Конец мая и начало июня были довольно напряжёнными для всех старших школьников в Японии: мы готовились сдавать экзамены, и учителя — каждый из них — задались целью натаскать нас как следует.

Киоши Тайсо — бывшая олимпийская чемпионка по плаванию, тётя Асу Рито и по совместительству наш преподаватель физкультуры — принимала у нас нормативы, заставляя всех бегать, подтягиваться, отжиматься — в общем, демонстрировать все способности своего бренного тела. Как и племянница, она предпочитала занятия на свежем воздухе и не особо жаловала наш огромный и прекрасно оборудованный спортивный зал. Там мы проводили уроки только в холодное время года или в дождь, причём изморось за дождь не считалась.

Ещё у нас на территории Академи имелся бассейн, но пользоваться им разрешалось только на дополнительных занятиях. В тёплое время года по четвергам члены спортивного клуба плавали там с утра и после уроков.

Остальные преподаватели не уступали Киоши-сенсей: они тоже исполнились целью уничтожить нас и много задавали на дом, а также нещадно спрашивали на занятиях.

В пятницу — в день рождения Куши — на стенд повесили новый месячный табель успеваемости. Разумеется, Аято, как и всегда, занимал там своё привычное почётное место. Я тоже расположился там же, где и в прошлый раз — довольно высоко для иностранца, так что с оценками у меня было всё прекрасно.

А вот у Ямада Таро дела шли не так хорошо: он ушёл на целых десять позиций вниз и был расстроен этим, что неудивительно: примерные японские школьники должны хорошо учиться, чтобы стать впоследствии достойными примерными японскими взрослыми. За обедом он пожаловался нам на это, и Аято моментально предложил ему решение проблемы.

— Я могу позаниматься с тобой, — предложил мой прекрасный возлюбленный, размешивая палочками свою порцию лапши.

— Но ты же на класс младше, Аято, — резонно заметил Ямада. — Мы проходим разные темы.

— Это неважно, — Аято улыбнулся, посмотрев на Таро с нежностью, которая резанула меня по самому сердцу. — Я могу изучить нужные материалы…

— Тебе это будет слишком напряжно, — вмешался я. — Куда логичнее, чтобы с Таро позанимался его одноклассник, так что я предлагаю себя.

Аято перевёл взгляд на меня. Его чёрные глаза смотрели внимательно и изучающе, проникали в самую душу. Казалось, что он видел меня насквозь, и это смущало и волновало одновременно.

— Ты прав, Фред, — спокойно вымолвил он. — Тебе и вправду будет куда сподручнее позаниматься с Таро. Если тебя не затруднит, конечно.

Я заверил его, что с восторгом проведу время с Ямада, про себя подумав, что общество такого скучнейшего человека, скорее всего, вгонит меня в ещё большую тоску, чем уроки.

Мы договорились встретиться в библиотеке после занятий и на этом продолжили трапезу в тишине, а в конце дня, как и условились, пошли вместе в книгохранилище.

— У меня хромают точные науки, — сообщил мне Ямада, смущённо теребя собачку молнии на школьной сумке. — Я был бы тебе очень признателен, если бы ты позанимался со мной алгеброй — я многого не понимаю в последней теме.

— Не вопрос, приятель, — я деловито прошёл к одной из парт у окна. — Присаживайся. Сейчас начнём веселье.

Таро кротко и послушно приземлился на стул, я примостился рядом. Мы извлекли наши учебники и тетради и погрузились в дебри формул и задач.

Ямада Таро оказался одним из тех людей, которым нужно время для того, чтобы усвоить материал. Он вовсе не был дурачком, просто стресс от последних дней сказался на нём и его умении концентрироваться. Несколько раз прослушав мои объяснения, он смог совершенно спокойно решать задачи самостоятельно. На всё это у нас ушло около двух часов, и Ямада, благодарно кивнув мне, сказал, что теперь он почувствовал себя более уверенно.

Я улыбнулся ему, пожелал удачи, и мы вышли из библиотеки. Тут наши пути разошлись: Таро пошёл вниз, мой же путь лежал наверх: на третий этаж, в помещение научного клуба.

