– Это Таро? – тихо спросила девочка, подняв на меня взор своих больших выразительных глаз. – Тот, в кого ты влюблён. Это мой брат, да?
Я отшатнулся назад вместе со стулом и потрясённо уставился на девочку. Такой прозорливости я никак не ожидал! Она оказалась куда сообразительнее и наблюдательнее, чем я думал, и совершенно спутала мне карты.
Хотя… Почему бы и нет? Я просто начну свой рассказ с конца, вот и всё.
Вспомнив уроки Кизана, я тяжело вздохнул и опустил голову. Так, потерпеть четыре секунды, а потом… Свет, камера, мотор, как говорится.
– Это началось в последнем классе средней школы, – сдавленным голосом произнёс я, потирая лоб так, словно у меня болела голова. – Все остальные ребята начали обращать внимание на девчонок, обсуждали их прелести, а я… Меня это вообще не привлекало. Я старался заставить себя: просматривал журналы, которые мне давали друзья, участвовал в разговорах про знаменитых актрис или певиц, но… Но всё было впустую. Искренне не понимая, в чём дело, я силился перековать себя, но это вгоняло меня в депрессию всё глубже. Мне казалось, что мир окрасился чёрным. А потом произошло ужасное…
Сделав паузу, я вполне реалистично всхлипнул и, вытирая сухие глаза тыльной стороной ладони, украдкой посмотрел на Ханако. Она глядела на меня во все глаза, и в их выражении читалась жалость. Что ж, неплохо для начала.
– Я понял свою природу, – я закрыл лицо руками, – и испугался. Решив сломать себя, я начал копировать поведение своих одноклассников, постепенно теряя себя. Я даже стал резать себя, как будто с каждой каплей крови из меня вытекало это неестественное извращение. Но, поступив в старшую школу, я решил принять себя таким, каков я есть, и во многом этому решению способствовал твой брат, Ханако.
Я снова сделал паузу, будто бы собираясь с силами. Девочка не произнесла ни слова; она застыла на одном месте и внимательно слушала меня.
– Таро – моя первая и единственная любовь, Ханако, – вымолвил я. – Никогда в жизни мне не приходилось чувствовать ничего подобного. Я словно бы очнулся от долгого и тяжелого сна, полный желания жить и творить. И если ты позволишь мне любить его и дальше, то я уверен: я сделаю его счастливым. Ведь, в конце концов, мы оба хотим одного и того же.
Я замолчал и перевёл дух. Отлично: эмоциональная и прочувствованная речь должна тронуть сердце девочки. Если она благословит нас с Таро, то всё: в её лице я приобрету самого мощного союзника.
Конечно, она вряд ли решится на это сразу: ей нужно будет подумать. Размышляя обо мне, Ханако вспомнит, как я спас ей жизнь, как воплотил её мечту, как защищал, как выслушивал её жалобы в особо тяжёлые жизненные моменты. И всё это в совокупности склонит чашу весов в мою пользу.
Ханако резко выдохнула и встала с кровати. Автоматически расправив розовое покрывало, она рассеянно бросила:
– Мне надо подумать над этим.
Согласно кивнув, я поднялся со стула, поклонился и пошёл к выходу. Аккуратно прикрыв за собой дверь, я направился в гостиную: мне нужно было попрощаться с Таро и его родителями.
Они втроём сидели на диване и обсуждали телешоу, которое транслировали по телевизору. Небольшой жидкокристаллический монитор висел на стене и демонстрировал, как белокожие англичане ходили из дома в дом, пропагандируя чистоплотность и разумный образ жизни.
– Аято! – Таро, первым заметив меня, резво вскочил. – Куда ты?
– Думаю, мне пора, – развёл руками я. – Родители ждут: я обещал помочь им с уборкой.
Это было отчасти правдой: каждую неделю я принимал активное участие в наведении чистоты у нас в квартире, потому что мама терпеть не могла уборку. Зато во второй половине дня мы обычно выбирались куда-нибудь всей семьёй.
– Я провожу, – семпай подошёл ко мне и положил ладонь мне на плечо.
Я чуть было не подпрыгнул. Казалось, что от его руки отходили невидимые глазу электроды, через которые сотни микроразрядов пронизывали мою кожу.
С трудом сохранив спокойствие, я церемонно попрощался с четой Ямада и, подхватив в прихожей сумку, покинул сей гостеприимный дом.
