
— Ну… — Мегами подняла на меня серьёзные карие глаза. — Тётя Юкина сказала, что Айши зарезала Такада из ревности. С ними учился один мальчик, Накаяма Дайске, и обе: и убийца, и жертва — были в него влюблены.
Я недоверчиво покачал головой, бросив:
— Ты сама-то в это веришь? Представь себе: две школьницы-японки враждуют, при этом неважно, из-за чего: нравится ли им один и тот же мальчик, или тут что-то другое. Что они делают в таком случае? Насколько я помню, твои соотечественницы крайне изобретательны, и их методы варьируются от письменных анонимных угроз до поминальных традиций по ещё вполне живой сопернице. В вашем менталитете не заложено склонности к открытому конфликту, а уж орудование ножом, да ещё и с таким размахом, и вовсе фантастично.
Мегами посмотрела на свои руки и легонько вздохнула. Я не спешил ничего говорить: достаточно хорошо зная свою подругу, я понимал, что сейчас она тщательно анализирует мои выводы и оценивает их.
В кабинет совета почти неслышно вошёл Айши Аято с новенькой повязкой на плече. Кинув в нашу сторону мимолётный взгляд и поклонившись, он сел за один из ноутбуков и стал что-то быстро печатать на клавиатуре. Через несколько минут большой принтер выплюнул несколько распечаток, и Айши, спешно встав со стула, подошёл и взял их.
Я поймал себя на том, что беззастенчиво пялюсь на него, и попытался отвести взгляд, но не получалось: мои глаза словно примагнитило к этому красивому лицу. Хорошо ещё, что Аято читал свои распечатанные документы и не смотрел на меня, а не то позора хватило бы на всю мою оставшуюся жизнь.
Айши пробегал глазами текст, чуть сдвинув брови и кивая в такт своим мыслям. Он выглядел таким сосредоточенным, таким поглощённым этим делом… Ну просто идеальный японский юноша. И семья у него наверняка была такой же: верной традициям и миллиону местных условностей.
Внимательно просмотрев все три документа, Айши без единого слова осторожно положил их на край стола Мегами. Она так же молча взяла их, бегло просмотрела и, выдвинув первый ящик тумбы, вытащила фамильную печать в небольшом золотом тюбике. Поставив след в виде красного кружочка с иероглифами на каждой из бумаг, Мегами убрала печать. Аято поклонился, взял распечатки и вышел из помещения, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Я хмыкнул и встал со стула, с наслаждением потянувшись и подняв руки.
— Может, я и ошибалась… — тихо произнесла Мегами, задумчиво посмотрев на дверь. — Ведь он и вправду не сделал мне ничего плохого. Даже напротив: он быстро включился в работу совета, выполняя все поручения просто идеально.
— Вот именно, подруга, — я расставил руки в стороны. — Не волнуйся: мы расследуем это дело, найдём истинного виновника, и душа этой Такада успокоится. И тогда все девчонки смогут пользоваться тем туалетом без страха быть съеденными призраком.
Мегами улыбнулась.
— Не думаю, что призраки едят людей, — весело вымолвила она. — Но ты прав: просто необходимо разобраться в той истории. Это же никуда не годится: оставлять преступника безнаказанным!
Рассмеявшись, я показал подруге большой палец. Она смотрела на меня своими умными глазами, и в этом взгляде было многое: и доверие, и решительность, и работа мысли. Не было только одного — того противного демона, которые в последнее время стал постоянным её спутником, — тревоги.
— Ты молодец, — с чувством произнёс я. — Продолжай в том же духе и просто знай, что у тебя есть поддержка людей, которым ты небезразлична.
Мегами кивнула и вдруг, подойдя ко мне, спешно сжала мою ладонь в своих прохладных пальцах, тотчас выпустив. Она проделала это молниеносно, словно сама себе не давала права остановиться и передумать.
В ответ я тепло улыбнулся ей. Для Мегами это был подвиг: она не любила чужих прикосновений, особенно мужских. Я полагал (и вполне справедливо), что с этим можно бороться, но моя подруга ни в какую не хотела признавать, что у неё есть проблемы. А я посчитал нетактичным указывать ей на это. В конце концов, в Японии так не принято: если она сама решит лечиться, то сходит к психотерапевту, если нет — что ж, значит, само пройдёт, как обычная простуда.
Времени до начала следующего урока почти не оставалось, поэтому мы вместе побрели к нашему классу, на ходу переговариваясь насчёт дела Такада. Как выяснилось, знала Мегами немного: в основном, то, что ей поведала её свихнувшаяся тётка, у которой явно имелся пунктик по поводу Айши Рёбы.
Такада Ёрико зверски зарезали в уборной. Её тело буквально исполосовали ножом, но примечательно то, что большинство ран было причинено посмертно. Роковым оказался самый первый удар, нанесённый с огромной силой. Он практически отделил голову несчастной Ёрико от тела, разрезав ей горло. Судя по всему, преступник перерубил артерию, так как кровь тут же хлынула из раны, — этим и объяснялась страшная картина «красного туалета», которую обнаружили на следующее утро дежурные.
Как Сайко Юкина выяснила все эти подробности, оставалось загадкой. Но, скорее всего, это объяснялось просто: Сайко уже тогда были самой могущественной семьёй страны, и мало какие двери могли оставаться для них закрытыми.
Для того, чтобы так рассечь горло, нужна неимоверная мощь. Хрупкой школьнице ни за что не справиться с этой задачей; тут потребуется взрослый человек, скорее всего, мужчина.
Я хотел было спросить у Мегами про того журналиста, который вёл любительское расследование в восемьдесят девятом, но в класс вошла учительница, и мы все поспешили к своим партам, как группа трудолюбивых муравьёв.
Урок химии прошёл довольно скучно: тощий преподаватель в очках на минус десять диоптрий и в странной вязаной безрукавке-обжимке весь академический час методично диктовал нам вводные материалы. Через пятнадцать минут такого весёлого времяпрепровождения я начал клевать носом: веки потяжелели, словно налились свинцом. Я начал прикусывать внутреннюю сторону щёк, но это слабо помогало: сон всё больше овладевал мной.
К счастью, долгожданный сигнал с урока избавил меня от позора. Преподаватель продиктовал нам домашнее задание, и мы отправились на обед.
Не имея привычки приносить из дома бенто, я всегда проводил это время в кафетерии вместе с Мегами и Масута. Кормили там отменно: меню было разнообразным, сытным и вкусным, а также довольно сбалансированным: здесь не подавали бургеров и картошки-фри, столь любимых и дорогих моему американскому сердцу, зато потчевали японскими блюдами (или не совсем японскими, но трепетно обожаемыми местными, вроде карри).
В бюджете нашей школы превалировали частные средства, однако цены на обеды радовали: я пока ещё нигде не работал и не мог себе позволить роскошествовать.
