И тут я резко выпрямился в кресле.

Верно, всё это дело уже давно покрылось слоем пыли, но стоило учитывать ещё и то, что японские следователи, несмотря на их трудолюбие и дотошность, не имели никакого опыта в раскрытии подобных преступлений и потому купились на россказни охочего до дешёвых сенсаций журналиста-извращенца. Я, конечно, не был профессиональным полицейским, но мой дедушка и его захватывающие рассказы о прошлом могли бы мне помочь в этом непростом деле.

Я медленно встал с кресла и прошёлся по комнате взад-вперёд. Запись в дневнике завуча очень помогла мне восстановить картину произошедшего, но лишь схематично, в общих чертах. Любое расследование надо было начинать с места преступления, которое я хорошо знал. Разумеется, за двадцать девять лет там давно уже всё подчистили, но восстановить картину того, что произошло, я бы мог, правда, не без помощи.

Сато Кику. Сато — ещё одна знакомая фамилия в этом расследовании. Конечно, так звали очень многих; эта фамилия считалась самой распространённой в Японии. Но то, как Кику эмоционально вела себя в уборной на третьем этаже, как рассказывала о том деле… Здесь явно прослеживалась личностная связь.

Как она там рассказала? Журналист Сато спился, довёл жену до смерти и бросил дочь на произвол судьбы?

Может, Кику и была той самой дочерью?

Если даже и так, она вряд ли чем-нибудь поможет: несчастный случай с Такада произошёл задолго до её рождения. Конечно, в её доме могу храниться материалы исследований отца, но, вспоминая её тон при разговоре о нём, я сомневался, что она не выбросила его вещи.

Вообще, если так, то Кику — настоящий борец. В Европе и США её бы забрали в приют, но тут, в Японии, царили другие правила: если подросток мог сам содержать себя, его отпускали в свободное плавание раньше совершеннолетия.

Но не стоило спешить с выводами: Кику необязательно быть именно дочерью журналиста, чтобы ненавидеть его. Его поведение бросило тень на всю их семью, так что она могла оказаться и какой-нибудь дальней родственницей.

В любом случае, если и говорить с ней, то очень осторожно, потому что эта тема всё ещё болезненна для неё. С этими чокнутыми японцами вообще стоило обращаться бережно, потому что они чуть что сразу бросались кончать с собой. При этом психологов они не признавали и решали свои духовные проблемы сами — с весьма плачевными результатами.

Но в школе был ещё один человек, на помощь которого я мог рассчитывать. Даже два.

Во-первых, Айши Аято. Безвинно опозоренная Рёба — его мать, значит, он знал об этом деле. Конечно, Рёба могла оградить сына от этого и не рассказывать ему о довольно неприятном периоде своей жизни, но кто-то всё же присутствовал с Кику в том злосчастном туалете! Я не рискнул бы с уверенностью утверждать, что это Аято, но голос был явно мужской. И Сато обронила, что-то насчёт «жалости к невиновной школьнице и к семье журналиста». Если предположить, что под «семьёй журналиста» она имела в виду себя, то из учащихся к «невинной школьнице» отношение иметь мог только Айши.

Во-вторых, Мегами. Она с такой яростью обвинила мать Аято в убийстве, что не оставалось сомнений: она что-то знала. Раньше, правда, моя подруга ни разу не упоминала о деле Такада, но всё равно стоило её расспросить. Этим выстрелом я убью сразу двух зайцев: и проведу время с Мегами, отвлекая её от ненужных мыслей, и узнаю необходимую информацию.

Я улыбнулся и, подойдя к висевшему на стене фотопортрету дедушки Гилберта, отдал ему честь. Я не подведу, уж будь уверен.

========== Глава 10. Вторичные жертвы. ==========

По статистике, среда — это любимый день для японцев. Жители чёртовой страны Восходящего Солнца просто обожествляют третий день недели, наделяя его необыкновенными свойствами и стараясь не ложиться спать подольше (как будто это могло каким-то образом отсрочить наступления четверга).

Двадцатое марта выпало именно на среду, потому по пути в школу мне навстречу попадалось больше улыбавшихся людей, чем обычно. Учительница физкультуры, стоявшая у ворот школы, буквально ослепила меня набором первоклассных зубов, которым бы позавидовал любой рядовой американец. Отвесив достопочтенной Киоши Тайсо глубокий поклон (на который бывшая знаменитая пловчиха ответила радостным кивком), я бодро направился в здание родной Академи.

