– Мне нужно взять у тебя показания, – произнесла она, переключив режим скоростей и трогаясь с места. – У нас в департаменте как раз дежурит психолог; он будет присутствовать при нашей беседе. Если захочешь задержаться и поговорить с ним отдельно – пожалуйста.

– Благодарю вас, – чинно кивнул я.

– Это моя обязанность, – Кокоро-сан приподняла уголки рта. – И ещё… Я могу тебя попросить иногда присматривать за моей Момоиро? Она рассказала мне, что тебя взяли в школьный совет, да и вообще, ты производишь впечатление серьёзного юноши… В общем, если не трудно, периодически посматривай в её сторону, чтобы она не подпала под дурное влияние, ладно?

– Конечно, – улыбнулся я. – Это, в свою очередь, моя обязанность.

Женщина резко выдохнула и рассмеялась.

– Спасибо за понимание, – промолвила она, притормозив у здания полицейского управления. – Нам сюда. Не волнуйся: это не займёт много времени, у тебя просто возьмут показания о том случае.

Я послушно вышел из машины и направился в здание вслед за Кокоро-сан.

Полицейское управление представляло собой вполне современное строение с большими окнами, фасадами, облицованными тёмно-коричневыми плитами под дерево, высокими потолками и внутренними стенами, покрашенными в нетипичный для протокольных мест персиковый цвет.

Департамент был напичкан новейшим оборудованием (поставщиком оного, естественно, являлась «Корпорация Сайко»). За столом администраторов в ряд сидели улыбающиеся секретарши, готовые прийти к вам на помощь в любую минуту. Какой бы вопрос ни возник у посетителя управления, они с эффективностью тренированных бойцов немедля давали исчерпывающий и чёткий ответ.

Управление было оснащено современными, просторными, скоростными и бесшумными лифтами, но комиссар, проигнорировав их, повела меня к лестнице.

Мы поднялись на третий этаж. Видимо, он был отдан под административные нужды, потому как представлял собой узкий коридор с дверьми по обе стороны. Каждая из створок была аккуратно снабжена табличкой с указанием того, кто работал в том или ином кабинете, а также с перечнем часов приёма.

Владения комиссара ожидаемо оказались в самом торце коридора.

Кабинет Кокоро-сан поразил меня своей скромностью: тесное помещение с персиковыми стенами, встроенными потолочными светильниками и железными архивными шкафами почти по всему периметру. Большой письменный стол, весь заваленный папками с делами; кресло с шалью на спинке, да пара стульев для посетителей – вот и вся обстановка этой комнаты.

Единственной претензией на роскошь являлось огромное окно, но и оно было скрыто за жалюзи. Кроме того, комиссар сидела к нему спиной, так что

его эстетические функции как-то смазывались.

– Располагайся, – комиссар указала на один из стульев, сама быстро садясь в кресло и быстро набирая короткий номер на телефонном аппарате, стоявшем у неё на столе.

Приземлившись на жесткое сиденье, я поставил сумку на пол и осторожно поправил одну из папок, лежавшую на самом краю стола.

– Ямада-сан, я привела подростка для допроса, – быстро проговорила Кокоро-сан в трубку. – Зайдите ко мне.

Я улыбнулся. Полицейский психолог оказался однофамильцем моего любимого семпая, что неудивительно: фамилия «Ямада» являлась довольно распространенной и общеупотребительной.

– Итак, – женщина, положив трубку, сложила руки на столе и повернула голову ко мне. – Пока не пришел специалист, я вкратце опишу тебе, что произойдёт сейчас. Схема вполне проста: я буду задавать вопросы о случившемся, ты – отвечать на них. Параллельно я буду записывать нашу беседу. После того, как мы закончим, я отошлю аудиозапись секретарю, она преобразует её в письменную форму, составит протокол, ты его прочитаешь и поставишь подпись. Всё понятно?

– Да, конечно, – склонил голову я. – Только рассказывать особо и не о чем… Всё произошло так быстро.

– Таков порядок, – пожала плечами комиссар. – А вот и наш психолог! Проходите, Ямада-сан! Это насчёт того случая, который произошёл перед школой, где учатся наши дети.

