— И поэтому ты свёл вместе Мида и Оэ? — я восхищённо присвистнул. — Ловко придумано, ничего не скажешь.
Аято улыбнулся и, подняв руки, лениво потянулся, как кошка.
— Двух зайцев одним выстрелом, — довольно протянул он. — Даже трёх: и Таро не остался с разбитым сердцем, и Оэ-сан теперь пристроен, и Мида-сенсей вновь начала верить в любовь.
— Очень поэтично звучит, — я поднял сумку с пола и огляделся. — Слушай, я тут позанимаюсь немного, а то пропустил целую неделю и теперь предвижу, что мне это аукнется.
— Да, конечно, — Аято указал ладонью в сторону парт. — Жаль, что я на класс младше, иначе я мог бы тебе помочь.
— Всё в порядке, — махнул рукой я, направляясь к столам. — Ты и так морально поддержал меня во время моих вынужденных американских каникул.
— Это нормально между друзьями, — откликнулся Аято, вновь садясь за стол библиотекаря. — Я всегда готов выслушать тебя, Фред; просто знай это.
Я замер, стоя у одной из парт с перегородками. Эта простая и банальная фраза вызвала во мне целую бурю эмоций; мне захотелось броситься ему на шею, обнять его, прильнуть к его губам и уже никогда не расставаться.
Я ему небезразличен! Ему не всё равно!
Одно это могло заставить моё сердце забиться чаще.
Это ведь начало, верно? Пусть пока в форме дружбы, но всё же искреннее и имеющее все шансы на то, чтобы перерасти в нечто большее.
Скомкано пробормотав слова благодарности, я сел за парту и, вытащив из сумки учебник по истории, начал читать материал за прошлую неделю. Этот урок стоял у нас первым, и я догадывался, что Учимару-сенсей наверняка захочет вызвать наглого американца, прохлаждавшегося дома столько времени. Этот преподаватель был известен своей строгостью, так что стоило подготовиться очень хорошо.
Но мысли об Аято не давали мне сосредоточиться. С места, на котором я сидел, мне был виден его профиль, склонившийся над столом. Судя по движению плеч, он что-то писал, но я не был уверен.
Аято был одет в рубашку, брюки и галстук — обычную школьную форму, — но почему-то на нём эти вещи смотрелись, как продукция элитных брендов. Пиджак он снял и повесил на спинку стула — видимо, стало жарко. Это неудивительно: апрель выдался тёплый, и уже со следующей недели наша школа переходила на летний вариант формы.
Внезапно он провёл ладонью по лбу и улыбнулся, и моё сердце, пропустив удар, вдруг помчалось в бешеный галоп.
Чёрт побери, что же со мной происходит?..
Аято вдруг выпрямился на стуле и потянулся, подняв одну руку кверху, а вторую заведя за затылок. Его шея, такая длинная и идеальная, как у скульптур античности, невольно приковывала к себе взгляд. Мне хотелось прикоснуться к ней губами, чтобы проверить, так ли нежна его ванильная кожа, как казалось со стороны; я мечтал о том, чтобы сжать Аято в объятиях, вдохнуть его аромат, слиться с ним в единое целое…
Я резко втянул в себя воздух и быстро опустил голову, чтобы Аято не заметил моих заалевших щёк — я чувствовал, как они заполыхали жаром.
Чёрт побери, я серьёзно на крючке у этого парня.
Иллюзии наших объятий, нашей близости не желали отпускать меня, не давали сосредоточиться на учебнике. Кровь прилила к паху, и я уже ощущал знакомую и чуть болезненную, но такую волнующую пульсацию. Осторожно подняв голову, я снова посмотрел в сторону Аято. Он уже закончил с писаниной и теперь что-то печатал на телефоне, чуть сдвинув брови у переносицы и являя собой такую идеальную картину, что я невольно залюбовался, напрочь забыв, что вот так пялиться — неприлично.
К счастью, Аято был слишком поглощён перепиской (или чем он там занимался в своём телефоне), что не заметил, как я нагло уставился на него и не желал отводить взгляд. Его красивое лицо осветила улыбка, и я почувствовал, как и мои губы тоже растягиваются.
Интересно, если подойти и прикоснуться к его гладкой щеке пальцами, какова вероятность того, что он решит всё же не ломать мне позвоночник?
Внезапно Аято кивнул своим мыслям, резко встал с места и спрятал телефон в сумку, стоявшую рядом с ним на столе библиотекаря.
