В итоге получилась прекрасная комната с деревянными полами и стенами (именно деревянными, а не из прессованной стружки). Панельный потолок украшала люстра, которая сделала бы честь любому европейскому дворцу, а по периметру помещения, вдоль стен, стояли стеллажи с книгами. Тут имелась и научная, и художественная литература, а также устав школы, свод правил совета и — в отдельных аккуратных папках — документы, относящиеся непосредственно к деятельности органа школьного самоуправления.
В самом дальнем углу комнаты высился огромный деревянный шкаф с непрозрачными дверцами. Там хранились наплечные повязки, проспекты для каждого нового члена совета, а также чашки, чайники (заварочный и электрический), расходные материалы (вроде бумаги для печати) и канцелярские принадлежности.
Стол президента совета был массивным, дубовым и значительным — как раз такие вещи и любила Мегами. На нём стоял монитор стационарного компьютера, клавиатура и мышь, а также лоток для входящих документов. Разумеется, в качестве личного элемента Мегами поставила рядом с экраном фотографию, на которой были изображены мы трое — я, Масута и она.
Системный блок прятался под столом, обеспечивая больше места на поверхности. Две симметричные тумбы на четыре ящика каждая и основательное кожаное кресло довершали картину. Сбоку от стола располагался чёрный принтер-копир, стоявший прямо на полу.
Рабочие места прочих членов совета были более универсальными: посреди помещения стоял длинный стол, вдоль которого в ряд выстроились стулья. Напротив четырёх из них, на столе, стояли ноутбуки, которые на время чаепития убирались в шкаф. Под столом — на специальной полочке — располагался пилот, в гнёзда которого и подключались компьютеры девочек. Каждая из них имела доступ к электронному архиву школы и системе документооборота, но визировать бумаги для финальной отправки на подпись завучу и директору могла только Мегами.
На данный момент, в зале совета присутствовала лишь она одна. Она сидела на своём месте, уронив голову на сложенные руки. Я подбежал к ней и тронул за плечо со словами:
— Мегами, ты как?
Она подняла голову, отшатнулась и чуть было не упала с кресла. С трудом восстановив равновесие, она встала и обняла себя руками.
— Чёрт… — я виновато посмотрел на свою ладонь. — Извини.
— Всё в порядке, — Мегами тряхнула длинными волосами и горделиво подняла подбородок. — Я не позволю себя сломить. Даже ему.
— Мне кажется, ты реагируешь чересчур остро, — заметил Масута, подходя ближе и опираясь руками на стол. — Он этого и добивается, пойми. Просто не обращай внимания ни на него, ни на его попытки вывести тебя из себя.
— Тебе меня не понять, — Мегами покачала головой. — Никому из вас не приходится с ним жить и терпеть его выходки. Каждый божий день он мучает меня, изо всех сил пытаясь унизить. Я не понимаю, за что: что я такого ему сделала, чтобы он настолько ненавидел меня?
— Всё дело в банальной зависти, — я развёл руками. — Ты старшая, тебе наследовать корпорацию, ты лучше его во всём, вот он и пытается изо всех сил выбить тебя из колеи. И началось это далеко не сегодня.
Мегами вздохнула и, подойдя к длинному столу, выдвинула один из стульев. Она тяжело опустилась на него и закрыла лицо руками.
— Я знаю, что должна быть сильной, — глухо пробормотала она. — Но это просто невозможно…
Я присел напротив Мегами и чуть наклонился вперёд.
— Ты самая потрясающая из всех девчонок, что я знаю, — тихо вымолвил я, кладя руку у её локтя, но не дотрагиваясь. — А это крутой комплимент, подруга, потому что моя тётя — знаменитая феминистка, работающая в научной лаборатории.
Масута рассмеялся и хлопнул меня по плечу. Его положительный импульс передался и Мегами: она отняла ладони от лица и улыбнулась.
— Думаю, вы оба правы, — она медленно встала из-за стола и аккуратно поставила стул на место. — Я не стану поддаваться на провокации Кенчо и сегодня же скажу ему…
Звук раскрывшейся двери прервал Мегами, и мы все посмотрели туда. В кабинет совета входила Каменага Куроко, а за ней шли Айши Аято и Сайко Кенчо.
