Я понёсся по лестнице вниз и, как назло, столкнулся с Ториясу на площадке между пролётками.

По обыкновению, секретарь школьного совета улыбнулась и кивнула, но от моего внимания не укрылся пристальный взгляд, который она кинула на журнал у меня в руках.

Так. Надо было срочно что-то сделать.

– Я пока не нашёл Осану-семпай, – виновато пожал плечами я. – И куда только она запропастилась…

– Кажется, я видела её в театральном клубе, – ровным тоном ответила Акане. – Довольно близко от того места, где мы с вами столкнулись в первый раз.

– Спасибо! – отвесив полупоклон, я деликатно обошёл её и побежал дальше.

Последняя ремарка секретаря школьного совета слегка взволновала меня: мне показалось, что Ториясу вложила в эти слова некий подтекст, неясный с первого раза. С другой стороны, возможно, у меня просто разыгралось воображение. Разве не может быть так, что я начал искать Осану в самом вероятном месте – её классной комнате?

Тряхнув головой, я постарался выкинуть из головы и чересчур внимательную Акане, и её многозначительные взгляды и слова: сейчас передо мной стояла конкретная задача, провалить которую я не мог.

Постучавшись в дверь театрального клуба, я отодвинул створку и вошёл внутрь. Президент кружка – высокая старшеклассница Кизана Сунобу – как раз отчитывала мою противницу, сурово уперев руки в бока:

– Тембр голоса отвратительный! Музыкального слуха нет! Вникание в образ минимальное, погружения я вообще не заметила! Твоё мышление поверхностно; ты даже не пытаешься понять того, кого играешь! Талант? Его у тебя попросту нет. Ни единой искорки, ни проблеска! Тут не над чем работать, уж прости.

Выслушав всё это, Осана фыркнула, гордо задрав подбородок.

– Подумаешь, – махнула рукой она. – Не очень-то и хотелось присоединяться к вашим кривляниям на сцене!

Она повернулась и быстро зашагала к дверям, но я подсуетился и встал у неё на пути.

– Что ещё? – от неожиданности подруга семпая отшатнулась, толкнув парня, который нёс какую-то объёмную декорацию. Естественно, извиняться она и не думала.

– Осана-семпай, – я улыбнулся, протягивая ей журнал. – Ямада-семпай просил передать вам это.

Старшеклассница вырвала у меня из рук «Вечернюю звезду» с такой силой, будто собиралась на чемпионат по рестлингу.

– Он сейчас у фонтана? – спросила Наджими, как-то позабыв поблагодарить меня.

– Не знаю, – я развёл руками.

Осана кивнула и, спрятав журнал в сумку, быстро вышла из помещения клуба. Я же решительно направился к самой главной пчеле-матке этого лицедейского улья, молясь, чтобы всё прошло гладко.

Кизана Сунобу была яркой, красивой, самоуверенной и эгоистичной. Наивысшим достоинством любого человека она считала актёрский талант и отдавала должное тем, у кого он обнаруживался. Обладая непростым характером, старшеклассница, тем не менее, была готова с пеной у рта защищать своих товарищей по сцене, если подобное надобилось.

Сама она была, как несложно догадаться, талантливейшей актрисой. В прошлом году я видел две постановки, в которых она играла главные роли, и не мог не признать: президент театрального клуба явно заслуженно занимала свой высокий пост.

Прямо сейчас эта альфа-самка стояла у вешалок с одеждой, громко выкрикивая приказания своим верным адептам.

Я подошёл ближе и кашлянул, привлекая её внимание.

Кизана, замолчав, резко обернулась и смерила меня рентгеновским взглядом.

– На прослушивание? – бросила она.

– Боюсь, что нет, – я постарался очаровательно улыбнуться. – У меня к вам просьба.

Старшеклассница беззастенчиво сканировала меня глазами с ног до головы и обратно. Я невольно поёжился, почувствовав себя, как манекен, которого в дальнем углу комнаты одевали сёстры Басу.

– И чего же тебе надо, – Кизана скрестила руки на груди. – Айши Аято-кун?

– Вы знаете моё имя, – я удивлённо поднял брови. – Мне весьма приятно. Видите ли, есть одна талантливая первоклассница, которая хотела бы войти в ваш клуб, но природная застенчивость ей мешает.

