Моё состояние было более спокойным, чем вчера, хотя плана я так и не разработала. Но почему-то во мне поселилась уверенность, что я смогу преодолеть любое препятствие между мной и семпаем, а значит, и Мида-сенсей не была мне помехой.

Верная стратегия так или иначе придет мне в голову.

Уроки пролетели быстро. На время обеда я даже не вышла из аудитории, твёрдо решив не привлекать к себе внимания: меня и так уже многие видели на третьем этаже, и если что-нибудь случится, то они обязательно вспомнят об этом.

Я неторопливо ела рис, запивая его купленной в автомате виноградной газировкой, и думала о своей противнице.

Конечно, убрать её будет непросто, но жизнь – вообще нелёгкая штука… Я хотела любви с семпаем, и она стоила того, чтобы побороться.

Только с этим человеком я могла быть счастлива, потому что исключительно он обладал той самой аурой, которая превращала меня в единый оголённый нерв, открытый для всего многообразия чувств и ощущений.

Я отпила газировки и вдруг замерла. С трудом проглотив, я посмотрела на алюминиевую банку в моих руках.

План постепенно начал вырисовываться в моей голове…

Конечно, нужно было многое проработать, продумать, но основная идея была понятна.

После уроков я преспокойно отправилась на тренировки под руководством главного ниндзя нашей школы, и мы в течение полутора часов колотили ногами и руками воздух, воображая, что стали сильнее.

А потом я направилась домой, с трудом отделавшись от Будо.

Медленно отмеряя шагами метр за метром до своего жилища, я размышляла над своей стратегией.

Я решила отравить соперницу. Проделать это надо было так, чтобы: а) меня никто не заподозрил; б) смерть произошла вне школы.

Значит, мне нужен был медленнодействующий яд, а также метод, как его можно было подмешать в напиток учительницы, чтобы он не был изначально заметен.

Что ж, с последним было легко: Мида-сенсей пила минеральную воду с газом, а такой напиток обладает довольно резким вкусом, так что с этим не возникнет проблем. Кроме того, вода была в полупрозрачной бутылке синего цвета, так что можно было поработать и над внешним видом этого яда.

В общем, главной проблемой оставалось само вещество.

Я не могла купить что-нибудь в аптеке, так как у меня не было рецептов на сильнодействующие средства, а слабых для передозировки потребуется слишком много. Использовать, как и в прошлый раз, крысиный яд тоже было нельзя: совпадение могло показаться подозрительным, кроме того, смерть от этих брусочков наступала мгновенно.

Я, опустив голову, брела по тротуару вдоль узкой улицы, перебирая в памяти все ядовитые вещества, какие знала, и ни одно не подходило.

Подойдя к забору нашего дома, я с тоской посмотрела на соседский двор, думая о том, что, скорее всего, в этой борьбе мне придется уступить.

И тут я увидела небольшой кустик с мелкими розовато-красными цветами.

Мои глаза расширились; я прижала руку ко рту: вот же оно!

И впервые за эту неделю я торжествующе улыбнулась.

========== Неделя седьмая. Четверг. ==========

17 мая, четверг.

Наверное, не найдётся такого человека, который бы не слышал об олеандре. Это довольно красивое растение можно встретить в любом дворе, и оно ни у кого не вызывает подозрений.

Напрасно.

Этот куст обладал весьма опасными свойствами: если извлечь из его листьев всего лишь двадцать капель, они могли привести к параличу сердца, но не сразу: для того, чтобы яд подействовал, требовалось шесть часов. Кроме того, вещество было почти безвкусным.

Просто прекрасно.

Вчера вечером я, сбегав домой и надев резиновые перчатки, перешагнула низкий заборчик и сорвала несколько листков, стараясь орудовать поближе к корню, чтобы это не было заметно.

Вернувшись в своё жилище и взяв пластиковый стакан с плотно завинчивавшейся крышкой, я выдавила туда сок из листьев с помощью марлевой ткани. Плотно завинтив крышку и поместив стакан в целлофановый пакет, я скатала перчатки и марлю в плотный комок и завернула в газету, решив сжечь их в школе, когда направлюсь туда.