И тут я столкнулся с непредвиденными трудностями: я понятия не имел, где коротала время Сато. Проверив нашу классную комнату и крышу, я её не нашёл и решил переключиться на другую цель. Айши ожидаемо обнаружился в кабинете школьного совета с новенькой красной повязкой на плече. Он стоял напротив Куроко и смиренно внимал её указаниям о своих новых обязанностях, а мрачная Мегами сидела за своим столом и без особого успеха делала вид, что её происходившее не касалось. Подойдя к подруге и поздоровавшись, я кивнул на Аято и вопросительно поднял брови.

— Его приняли простым большинством, — сквозь зубы прошипела Мегами. — С сегодняшнего дня он полноправный член совета.

— Ну и ладно, — махнул рукой я, подмигивая ей. — Зато теперь ты сможешь приказывать ему как президент.

Моя подруга глубоко вздохнула и потёрла лоб.

— Иногда мне кажется, что весь мир против меня, — устало изрекла она.

— Эй, — я присел прямо на угол стола. — Говори со мной, Мегами. Что произошло?

Она махнула рукой и покривилась, будто собиралась заплакать. Я выжидающе молчал, понимая, что ей необходимо кому-то довериться. И я был полностью готов стать этим «кем-то».

— Папа договорился о моём браке, — прошептала она. — Помолвка будет в апреле.

Я изумлённо ахнул. Свадьбы по сговору в Японии довольно часты, но столкнуться с этим в непосредственной близости было жутковато. Хотя Сайко Юкио давно уже говорил дочери, что выдаст её за одного из наследников бизнес-империй, но в наш век поздних браков такая спешка вызывала вопросы.

— Вы говорили об этом? — вполголоса спросил я, наклоняясь к Мегами поближе. — Обсуждали?

— Нет, — она помотала головой. — Отец просто поставил меня в известность о том, что помолвка назначена… Фред, я знаю этого человека только мельком, я даже не представляю, на что похожа семейная жизнь с ним! Я не хочу, чтобы это произошло!

Я слез со стола и выставил руки вперёд, проговорив:

— Спокойно. Твой отец ведь не враг тебе? Просто обсудите это. Объясни ему, что ты не готова. В конце концов, он же не станет выдавать тебя насильно!

Мегами опустила голову.

— У нас так не принято, — тихо промолвила она. — Он давно говорил мне о браке по сговору, но я никогда не думала, что это наступит так скоро. Я ожидала, что у меня есть ещё хотя бы лет десять, но сейчас… Это невозможно.

— Ну так скажи ему это, — развёл руками я. — Любую проблему надо обсуждать, иначе вы никогда ни к чему не придёте.

— В нашей семье другие правила, — Мегами стиснула пальцы. — Он не поймёт.

— Ты даже не пыталась! — я ударил ладонью по столу, отчего чайная чашка из тонкого фарфора подпрыгнула на месте. — Как можно вот так сразу сдаваться?! Надо бороться за своё счастье, а не давать задний ход, прикрываясь какими-то традициями! Тебе не нравятся правила — ну так переделай их под себя! Какого чёрта ты пасуешь, подруга? Не смей, ты ведь сильная, я-то уж знаю!

Мегами подняла на меня полный боли взгляд, но потом её глаза сфокусировались на чём-то за моим плечом и опасно сузились. Я резко обернулся и едва удержался от того, чтобы не чертыхнуться: ну конечно же, Айши Аято, мистер Мне-Есть-Дело-До-Всего.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — его раздражающе спокойный тон безумно бесил. — Я не подслушивал, просто случайно услышал, о чём…

— Не трать попусту кислород, — грубо обрубил его я. — Это не твоё дело.

Айши и бровью не повёл.

— Верно, — ответил он. — Но я могу помочь.

Мы с Мегами уставились на него с одинаковыми потрясёнными выражениями на лицах.

— Кенчо рассказал мне о вашей ситуации, — продолжил Аято, изящно опершись рукой о спинку одного из стульев. — Таниши Рокуро, наследник сети отелей. Ваш отец, Сайко-семпай, хочет заключить с его родителями договор о том, чтобы в его гостиницах ставили технику вашей компании. Этот контракт не просто крупный, он огромный и чрезвычайно важный для обеих сторон. Вы это прекрасно понимаете, потому и не решаетесь идти на открытую конфронтацию с отцом.