— Айши-кун, твою кандидатуру мы обсудим на сегодняшнем совещании, — протокольным тоном объявила Куроко, проходя на середину помещения и совершенно не обращая внимания на нас. — Если тебя одобрит простое большинство, ты станешь членом школьного совета. Думаю, с этим проблем не возникнет. Предварительно тебе нужно изучить устав, где пропи…
— Стоп, — Мегами нахмурилась и посмотрела сначала на Айши, а потом на брата. — Что здесь происходит? Кажется, я ясно высказалась по поводу этого дела.
Кенчо хмыкнул и скрестил руки на груди.
— Такие решения, сестрёнка, принимаются коллективно, а не единолично, — промолвил он, нарочито медленно проходя мимо Мегами и усаживаясь на её кресло. — В этом и заключается твоя несостоятельность как президента школьного совета.
Я быстро подошёл к нему и схватил за ворот дорогой крахмальной рубашки. Мерзкая ухмылка тут же сошла с его лица; он побледнел и судорожно схватился руками за подлокотники.
— Малыш, — обманчиво ласковым тоном начал я, — меня начинает раздражать твоё отвратительное отношение к сестре. Если ты ещё раз позволишь себе подобное, я приму меры, и они тебе не понравятся. Понял?
Губы Кенчо задрожали, но, прежде чем он успел мне ответить, чьи-то сильные руки легли мне на плечи.
— Давайте не будем вести себя, как варвары, Джонс-семпай, — ровный тон Айши почему-то не звучал напряженно.
Хмыкнув, я резко вывернулся из его захвата и перехватил его тонкое запястье. Аято преспокойно смотрел мне в глаза и даже не пытался вырваться.
— Ты поддерживаешь не того, — чётко выговорил я. — Эта мерзкая гадина вообще не имеет права находиться на территории нашей школы, и раз ты так рвёшься в совет, то, будь любезен, проводи его к воротам. Разрешаю от души поддать ему разгон.
Айши покачал головой.
— Семпай, — промолвил он, — Пожалуйста, будьте посдержаннее. Всегда можно договориться спокойно, не применяя насилие.
— Никто и не говорит о насилии, — я отпустил его руку. — Просто этот мелкий негодяй должен научиться сначала думать, а потом уже раскрывать свой поганый рот.
— Джонс-семпай, — Айши покачал головой. — Кенчо ещё ребёнок, он…
— Он только на несколько лет младше меня, — процедил я. — И уже должен соображать, что можно делать, а что — нет.
— В нашем возрасте три или четыре года — это огромная разница, — Аято вежливо улыбнулся, но его чёрные глаза оставались холодными, как остывшие после костра уголья. — У Кенчо ещё нет того жизненного опыта, который уже стал накапливаться у нас с вами, поэтому я предлагаю простить ему эту невинную выходку.
Я покачал головой и тяжело вздохнул. Слова Айши оказали на меня эффект ушата ледяной воды: я даже и подумать не мог, что мою эмоциональную натуру так легко усмирить.
— Пойдём, Кенчо, — вмешался Масута. — Я отведу тебя к воротам. В следующий раз приходи в школу в день своего поступления, не раньше.
Младший Сайко, заметно подрастеряв свой апломб, медленно встал с кресла и направился за Будо к выходу.
Как только двери за ними закрылись, я резко выдохнул и повернулся к Мегами. Она стояла на том же месте, в той же напряженной позе, так же глядя ровно вперёд.
— Эй, ты в порядке? — я подошёл ближе.
Мегами повернулась, но взгляд её скользнул мимо меня.
— Куроко, — начала она. — Зачем ты привела их сюда?
Каменага, которая в продолжение мерзкого поведения Кенчо и моей с ним стычки возилась у стеллажа, спокойно вернулась к столу, держа в руках книгу небольшого формата.
— Айши-кун готовится к тому, чтобы вступить в совет, — объяснила она, вручая книжицу Аято. — А твой брат сказал, что искал тебя, вот я и…
— Ты сделала это намеренно, — процедила сквозь зубы Мегами.
— К чему мне это? — ровно отпарировала Куроко. — Айши-кун, это экземпляр устава. Можешь изучить его на последующих переменах. После уроков жду тебя на собрании, где и решится вопрос твоего вступления в совет.
