Мой возлюбленный стоял у одного из стеллажей с безмятежным выражением лица и преспокойно смотрел на меня.
— Ты довольно сильно задержался, Фред, — заметил он, аккуратно поправив одну из книг, выступавшую из общего ряда. — Не советую чересчур нагружать себя; так к фестивалю ты окажешься выжатым, как лимон.
— Спасибо за заботу, — я криво улыбнулся. — Слышал, Гейджу хочет тебя нарисовать?
Аято неопределённо передёрнул плечами и подошёл ближе.
— Как насчёт проявки? — спросил он. — Надеюсь, на фестивале ты покажешь всем магию винтажных фотографий.
Я склонил голову, отметив то, как ловко он перевёл тему разговора. Мне и в самом деле хотелось поделиться с ним всеми плодами своей тяжёлой работы, и я начал с готовностью и восторгом рассказывать про все премудрости непростого проявочного искусства.
Аято был прекрасным слушателем — через несколько минут я напрочь забыл про Гейджу и его странную просьбу и заливался соловьём, с удовольствием делясь с прекрасным президентом деталями непростого искусства фотографии.
Он прервал меня только раз — чтобы предложить отправиться домой вместе и на пути продолжить наш сверхинтересный разговор. Я согласился; а как же иначе?
Я подождал, пока он собрался, потом мы не торопясь вышли из школы и побрели по тротуару. Я всё говорил и говорил, а Аято внимательно слушал, время от времени вставляя весьма уместные комментарии.
Мы распрощались на перекрёстке — там, где наши пути расходились. Он потрепал меня по плечу и с улыбкой пожелал удачи, и я помчался домой — окрылённый, воодушевлённый, готовый на любые подвиги.
После нескольких минут скучных уроков и не такой скучной четверти часа в душе я отправился в кроватку и спал как ангел… За исключением того, что ангелы вряд ли видели такие красочные и фривольные сны.
========== Глава 7. Как легко всё разрушить. ==========
В среду мы должны были писать репетиционный тест — нам давали те же вопросы, которые в будущем планировалось использовать на выпускных экзаменах. Предметы — алгебра и геометрия — являлись одними из самых серьёзных, поэтому мы отнеслись к мероприятию соответственно и первые два урока тихо и мирно решали задачи и примеры, низко склонившись над партами.
Мероприятие вела Мацуока-сенсей — она вернулась с празднования дня рождения дедушки уже приличное время назад и снова заступила на свою должность.
А потом как-то неожиданно наступило время обеда. Мы собрались нашей традиционной компанией и тихо-мирно наслаждались едой под довольно скучный рассказ Масута про соревнования. Он, конечно же, победил, и без труда, но технические термины, в которых мы не разбирались, немного обескуражили нас. Я старался не потерять нить, но мне это удавалось с трудом.
Но самое интересное произошло после обеда.
Я спокойно сидел в аудитории и готовился к контрольной по черчению, когда в класс буквально вбежал Ямада Таро.
Этот парень обычно вёл себя спокойно, как стоячее болото, поэтому, увидев его раскрасневшуюся и раздражённую физиономию, я заинтересованно взглянуло на него.
За ним по пятам следовала Асу Рито. Приоткрыв рот, она протягивала к нему руки и пыталась что-то сказать, но Ямада шёл вперёд, как бульдозер, и не обращал внимания на девочку. И только когда они дошли до его парты — последней в ряду у окна, — Таро с раздражением заявил: «Хватит, Рито, ты уже сделала всё, что могла!».
— Извини, ну правда! — Асу стиснула пальцы. — Я этого не делала!
— А кто тогда? — Ямада сел за свой стол. — Прошу тебя, уходи. Не думаю, что после этого мы сможем остаться друзьями.
Рито потупилась и покраснела.
— Извини, — едва слышно прошелестела она. — Если что не так… Я не хотела.
И, круто развернувшись, она бросилась к двери.
Я понятия не имел, что происходило. Всё это весьма контрастировало с тем, как обычно эти люди вели себя, поэтому не смог сразу отвернуться и заниматься своими делами, как это обычно делали хорошие и приглаженные японцы.