– Пусть приходит на прослушивание, – президент театрального клуба царственно махнула ладонью с наманикюренными ногтями. – Если потенциал есть, я его увижу, и не имеет значения, стеснительная она или нет.

Я закусил губу. Эта старшеклассница была твёрдым орешком. Убедить её в чём-либо казалось непростой задачей, но на кону стояло счастье Ханако. Удачный финал этой затеи означает серьёзный прогресс в наших с семпаем отношениях.

Итак, на что может клюнуть эта современная Сара Бернар? Может, на лесть?..

– Кизана-семпай, – я поставил сумку на пол и прижал ладонь к груди. – Она восхищается вами и хочет развить свой талант, но ей ещё многому предстоит научиться, и она бы сочла за честь сделать это под вашим руководством.

Президент театрального клуба подняла брови и хмыкнула.

– Вот как мы поступим, – деловито начала она. – Приводи эту первоклассницу. Я приму её в клуб, но при одном условии: ты сыграешь в нашей пьесе.

Я ахнул и подался назад, пробормотав:

– Но я не состою в вашем кружке…

– Я в курсе, – оборвала меня Кизана. – Я и не предлагаю тебе вступать, лишь взять на себя роль. Ну как, согласен?

Нахмурившись, я задумался. С одной стороны, у меня будет существенно меньше времени для претворения в жизнь планов по завоеванию семпая, с другой же – я смогу исполнить мечту Ханако и тем самым сблизиться с ней.

Что ж, придётся рискнуть.

– Хорошо, – я поднял голову и решительно посмотрел старшекласснице прямо в глаза. – Я возьмусь за это.

– Прекрасно, – Кизана довольно улыбнулась. – Приводи свою подопечную сегодня после уроков. Тогда же обговорим и детали твоей роли.

========== Глава 7. Не всё, что запланировано. ==========

Я вышел из театрального клуба в хорошем настроении: несмотря на то, что мне пришлось взвалить на себя роль в их пьесе, я был безмерно рад тому, что теперь вступление в кружок Ханако было гарантировано.

Но сообщить девочке столь радостную весть я пока не мог: до уроков оставалось совсем мало времени, поэтому я направился в свой класс.

Я был на сто процентов готов к уроку, но никогда не упускал шанс повторить пройденный материал. Именно поэтому сейчас, как и всегда, я достал свою тетрадь и склонился над аккуратными записями. Но характерный щелчок заставил меня поднять голову.

У парты передо мной стоял Фред Джонс – глава клуба фотографии.

Сын пары дипломатов из США, он был прекрасной иллюстрацией американской мечты: высокий голубоглазый блондин с крупными чертами лица и ослепляюще белозубой улыбкой. Он учился на класс старше и обожал фотографировать всё, что видел.

Главным минусом этого человека было упорное нежелание ассимилироваться или хотя бы понять японский менталитет. Он так и оставался американцем до мозга костей, хотя жил в Стране Восходящего Солнца уже много лет и говорил на нашем языке почти без акцента.

Мы никогда раньше не общались, и поэтому мне было не вполне понятно, что именно он делал в моей аудитории.

– Привет, Аято, – Фред снова нацелил на меня объектив камеры, которую он всегда гордо носил на шее, словно олимпийскую медаль. – Улыбнись-ка!

– Джонс-семпай, – холодно кивнул я. – Ты что-то хотел?

– Эй, будь подружелюбнее! – сделав ещё одно фото, американец пододвинул стоявший впереди стул поближе ко мне и плюхнулся на него. – Это так по-японски: я твой старший товарищ и хочу тебе помочь, вот и пришёл выяснить, в чём проблема.

– У меня нет проблем, Джонс-семпай, – я снова опустил голову и начал читать конспект в тетради, надеясь, что он поймёт намёк.

Но Фред и не думал уходить. Напротив, он фамильярно приобнял меня за плечи и, усмехнувшись, вымолвил:

– Как холодно! Не ожидал такого от парня, который читает девчачьи журналы.

Чёрт подери! Как он узнал?!

Ладно. Спокойно. Главное – не терять самообладания.

Я отложил тетрадь и, удивлённо воззрясь на старшеклассника, спросил: