Я пообедала на месте, одновременно читая хрестоматию по литературе, потом тщательно вымыла коробочку из-под бенто в уборной и пришла на место.

И всё это – под бдительным наблюдением Нозоми. Она изо всех сил старалась выискать в моём поведении что-либо подозрительное, но никак не могла, и это выводило её из себя.

К половине четвёртого моя одноклассница, видимо, полностью убедилась, что я решила сдаться и заплатить ей. Тем не менее, она пошла до конца и проследовала за мной до самого помещения клуба боевых искусств, куда я направилась сразу после занятий. Мичиру даже заявилась внутрь, чтобы убедиться, что я буду заниматься здесь, а не сеять козни.

Будо, не терпевший праздношатающихся, уважительно, но твёрдо попросил её покинуть помещение. Та, фыркнув, всё же подчинилась. Я же, переодевшись в пижаму, подошла к президенту кружка, прижав руки к груди и состроив жалобную мину.

– Что случилось, Аяно? – тут же спросил мой рыцарь. – На тебе просто лица нет…

– Ах, Масута.., – я покачала головой. – Я не могу напрягать тебя своими проблемами…

– Аяно, – он сделал шаг вперед. – Ты состоишь в моём клубе. Здесь нет твоих проблем; они автоматически становятся моими. так что расскажи мне, в чём дело, и мы вместе подумаем, как тебе помочь.

Я посмотрела в сторону, закусив губу.

– Нозоми Мичиру, – решилась я. – Моя одноклассница. Она странно ведет себя в последнее время.

– Точно, я тоже заметила, – вмешалась Мина Раи, тоже обучавшаяся в одном со мной коллективе. – Она постоянно ухмылялась, потом почему-то подсела к тебе и начала что-то говорить… А ещё я слышала, что она распускала слухи про предводительницу хулиганов.

Я тяжело вздохнула и продолжила:

– Нозоми-сан постоянно подговаривает меня распространять сплетни про Осоро-сан, иначе… У неё есть профессиональная камера с многократным увеличением, и как-то раз она…

Я метнула на старшеклассника быстрый взгляд и потупилась.

– Что она? – Будо тронул меня за плечо. – Продолжайте.

Мина, посмотрев на меня, кашлянула и помотала головой.

– Не всё можно рассказать юноше, – вымолвила она. – Не настаивай. А ты, Аяно, не волнуйся: мы что-нибудь придумаем!

– Нет, прошу вас! – я схватила одноклассницу за руку. – Ни в коем случае не вмешивайтесь: так вы сделаете только хуже! Я сама разберусь с этим; она сказала, что отдаст мне фото после того, как покончит с Осоро.

– Что значит «покончит»? – спросила девочка, поправляя пояс от формы на талии.

– Я не знаю, – пожала плечами я. – Может, она имела в виду её репутацию… В любом случае, в четверг она отдаст мне всё… И я хотела попросить…

– Да, конечно, – президент клуба боевых искусство с сочувствием посмотрел на меня. – Что угодно. Но я бы, естественно, предпочел, если бы ты позволила мне разобраться со всем этим.

– Нет, – твёрдо проговорила я. – Я и так достаточно попользовалась твоей добротой. Я решу эту проблему сама, только прошу тебя освободить меня от завтрашнего дежурства.

– Разумеется, – кивнул Будо. – Я всё понимаю. Завтра ты можешь быть свободна.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Сразу после уроков я заберу у неё фотографии и пойду домой, а потом попытаюсь забыть о том, что произошло…

Мина потрепала меня по спине.

– Не волнуйся, – вымолвила она. – Всё образуется, а эта Нозоми обязательно получит то, что заслуживает.

Ты не представляешь себе, как точно угадала, подруга.

Я кивнула, и мы начали тренировку.

Было около половины шестого, когда я отправилась домой. Завтра мне предстоял очень ответственный день, и я планировала хорошо отоспаться, чтобы быть во всеоружии.

Я была уверена, что продумала каждую мелочь, но осторожность никогда не бывает излишней, поэтому я дала себе слово постоянно быть начеку.

Дома я нашла старый папин дипломат. Раньше он ходил с ним на работу, но лет пятнадцать назад решил сменить. С тех пор это старое чудище так и стояло у нас в подвале в окружении прочего хлама.

Спрятав дипломат в пакет, я засунула туда же новые туфли для сменной обуви.

Поужинав и пообщавшись с родителями, которые сегодня ходили в музей коренных американцев, я сделала уроки и легла спать пораньше.

========== Неделя восьмая. Четверг. ==========

24 мая, четверг.

Рано с утра я вышла из дома во всеоружии. Я четко знала, что мне делать, потому и ощущала себя вполне комфортно.

Пакет в моих руках был слишком заметен, но у меня был план насчет этого: придя на территорию Старшей Школы Академи, я быстро побежала на третий этаж и спрятала в печально известной уборной дипломат, затем вернулась к шкафчикам и чуть-чуть подождала. Мне повезло: вскорости пришел Хаято Харуки из моего класса, и я, поздоровавшись, пошутила насчет того, что туфли снашиваются на огромной скорости, и приходится нести их из дома, прилагая огромные усилия, чтобы не сойти за террористку.

Мой одноклассник посмеялся и даже помог мне вытащить новую обувь из пакета и спрятать туда старую. Я сообщила ему, что собираюсь сжечь их, и юноша, кивнув, признал, что это, возможно, самая практичная идея.

Улыбнувшись, я направилась к печи и оставила пакет с туфлями там, спрятав его за помойку.

А потом я побежала в душевые. Я не знала, какой именно шкафчик принадлежал Осоро, но мне следовало поторопиться: у их класса первым уроком была физкультура.

Я, обернув ладонь носовым платком, раскрывала металлические дверцы одну за другой и, к счастью, нашла: один-единственный шкафчик, в котором висел запасной черный плащ – такой же, какой она обожала носить, строя из себя суровую воительницу. Он-то и был мне нужен.

Я скатала плащ и выскользнула из душевых, молясь, чтобы никто меня не заметил.

Я изо всех сил старалась, чтобы эта черная тряпка не касалась ни меня, ни моей одежды, так как возможности криминалистов на сегодняшний день просто впечатляют.

Взлетев на третий этаж, я спрятала плащ в одной из кабинок своего любимого туалета и вздохнула с облегчением: начало положено.

Я прошла к задней двери и принялась ждать. У предводительницы хулиганов первым уроком шла физкультура, а это значило, что они пребывали у пристройки с печью без неё. Но всё равно эти ребята были опасны.

Как только приходило время начала уроков, они бросали своё оружие и расходились по классам. Стоило только дождаться половины девятого…

Что-что, а уж это я умела, но сначала необходимо было показаться перед моими «друзьями».

Семпай и Ханако сидели на бортике фонтана и мирно беседовали. Когда я подошла, мой любимый человек галантно встал и поприветствовал меня. Мы разговаривали где-то около получаса, а потом я, поморщившись, сказала, что мне нехорошо, и пошла в сторону лазарета. Проходя мимо Кохару – своей одноклассницы, – я попросила её сообщить учительнице, что задержусь у медсестры. Однако, закрыв за собой дверь,чтобы никто меня не видел, я свернула не налево – к лазарету, а направо – к задней двери.

До начала урока оставалось пятнадцать минут. Я отошла подальше, чтобы хулиганы не заметили меня и не запомнили. Ровно в восемь двадцать девять они, бросив свои биты, палки, куски арматуры, вошли в школу через черный ход.

Подождав минуту, я бросилась туда. Так я и знала: бита Осоро – самая увесистая, большая и с вырезанными на ней иероглифами, складывавшимися в её фамилию, – лежала там. Я подобрала оружие через платок и побежала в школу.

Бросить биту у лестницы, зайти к медсестре и жалобным голосом попросить желудочную пилюлю, а потом пулей преодолеть шесть пролетов и спрятать орудие в старом отцовском дипломате оказалось делом пяти минут.

А потом я отправилась в класс.

Кохару не подвела: она предупредила преподавательницу о том, что я задержусь, и потому та милостиво позволила мне войти и даже спросила, как я себя чувствую. Слабым голоском я ответила, что нормально.

Когда наступил перерыв на обед, я спешно подошла к Нозоми и, наклонившись к ней, проговорила:

– Сегодня, после занятий, в полпятого.