Таро любезно проводил меня до ближайшего перекрёстка, и на светофоре мы распрощались. Он вернулся назад, я же поспешил вперёд: солнце ещё даже не село, и я планировал много дел на вторую часть субботы.
========== Глава 177. Секрет успеха. ==========
Многие люди из тех, кого я знал, не особо жаловали уборку. Они считали, что это тяжёлые и затруднительные обязанности, на которые уходило много времени. Но самым негативным являлся тот факт, что, сколько ни наводи чистоту, грязь всё равно накапливалась.
Я был в корне не согласен с подобной позицией. Чистота и порядок стали моими лучшими друзьями: они не только помогали моей продуктивности, но ещё и экономили время.
Для меня уборка являлась идеальным способом переключить деятельность и хорошенько подумать над тем или иным вопросом. Я любил это и не находил утомительным.
Именно поэтому, вернувшись домой после праздника Ханако, я убедил родителей сходить куда-нибудь вдвоём, пока я буду убираться в доме.
– В воскресенье мне придётся уйти, так что наведение порядка передвигается на сегодня, – объявил я родителям. – Поэтому воспользуйтесь этим золотым шансом и проведите время вместе.
Мама захлопала в ладоши, бросила нечто сентиментальное на тему того, что дети очень быстро растут, и пошла выбирать себе платье. Папа же, надавав мне кучу указаний и настоятельно посоветовав всё-таки отдохнуть, поспешил за ней. Вскоре они оба, нарядные и весёлые, ушли прочь, и я остался в доме один.
Отлично.
Переодевшись в поношенный спортивный костюм, я приступил к тщательной уборке. Завтра мне предстоял особенно ответственный день, и я чувствовал, что просто обязан максимально подготовиться к нему. Проходясь пылесосом по мягкой мебели, натирая полы тряпкой, надраивая сантехнику губкой с едким моющим средством, я думал. Обмозговывая сложившуюся ситуацию со всех сторон, я пытался подобрать подходящий способ устранения Сайко Сайшо.
Мало было знать его слабость. Надо ещё и грамотно использовать её.
Меняя занавеси на окнах, оттирая кухню до блеска, перестилая постельное бельё, я всё размышлял. И только в конце, покончив со стиркой, я пришёл кое к каким выводам.
Я примерно представлял себе, что буду делать, но для этого мне требовалась помощь одной из самых могущественных моих союзниц.
Покончив с уборкой, я подогрел себе еду, переоделся в чистое и с удобством расположился на кухне. С аппетитом уплетая рис с пряными кусочками свинины, я одновременно слушал радиопередачу: какой-то политик весьма эмоционально требовал резких перемен в правительственном курсе, презрительно отзывался о правящей партии и силился убедить людей, что жизнь станет лучше, стоит только им проголосовать за него.
Что ж, хоть что-то не меняется в нашей полной неожиданностей жизни…
Вымыв после ужина посуду, я налил себе горячего чая и вернулся в сиявшую от чистоты комнату. Мои вещи были организованы и всегда содержались в порядке – так меня учили с детства. Учебники и книги ровными рядами стояли на полках стеллажа, одежда аккуратными стопками лежала в стенном шкафу. Там же по коробкам были рассортированы мелкие вещи вроде галстуков, носков, белья, ремней и нижних маек. На письменном столе стоял компьютерный монитор; клавиатура пряталась на специальной полочке уровнем ниже. Все письменные принадлежности лежали в ящиках, аккуратно разложенные по лоткам.
Комод, который папа собственноручно пропитал морилкой, стулья: один для сумки, второй – для сидения на нём, зеркало на стене, узкая кровать и приземистая прикроватная тумба – вот оставшиеся предметы обстановки моей комнаты. Вместе они составляли довольно скромную картину, но мне большего и не требовалось: я терпеть не мог непрактичных вещей, не исполнявших никаких функций. Поэтому у меня не имелось никаких пылесборников и хлама, лишь только нужные предметы.
Стены комнаты прошлым летом я сам покрасил в цвет кофе с молоком: достаточно светлый для того, чтобы не съедать внутреннее пространство, достаточно тёмный для того, чтобы не быть марким. Результат меня полностью удовлетворил, хотя в процессе я испачкал край оконной рамы, заднюю сторону комода и отца. Последний отмылся с помощью масла, а вот с остальными пришлось покумекать, но я вышел из положения: закрасил и белую пластиковую раму окна, отчего она стала выглядеть куда лучше. А комод просто поставил к стене, здраво рассудив, что никто не станет смотреть на его заднюю поверхность.