Кага Куша отличался эксцентричностью во всём, и деньрожденческий декор комнаты кружка это только подтверждал. Когда я пришёл туда, Франсуа как раз заканчивал развешивать животных, сделанных им же из длинных воздушных шаров — тех самых, которые обычно используются на детских праздниках.

Стол, который стоял посреди помещения, был очищен от агрегатов, колб и всего прочего научного завала и покрыт клеёнчатой скатертью в клетку. На нём уже стояли угощения, заказанные именинником в местном ресторане, а также какое-то странное приспособление, которое устрашающе гудело.

— Мини-кофемашина, — прокомментировал Куша, заметив направление моего взгляда. — Воспринимает голосовые команды, так что можешь попробовать.

Пробовать я не стал, вместо этого сел на один из свободных стульев рядом с Мегами и начал наблюдать за хозяином торжества, который наводил последние штрихи, метаясь по всей комнате и явно мешая Франсуа. Робот не роптал, просто искусно объезжал своего создателя и продолжал свои роботовы дела, флегматично разнося вещи, расставляя закуски и наводя порядок. Девчонка, состоявшая в научном клубе, разжала челюсти только для того, чтобы поздороваться и сказать, что её фамилия Ацуи, а потом отошла к окну и начала развешивать весёленькие гирлянды с надписью «С Днём Рождения!».

К моему огромному разочарованию, Аято попросил у Куши разрешения привести на торжество Таро, получил согласие (вкупе с жутковатой улыбкой) и тут же убежал прочь. Через несколько минут он вернулся — раскрасневшийся, счастливый, приведший за собой обоих отпрысков Ямада.

— Едва успел перехватить Таро и Ханако у самых ворот, — сообщил Аято, подводя обоих незваных гостей к столу. — Как хорошо, что мы все здесь собрались!

Я выдавил из себя улыбку, хотя в глубине души отнюдь не разделял его восторгов: мне хотелось провести время без этого тюфяка и его сестрички, и дело обстояло не только в Аято: они напоминали мне о трагедии с Амаи.

Но оба Ямада, в отличие от меня, уже и думать забыли об Одаяке: они радостно смеялись, веселились, глядя на Франсуа, угощались за столом, подпевали музыке, которую робот то и дело включал. Я пытался не осуждать их: было же понятно, что они изо всех сил пытались забыть, как и я, впрочем, и не их вина, что им это, в отличие от меня, удалось.

Для меня день рождения прошёл скучно: я сидел на своём месте и поглощал заботливо заказанные Кушей вкусности, сказал ему пару банальностей про прекрасное чистое будущее и первым распрощался, даже не дождавшись Аято.

Не знаю, почему, но на душе было мерзко. Три месяца назад я начал новый учебный год в старшей школе — последний для меня, — и я был полон надежды, стремления ввысь, счастья…

Однако уже к концу мая две мои одноклассницы скончались — две девочки, которые имели полное право продолжать жить. Но два жутких несчастных случая, вернее, один несчастный случай и одно убийство руками другого человека, прервали их земной путь. Меня трясло от ощущения вопиющей несправедливости происходящего, но я ничего не мог поделать, особенно если учесть, что я сам участвовал в сокрытии смерти Амаи.

Выйдя из школы, я лениво побрёл по улице, мечтая как можно скорее завершить этот день. Наверное, зря я ушёл с праздника: возможно, там я бы смог поднять себе настроение, но теперь уже поздно о чём-либо говорить. Оставалось надеяться на то, что стены родного дома смогут как-то вылечить меня от тоски.

К сожалению, отец и мать пока ещё не вернулись домой: очень часто в конце месяца они задерживались на работе, усиленно стараясь всё успеть, и зачастую это у них даже получалось. Но в такие дни я оставался предоставленным самому себе и обычно не возражал против этого, ведь являлся уже большим и самостоятельным мальчиком.

Но сегодня — именно сегодня — мне нужно было понимание, поддержка.

Войдя в пустую квартиру и небрежно сбросив обувь, я направился прямиком в свою комнату. В планах было: сытно поесть что-либо, завалявшееся в холодильнике, посмотреть кино, вымыться и лечь спать пораньше.