Положив в сумку этот мусор, пару тканевых перчаток и стакан с олеандром, я вздохнула с облегчением: большая часть плана была выполнена.

Помыв руки, я сделала уроки, позвонила родителями и поужинала. Наконец-то я знала, что мне стоило делать, и эта уверенность придавала мне силы.

Всё было возможно.

Именно потому с утра в четверг я шла в школу с гордо поднятой головой: я точно знала, что и в каком порядке нужно провернуть.

Я прошла во внутренний дворик, чтобы найти там Ханако, и мы беседовали целый час. Вернее, в основном, говорила она, а я, скрепя сердце, слушала ерунду, что выдавала эта вечная девочка. Но мне нужно было алиби, так что потерпеть стоило.

В восемь все засобирались, и я, ахнув, вскочила с места и воскликнула достаточно громко, чтобы услышало как можно больше народа:

– Ах, а мне ведь ещё нужно в библиотеку! Надеюсь, я не опоздаю на урок!

– Если поторопишься, то нет, – успокоила меня сестра семпая. – Удачи!

Я улыбнулась и побежала на второй этаж. Я и вправду зашла в библиотеку и даже взяла на своё имя два тома исторической литературы, которые я выбирала непростительно долго. Это заняло пятнадцать минут, и, когда я вышла из книгохранилища, было уже около четверти девятого.

А именно в это время учителя покидали свои кресла и направлялись по классам, а в учительскую держала путь преподавательница физкультуры. Она приходила в помещение в районе двадцати пяти минут девятого, так что для меня было жизненно важно успеть проделать всё, что я задумала, в этот десятиминутный промежуток времени.

Я спустилась по юго-западной лестнице и улыбнулась: перед моими глазами предстали удалявшиеся спины педагогов.

Отлично.

Я прокралась по коридору и, надев тканевые перчатки, скользнула в учительскую. Отвинтив крышечку с бутылки, я раскрыла стакан и вылила туда яд, постаравшись не оставить ни одной капли. Когда дело было сделано, я вышла из помещения и закрыв за собой дверь, помчалась к задним дверям. Забежав в пристройку с печью, я сбросила в сжигатель мусор из дома, стакан и тканевые перчатки, а потом активировала устройство.

Проделав это, я вздохнула с облегчением.

До начала урока оставалось пять минут, поэтому мне стоило поспешить, и я так и поступила, бросившись через черный ход наверх, а потом – в свой класс. Пришлось забежать в один из туалетов, чтобы помыть руки – просто для перестраховки. Выйдя из уборной, я бросилась к аудитории с такой скоростью, будто за мной гнался сам дьявол. На ходу я вытащила библиотечные книги и влетела в помещение с табличкой «2-1» вместе со звонком, демонстрируя тома и выпалив:

– Брала книги в библиотеке!

Учительница скользнула по мне равнодушным взглядом и кивнула, никак не прокомментировав это.

День прошел довольно спокойно: я внимательно слушала на уроках, прилежно училась, пообедала прямо в классе, а после занятий с готовностью направилась в помещение клуба боевых искусств, чтобы получить задание от своего мастера дзюцу.

Мы драили школу до половины шестого, и Будо за всё это время успел измучить меня своими неловкими шутками, рассказами о своих любимых мастерах и подробными описаниями приёмов, которые какой-то там Танака-сан использовал на каком-то чемпионате какого-то лохматого года.

У меня сводило зубы.

Но я терпела.

Ради своей цели я была способна почти на всё.

После окончания дежурства я не отказалась от галантного предложения Будо проводить меня: если понадобится, он засвидетельствует, что я пошла прямо домой.

Мы шли по улице, и он, заикаясь, продолжал вещать мне об этом идиотском чемпионате, но потом, прервав самого себя, спросил:

– Аяно-чан, а тебе это интересно?

– Конечно, Масута, – улыбнулась я. – Я же в клубе. Если бы боевые искусства меня не привлекали, я бы не пришла в твой коллектив.

Он просиял.

Мы расстались у крыльца моего дома, и он, сжав мои руки, пожелал мне приятного вечера, а потом, покраснев, унесся прочь.