— Я ненадолго оставлю тебя, Фред, — вымолвил он, надевая на плечо красную повязку. — Мне нужно отойти. Не скучай, хорошо?
Я склонил голову и жадно проводил его глазами. Он зашёл за стеллаж, скрывший его из вида, а затем до моего слуха донёсся звук закрывшейся двери.
И я остался один.
Вздохнув, я встал из-за парты, подошёл к окну и, резко отодвинув вертикальные жалюзи, раскрыл створку. Высунув голову наружу, я стал жадно вдыхать свежий воздух, но всё тщетно: сознание всё ещё туманило желание. И даже свежий апрельский ветерок никак не мог охладить ни мои красные щёки, ни моё пылающее сердце.
Отойдя от окна, я несмело покосился на стол библиотекаря и медленно приблизился к нему. Поверхность была абсолютно чиста, а сбоку стояла сумка Аято.
Я подошёл ближе и наклонился над ней, протянув руку: это был прекрасный шанс узнать его, такого закрытого и сложного, получше.
Я не собирался делать ничего противозаконного; я просто хотел посмотреть, что у него с собой, вот и всё.
Ведь у такого примерного мальчика не могло быть секретов…
А если могло?..
Я начал рыться в сумке, осторожно доставая оттуда вещи.
Тетради… Учебники… Пенал… Паспорт и идентификационная карточка… Проездной билет… Довольно старый кожаный кошелёк с металлическим брелоком, на котором было выгравировано: «Аято от бабушки. Расти достойным Айши!»… Упаковка мятных леденцов… Перочинный нож… Довольно пухлый ежедневник с кучей закладок…
Опустошив сумку, я потянулся было за ежедневником, но вдруг остановился. Нет, я вытащил не всё: на самом дне что-то лежало… Засунув руку внутрь, я пошарил по гладкой подкладке и вытащил пару нитриловых чёрных перчаток. В ужасе я уставился на них, ведь они были мне знакомы — именно такие были на руках у человека, которого я видел во сне после смерти Оки — того самого, с чьей перспективы я наблюдал за жуткими картинами.
Глядя несколько секунд на перчатки, я усмехнулся и бросил их обратно. Наверняка таких вещей полно везде, и их наличие в сумке Аято совершенно не подозрительно: общеизвестно, какой он аккуратист. Наверное, он помогал Кага с каким-нибудь реактивами или Гейджу с красками, вот и решил прихватить с собой перчатки.
А зависать из-за того, что мне снилось нечто подобное…
Ха.
Сам Аято снился мне в такой обстановке и в таких позах, что становилось стыдно перед самим собой, а тут — какие-то перчатки!
Хмыкнув, я полистал ежедневник, но потом вдруг захлопнул его и резко положил на стол.
Что же я делаю? Беспардонно вмешиваюсь в жизнь другого человека, хотя у меня нет на это ни права, ни дозволения!
Мне стало безумно стыдно: надо же, превратился в банального сталкера. Нужно уважать человека, которого любишь, а не лезть к нему в сумку и не читать его личные записи.
Аккуратно спрятав обратно всё, что вытащил, и убедившись, что вещи лежали так же, как и раньше, я вернулся за парту и снова постарался сфокусироваться на страницах учебника. У меня почти начало получаться, но вдруг раздался звук открывающейся двери.
Я улыбнулся и привстал на месте, готовясь приветствовать Аято, но меня ждал не самый приятный сюрприз.
Ториясу Акане грациозно подошла к столу библиотекаря, опершись рукой о перегородку, посмотрела на меня и улыбнулась.
— Доброе утро, Фред, — елейным голоском вымолвила она. — Мне сказали, что ты тут, и я решила заглянуть, чтобы уладить несколько вопросов.
========== Глава 2. Забывать не стоит. ==========
Я рухнул обратно на стул и сжал зубы. За неделю, проведённую на родине, я успел расслабиться, и у меня вылетело из головы, какую угрозу представляла собой эта девчонка; теперь же, глядя в её узкие глаза, я чувствовал, как под формой на моей спине проступила испарина.
Ториясу владела моей тайной и угрожала раскрыть её, если до двадцать шестого апреля она не займёт кресла президента школьного совета. Тогда, пару недель назад, это казалось маловероятным, а теперь, с самоотставкой Мегами и приходом к власти Аято, и вовсе перешло в разряд вещей невозможных. Аято прекрасно справлялся со своими обязанностями, он идеально подходил для этого поста, и вряд ли кто-либо стал бы голосовать против него.
