Я улыбнулся и ещё раз выполнил хук. Рюгоку учила меня довольно полезным вещам. Правда, я не понимал, для чего всё это, но не считал, что пришло время разбираться: пусть она сама мне всё объяснит.

– Ты занималась боксом, Аои? – бросил я, тщательно повторяя все движения, которые она до того проговорила: джэб, апперкот, хук.

– Занималась, – моя одноклассница поправила повязку на глазу. – Правда, мои родные в один голос утверждали, что для девицы это не подходит, и под их давлением пришлось бросить… А ведь я делала успехи, знаешь ли, и мой тренер даже хотел выставить меня на чемпионат. Но потом я потеряла глаз, и всё отменилось.

– Вот оно что… – я опустил руки и посмотрел на неё. – А как… Как это случилось? Ну, с твоим глазом?

Я спрашивал не из праздного любопытства. Честно говоря, мне было откровеннейше плевать, как она окривела, но это могло помочь нам наладить ещё более доверительные отношения. А таких опасных людей, как Аои, лучше иметь на своей стороне.

– Ну, дело старое, – махнула рукой она. – Как-то дралась на ринге с одной девчонкой, победила её, а та натравила на меня своих друзей. Те подстерегли меня в безлюдной аллее вечером и попытались избить. Я их уделала, конечно, но вот главаря достать не успела: он ударил меня по голове куском арматуры и задел глаз. Я упала и пролежала так несколько часов, пока меня не нашли и не вызвали мне «скорую». Глаз к тому времени спасать уже было поздно.

– Мне жаль, – вздохнул я.

– Не стоит, – Рюгоку вздёрнула подбородок. – В жизни всякое случается. Ты лучше расскажи мне, как продвигаются твои дела с Мегами.

Я поджал губы. Разговор с ней шёл хорошо, и было бы неплохо закрепить результат…

Что ж, риск – благородное дело.

– Есть кое-какая информация, – признался я, спрятав руки за спину. – Сайко-сан периодически ходит на сеансы к терапевту в центр психологической помощи.

Аои удивлённо подняла брови.

– Серьёзно? – переспросила она. – Надо же… Мегами нам ни о чём подобном не рассказывала…

– Это правда, – я склонил голову. – К сожалению, я пока не знаю, в чём именно заключается её проблема, но я работаю в этом направлении.

Рюгоку ухмыльнулась и, подойдя поближе, панибратски хлопнула меня по плечу.

– Молодец! – с чувством произнесла она. – Так и знала, что ты не подведёшь. Если что, проси помощи. Кстати, дай мне свой номер.

И она вытащила из кармана тренировочных брюк сотовый. Я послушно продиктовал ей нужные цифры, и Аои сбросила мне звонок.

– Сохрани меня в списке контактов, – бросила она, поворачиваясь и направляясь к классу. – Можешь звонить и просить, чтобы я с тобой позанималась, поучила самообороне, как сегодня. А теперь давай зайдем внутрь: учительница вот-вот вернётся, а нам не нужны неприятности.

Я последовал за ней. Судя по всему, нашего отсутствия никто не заметил: все были слишком увлечены обсуждением того, что случилось с Осаной. Звучали совершенно дикие предположения о том, что её украли и продали на органы, что она уехала в Таиланд и подалась в стриптиз (это с её-то ловкостью и грацией!), что она влюбилась в какого-то студента по обмену из далёкой африканской страны и улетела к нему…

Это было просто смешно.

Я сел за свою парту и предпринял вторую попытку заняться домашней работой, но меня снова прервали: Рино-сенсей, приоткрыв дверь в класс, громко проговорила:

– Айши Аято, ты первый идёшь на допрос!

========== Глава 28. Храбрые. ==========

Конференц-зал, находившийся на первом этаже нашей школы, был оборудован по последнему слову техники: одну из его стен почти полностью занимало интерактивное табло, которое могло служить и как видео-проигрыватель. Справа и слева от этого исполинского экрана располагались книжные стеллажи. Посередине большого стола, занимавшего две трети комнаты, стояло устройство громкой связи.

Одновременно тут могло заседать сорок два человека, так что для всех учителей и административного персонала школы мест хватало. Когда же к ним присоединялся родительский комитет, сюда просто приносили дополнительные стулья.

