Блэр издевательски фыркнула, отведя глаза от Басса. Сейчас ей хотелось только переодеться, чтобы выглядеть достойнее в этой ситуации.

- Чак, почему ты здесь? – Серена устроилась на кровати рядом с Блэр.

- Я пришёл проверить, как держится Блэр, - ответил он.

Глаза Уолдорф загорелись, будто испепеляя Басса.

- Я в порядке, - сообщила девушка, вздёрнув подбородок и сделав своё самое надменное лицо. – Ты можешь уходить.

- Но я буду скучать по твоим «Римским каникулам», - возразил он, - а ты – по тому, что у меня в кармане.

- Я думаю, мы можем опустить эту часть, - пробормотала Серена, неуютно чувствующая себя между Чаком и Блэр. Они были известны своей эмоциональностью что в любви, что на войне.

- Ты ничего не получишь, Чак Басс, но закрытое пространство…

Чак победно улыбнулся и вынул из кармана фотоаппарат, который он купил, когда план сформировался в его голове.

Басс видел, что в Блэр спорят две её стороны: одной было очень любопытно, а другая не желала никакой связи с ним. Чак пристегнул камеру на руку и начал раскачивать туда-сюда, растравливая Уолдорф.

- На этой камере есть что-то, перед чем ты точно не можешь устоять, - прошептал он, чуть наклонившись к ней.

Блэр кусала губы.

- Посмотри, что у него там, Серена, - наконец она сдалась. – Скорее всего, это эксклюзивные кадры первого порно фильма Чака Басса.

- Первого? – удивился Чак, передавая камеру сестре.

Блэр закатила глаза и отвернулась от него.

Серена нажала пару кнопок, пытаясь понять, что ищет. Когда нужный альбом открылся, Ван дер Вудсен радостно закричала:

- Блэр, смотри! Смотри, это Амелия!

- Дай мне посмотреть! – Блэр тутже потянулась к фотоаппарату, забыв про Чака.

Он же довольно смотрел за ними из кресла. Басс был согласен, что Амелия настолько мила, что из-за неё можно и подраться.

Чак осознавал, что находится на перепутье. У него был выбор: Блэр или «Empire». И его выбором, без сомнения, была Блэр. Он нуждался в этих волшебных словах, волшебных поступках, к которым так привык рядом с девушкой. Как-то Чак сказал ей, что он совсем не Чак Басс без неё. Но только когда они расстались, Басс полностью осознал правоту тех своих слов.

Конечно, он предал Блэр. И у него не было гарантии, что удастся вернуть её. Их первая встреча состоялась, когда Блэр исполнилось четыре. И ему понадобилось четырнадцать лет, чтобы сказать ей о том, как он её любит. Но после всего даст ли Уолдорф ему ещё один шанс? Любит ли она его по-прежнему? Этот выбор будет означать многое. Нужно рискнуть всем. И не будет никаких гарантий.

А если бы он выбрал «Empire», то риск был бы куда меньше. Он бы сейчас был в отеле. В его отеле. Это было бы доказательство проделанной работы. Но это было и доказательство того, что он сделал с Блэр. После выхода из отеля Чак понял, что он стал для него своеобразной тюремной камерой. Каждый раз, когда он возвращался туда, чувство утечки света и потери контакта с внешним миром пугало Басса. Каждый вход в «Empire» - вынесение приговора. Пожизненного приговора к одиночеству. Темноте.

План зародился у Чака два дня назад, когда он возвращался домой из больницы. Это был самый большой риск, на который он шёл. Больше возвращения из Европы ради Блэр. Больше передачи её Джеку. Это, возможно, было даже аморальным для него. И опять же, Чак не мог предположить, как всё это закончится. Стоит ли игра свеч? Не пострадают ли люди, задействованные в процессе? Он ведь не знает, как всё кончится…

- Она такая красивая! – с восторгом сказала Блэр. – Я должна увидеть её в ближайшее время. Завтра!

Блэр передала камеру Серене, которая отдала её Чаку.

- Пришли мне все эти фотографии! – попросила Блэр, глядя на Басса.

- Только если я могу остаться и посмотреть «Римские каникулы», - он посмотрел ей в глаза.

- Ты шантажируешь меня фотографиями малышки!

- Я считаю, что это справедливый обмен, но ты можешь думать по-другому, - Чак пожал плечами.