Я вскочил со своего места, будто меня ужалила оса, и развернулся к двери. В кабинет как раз входил человек в сером костюме и с бейджиком на шее.

Внешность новоприбывшего отличалась редкостной невыразительностью и невзрачностью: небольшой прямой нос, глаза, с печалью взиравшие на мир из-за толстых стекол очков, тусклые волосы, педантично причёсанные на косой пробор. Черты лица были словно смазанными; казалось, стоило только отвернуться, и они напрочь улетучатся из памяти.

– Недавно я звонил Таро, – протянул психолог, подходя ближе и вяло отвечая на мой поклон. – Он ждал Ханако и ничего не знал. Сказал мне только, что слышал звук сирены, но решил не идти на разведку.

– И правильно, – склонила головы Кокоро-сан. – Что ж, давайте начнём допрос.

И она, наклонившись к монитору своего компьютера, начала медленно набирать что-то на клавиатуре.

– Я Айши Аято, Ямада-сан, – вполголоса представился я, пристально наблюдая за отцом моего семпая. – Друг ваших детей.

– Да, – спокойно кивнул мой собеседник, присаживаясь на свободный стул. – Таро и Ханако рассказывали мне про вас, юноша. Что происходит в школе? Почему там вообще оказалась такая ученица, как Осоро Шидесу?

Сев, я потупился и пожал плечами.

– Дочь наших соседей не так давно вообще пропала, – Ямада-сан недовольно покачал головой. – Вы наверняка слышали об этом.

– Осана-семпай, – кивнул я. – Это весьма печальная новость. Но я думал, что она уехала куда-то по своей воле. Таро-семпай рассказывал что-то про сообщение, которое она отправила ему…

– Верно, – психолог откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. – Но мы так и не смогли определить, сама ли она составила это послание. Следствие зашло в тупик, и, к сожалению, нам пока нечем порадовать несчастных родителей девочки.

– Мы её найдём, – вмешалась комиссар, настроив, наконец, программу аудиозаписи. – Итак, сегодня двадцать второе апреля, суббота. Проводится процедура допроса свидетеля Айши Аято. Допрос ведёт комиссар Кокоро Анко, при нём присутствует психолог Ямада Коичи. Айши-кун, расскажи как можно подробнее об инциденте, произошедшем сегодня в три часа сорок минут у ворот Старшей Школы Академи.

– Занятия закончились, – ответил я, поднимая взор к потолку и делая вид, что пытаюсь дотошно вспомнить всё. – Мне нужно было домой, и я направился по аллее к воротам. У самого выхода я нагнал Осоро-семпай, и тогда это и случилось. Этот субъект с ножом появился будто бы ниоткуда; он ударил Осоро-семпай в живот, и она осела на землю. Вокруг мигом собралось несколько человек. Они не стали помогать, потому что, видимо, боялись, что и их могло задеть. Потом этот псих подошёл к ней и начал угрожать, а затем вновь замахнулся для удара. Я встал между ними, схватил его за руку и отговорил от атаки.

– Прекрасно, – комиссар улыбнулась. – Ты настоящий герой, Айши-кун.

– Что вы, – я с напускной скромностью махнул рукой. – Думаю, любой поступил бы так, окажись он на моём месте.

На самом деле, геройства тут и вправду не было. Такано Хироши, несмотря на свою хулиганскую натуру, не был злым или чрезмерно жестоким человеком. Из данных, полученных от Инфо-чан, я узнал, что он разработал подробный кодекс чести, которого неукоснительно придерживался, а также заставлял это делать всех своих последователей. Драка, в результате которой пострадал брат Такано, существенно вывела его из равновесия, а я тем самым нападением в аллее ещё добавил масла в огонь. В результате, Хироши пришёл разбираться с Осоро на волне гнева, но последняя угасла, когда я напомнил ему про брата, который всё же выжил.

Конечно, я рисковал. Такано мог взбеситься до такого состояния, что никакой глас разума бы не достиг глубин его сознания, и тогда мне бы пришлось пострадать от его ножа.

К счастью, Хироши оказался человеком не жестоким от природы, и мои слова не остались без внимания.

Но со стороны всё выглядело весьма благородно и для зевак, и для самой жертвы, которая теперь считала себя в долгу передо мной.