Окна были тщательно закрыты плотными жалюзи, не пропускавшими ни единого лучика солнечного света. Вместо него работали потолочные светильники.

В углу комнаты стоял кулер с водой – на тот случай, если во время совещания у кого-нибудь пересохнет в горле.

На данный момент в комнате находилось человек девять или даже десять полицейских. Четверо из них, как я понял, вели допрос: рядом с каждым из них сидело по одному старшекласснику. Остальные же сидели около табло и вполголоса о чём-то совещались.

Рино-сенсей, приведшая меня сюда, указала мне на стул рядом с одним из офицеров, сама же села рядом.

Полицейский, подняв голову, внимательно посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на учительницу.

– Айши Аято, – вымолвила она, нервно постукивая пальцами по столу. – Класс «2-1».

Блюститель порядка хмыкнул и начал рыться в документах, лежавших перед ним.

– Я детектив Хонда, – представился он.

Я слегка поклонился, но полицейский этого даже не заметил: он продолжал копаться в бумагах, явно не спеша приступать к допросу.

Это что, такая тактика? Чего он хотел добиться?

Наконец, детектив нашел нужный документ и, прочистив горло, вымолвил:

– Итак, вы Айши Аято, лучший ученик этой школы?

– Боюсь, это преувеличение, – скромно потупился я. – Я просто стараюсь и тяжело работаю…

– Понятно, – Хонда ухмыльнулся и, отложив бумаги, посмотрел мне в глаза.

Его взгляд – холодный, всезнающий, пронизывающий – заставил меня вздрогнуть. Этот человек явно знал своё дело, занимался им не первый год и мог почувствовать, когда ему говорят неправду.

Но и я был не так прост. Я умел мастерски врать, полностью отключая бессознательное. Мои мимика и физиологические реакции тела четко контролировались мозгом, так что никаких внешних признаков лжи этот доблестный служитель закона не заметит.

– Мне тут поведали, что ты был последним, кто видел Осану Наджими, – промолвил он. – Расскажи-ка об этом.

– Вчера с утра мы встретились у шкафчиков со сменной обувью, – послушно ответил я. – Я… Э-э-э… Не знаю, стоит ли говорить об этом, но у неё были проблемы с учёбой: имелась весомая вероятность того, что она останется на второй год. Осане-семпай дали тесты, которые было нереально сделать самой, поэтому я помог.

– Почему? – прервал меня полицейский. – С чего вдруг такой альтруизм? Вы дружили?

– Да, – кивнул я. – Ямада Таро-семпай, его сестра Ханако, Осана и я – мы общались. И я не мог оставить друга в беде.

– Ясно, – Хонда вернулся к бумагами начал что-то быстро писать на них. – Вернёмся ко вчерашнему утру. Что произошло во время вашей встречи?

– Я предложил Осане-семпай выйти со мной, – продолжил я. – Дело в том, что в здании школы слишком много народу, и кто-то мог нас увидеть. Мы зашли за угол здания – там, где нас никто бы не застал, – и я передал ей выполненные задания.

– А потом? – поднял бровь офицер. – Куда она направилась?

– Не знаю, – пожал плечами я. – Она сказала, что ей надо кое-что уладить, и я вернулся в школу, а она осталась снаружи.

– И куда вы пошли потом? – поднял брови полицейский.

Я напрягся. Вот тут надо быть поосторожнее, потому что основная точка моего алиби – это встреча с Тораёши, но не стоит забывать, что девочка проходила по территории школьных угодий, стало быть, необходимо учесть эту разницу во времени.

– Поднялся на третий этаж, – спокойно вымолвил я. – Мне нужно было проверить, как дела в научном клубе: не так давно его пытались закрыть, но мне удалось его отстоять. Я заглянул внутрь, но Кага-семпай – глава кружка – меня не заметил; он был слишком поглощён своими делами. Я не стал его отвлекать и направился в уборную. После того, как я вышел, мне встретилась Тораёши-сан из школьного совета. Мы поговорили, а потом я спустился во внутренний дворик и почти до самого начала уроков провёл время с Ямада Таро-семпаем и его сестрой.