Серена смотрела на Блэр, ожидая реакции не меньшей, чем извержение вулкана.

- Хорошо, - неожиданно согласилась Уолдорф. – Эс, включай. Басс, молчи.

- Это холодная война, - пробормотала Серена, протягивая руку за пультом.

Два часа между любящими людьми. Два часа между поссорившимися любящими людьми. Ван дер Вудсен остерегалась возможности кровопролития. Или, ещё хуже, возможности секса.

- Я начинаю думать, что у вас есть какое-то пари, спор с условием молчания, - сказал Чак.

Блэр игнорировала его. Серена нажала на кнопку «Воспроизвести».

В течение двух часов Блэр исправно игнорировала Чака, который, к её удивлению, действительно молчал, будто бы он провёл перед этим два дня в реанимации. Но она чувствовала, что он смотрит на неё, хочет что-то сказать. Но не может найти слов, хотя она сама знает их.

Конечно, его визит был неслучайным. Она не сомневалась, что он хотел её проведать, но что-то ещё его интересовало. Чак всегда делал так, кому как ни Блэр это знать. Пионы и круассаны, найденные вчерашним утром на прикроватном столике, были вторым шагом. Первым был Артур, проводивший её прямо до спальни. Блэр сразу подумала, что Чак доплатил ему за это. Третьим шагом были новые фотографии Амелии, сыгравшие в его пользу.

Уолдорф смотрела фильм в полглаза. Она не могла понять, почему Басс не говорит о них. Блэр всегда понимала, как он играет, делая медленные шаги к её возвращению. А в конце, когда она будет почти готова, он сделает что-то очень важное – тогда Блэр точно сдастся. Но девушка запретила себе в очередной раз вестись на эти уловки. Отрицание его важности для неё бессмысленно, но он оставил слишком глубокие раны, шрамы от которых могут не зажить никогда.

Чак наблюдал за тем, как она делает вид, будто смотрит кино. Блэр думала. Много. Это было видно по складкам на её лбу и поджатым губам. Басс понимал, что она думает о нём. Вероятно, пытается собрать всё воедино, объяснить себе, что и зачем он делает. Что ему нужно от неё.

По правде говоря, он сам был не уверен в том, зачем делает это. Чак знал, что нуждается в ней; после того, как лимузин два дня назад увёз её домой, он пытался сопротивляться, но не мог удерживать себе вдали от Блэр. Просто хотелось говорить о том, как он любит её, как хочет, чтобы она была рядом, как нуждается в ней. Басс был готов просить любого бога или богиню о том, чтобы когда-нибудь настало время, о котором он мечтает.

Финальная сцена фильма кончилась, и Чак понял, что ему пора идти. Он подождал, пока в титрах появится последняя строчка, и тут у Серены зазвонил телефон. Девушка сразу же бросилась к трубке.

- Это моя мама, - выпалила Эс, но на её лице вдруг появилось опасение.

Чак перевёл взгляд с Серены на Блэр.

- Тебе что-нибудь нужно? – спросил он.

- Нет, - Уолдорф покачала головой, - просто пришли мне эти фотографии, как только сможешь, хорошо?

- Отправлю сразу же, как только вернусь домой, - пообещал Басс.

Он ей их пришлёт. Конечно, пришлёт. Нельзя портить даже мелочи, когда есть все шансы на возвращение Блэр. Чак оглянулся на дверь, Серена плотно закрыла её за собой.

- Как она? – спросил он, имея в виду Серену.

- Волнуется, - честно ответила Блэр. – Всё не так хорошо, как может быть. Ты должен сходить к ним, увидеться с Лили. И с Эриком.

Чак пожал плечами и отвёл глаза.

- Может, зайду, - небрежно сказал он, пытаясь закрыть эту тему.

Блэр сузила глаза - так она делала, когда беспокоилась-но промолчала. Уолдорф знала, что Чак избегает Лили из-за страха. Если бы они были вместе, то Блэр давно бы заставила Басса навестить мачеху. Но сейчас она только молчала. Нечего лезть в его жизнь. Нечего.

Через пару минут Серена вернулась в комнату чуть расслабленнее, чем пару минут назад.

- Би, напомни мне остановиться около городской булочной, когда я буду уходить. Мама попросила купить у них печенья, - сказала девушка, вновь устраиваясь на кровати рядом с Блэр. – Аппетит – показатель того, что ей лучше; я должна купить всё, о чём она попросит.