Но я-то был не японцем, поэтому вполне мог позволить себе лёгкое пренебрежение к правилам, принятым здесь, так что повернулся к Ямада и спокойно спросил его:
— В чём дело, приятель? Ты довольно сурово отшил её.
Таро посмотрел на меня и резко выдохнул.
— Я перешёл границу, признаю, — вымолвил он, опустив голову, — но то, что сделала Рито… Фред, я понимаю, что шутки бывают разные, что у каждого своё чувство юмора, но никогда не позволю издеваться над моей сестрой! Семья для меня — это святое.
— Верно, — кивнул я, складывая руки на спинке своего стула. — Для меня тоже.
— Но, видимо, это правило действует не для всех, — Таро сокрушенно покачал головой. — Как можно было допустить мысль о том, что мне покажется забавным подобный обидный и жестокий розыгрыш, да ещё и над Ханако!
— Что за розыгрыш? — я чуть подался вперёд.
— Ох… — он на секунду прикрыл глаза. — Не хочется даже думать об этом.
Он сжал руку в кулак и тут же разжал её, прибавив:
— В любом случае, теперь моё участие в её гонках вообще не обсуждается.
Я кивнул и повернулся лицом к доске, отметив про себя, что никогда не считал Асу жестокой. Да, она в академическом плане не хватала звёзд с неба и не отличалась блестящим интеллектом, но сердце у неё было явно на месте. И тут — такая промашка.
Что ж, теперь ни о какой романтике между ней и Ямада и речи идти не могло: для Таро семья и вправду являлась чем-то священным: он обожал свою сестрёнку и вряд ли простил бы кого-либо, кто покусился бы на её душевное равновесие.
И тут меня словно громом поразило…
Асу сходила в школьный совет и объявила там, что хочет включить Ямада в свою команду, намекнув (довольно неловко и прозрачно), что он ей нравится. Аято согласился, а затем — всего-то шесть дней спустя — Рито знатно садится в лужу и теряет всякую надежду на то, чтобы сочетаться в будущем браком с Таро. Всё сложилось как нельзя лучше для моего прекрасного президента совета…
Я тряхнул головой, отгоняя от себя эти абсурдные мысли. Что за чушь: Аято — цивилизованный человек; он не стал бы добиваться своего грязными методами. Кроме того, как именно он мог подстроить такую странную ситуацию между семьёй Ямада и Асу? Ответ: никак. Значит, это не он; конец истории.
И как только это могло прийти мне в голову?..
К счастью, в этот момент в аудиторию вошла преподавательница, и в моей голове мысли об Асу и Ямада были тут же вытеснены размышлениями о фланцах, подшипниках и призмах.
Но этот случай мистически не желал оставлять меня в покое: на перемене перед последним уроком, когда я рассеянно читал учебник, а в воображении планировал тематическую фотосессию, в класс вошла Роншаку Мусуме, окружённая облаком приторно сладкой ванильной туалетной воды и роем своих подружек. Они сгрудились вокруг её парты и начали разговаривать — вполголоса, но достаточно громко, чтобы их было слышно. И предметом их беседы являлся как раз злосчастный Ямада и Асу.
Я обернулся и ожидаемо не нашёл Таро на своём месте. Ничего удивительного, ведь даже Роншаку и её девочки были не настолько толстокожими, чтобы обсуждать человека, находясь на расстоянии метра от него.
— Обалдеть, что она учудила! — захохотала одна из них. — Эта Асу прямо села в лужу, да, Момоиро?
— Это точно, — отозвалась вторая — с розовым браслетом и резинкой того же цвета на волосах. — За всю последнюю неделю она словно с ума сошла.
И девочки синхронно расхохотались, как небольшая стайка гиен.
Я повернулся к ним. Неожиданно мне стало любопытно, что же именно произошло, ведь за последние дни я несколько выпал из реальности…
Что ж, в какой-то момент всё делается впервые в жизни.
— Дамы, прошу прощения, — вымолвил я чуть громче, чем обычно. — А что именно выкинула Асу? Я так понял, это был не разовый проступок?
Благоухавшая ванилью пятёрка повернулась ко мне. Они все радостно заулыбались, явно обрадовавшись шансу поделиться своими сплетнями с кем-то вне их круга. Девочка с фиолетовой резинкой на запястье подалась вперёд и начала говорить первая:
