- О чём?

- О тебе, - честно ответил Чак, играя с её волосами. – И обо мне. О Лили. Моём отце. Обо всём.

- Ты можешь поговорить со мной. Если хочешь.

Он знал, как отчаянно она хотела этого, хоть и произнесла, стараясь придать оттенок полной незначительности.

- Я думал о том, как невероятно то, что ты дала мне ещё один шанс, - признался Басс. Все дни после смерти Лили он действительно много раз возвращался в своих размышлениях к этой теме. Чак не мог понять, почему она его простила, но не хотел спрашивать. Дарёному коню в зубы не смотрят, или как там говорят…

- Ты боролся за меня, - ответила Блэр. – Когда я сомневалась в тебе больше, чем когда-либо, ты боролся за меня. Я должна была сделать для тебя то, что ты делаешь для меня.

Ему было больно слышать, что она сомневалась в нём, однако Чак поклялся, что больше не даст ей поводов для этого.

- Я всегда буду бороться за тебя, Блэр. Я не могу жить без тебя.

- Можешь.

- Нет, - твёрдо сказал он. – Я не могу. Посмотри, что я сделал…

- Это всё позади. Всё позади. Раз и навсегда, - она прижалась ближе к нему, а он с радостью обнял любимую.

- Ты ведь понимаешь это, да? Что ты и я – это навсегда? Ни один из нас не сможет целовать кого-то ещё или заниматься любовью с кем-то ещё… Это только для нас, и не шагу назад.

- Я никогда не могла представить что-то замечательнее этого. Но как же ты? Ты – Чак Басс.

Он мягко поцеловал её в волосы. Чак понимал, что у них есть проблемы с доверием, осознавал, что и прямо сейчас он продолжает зарабатывать её доверие. Однако её необоснованное чувство незащищённости больше не появится, поскольку он всегда защитит её и успокоит.

- И пока мы были вместе, и пока по отдельности, я не видел другого пути развития. Я люблю тебя, Блэр. Ты не можешь даже представить, насколько сильно.

На несколько минут в комнате повисло молчание. Было темно, но Чак точно знал по её дыханию, что Уолдорф не уснула.

- Расскажи мне о времени, когда мы не были вместе, - сказала она в темноту.

- Ты не захочешь слушать об этом, Блэр. Это были не лучшие моменты моей жизни.

- Ты попросил меня рассказать, что произошло в ту ночь с Джеком, - напомнила она ему. Чак вздохнул. Он не мог отказать ей, как бы ни старался.

- Помнишь моё состояние после смерти отца? – она кивнула. – Я был ещё хуже. Я ни разу не выходил из пентхауса между ночью, когда ушёл со свадьбы Дороты, и днём, когда пришёл к Амелии в больницу. Выпивал по бутылке виски за ночь, иногда даже больше. Если я не выпивал снотворное, меня мучил тот кошмар, что я видел в больнице перед смертью Лили. Я сначала пил по одной, две таблетки, но они уже не работали, и я брал больше. Иногда пил две, но просыпался через часа три и выпивал ещё пару. Я был полностью потерян, Блэр. Ничего в моей жизни не имело смысла.

- Ты мог погибнуть от смешивания алкоголя и снотворного, тем более в таком количестве. Ты думал об этом, Чак? – начала ругаться Уолдорф. – Что бы делала я, если бы ты умер?

- Мы оба знаем, что я мыслю иррационально в таком состоянии, - многозначительно ответил он. – И если быть честным, я думал, что ты ненавидишь меня, Блэр.

- В смысле? – она понимала, к чему идёт разговор, но хотела услышать это от него.

- В смысле мне было всё равно: жив я или уже мёртв, - признался он. – Моя жизнь совершенно бессмысленна без тебя. Если бы ты не дала мне ещё один шанс, не знаю, что случилось бы со мной после смерти Лили. Это стало бы последней каплей в моей жизни.

- Не говори так, - упрекнула его Блэр.

- Я просто говорю тебе правду. Но ты дала мне ещё один шанс. И всё будет по-другому в этот раз.

- Всё уже по-другому. Ты сейчас разговариваешь со мной вместо того, чтобы полностью закрыться в себе, и ты позволил мне быть рядом во время смерти Лили. И ты даже не привёз сюда с собой свой ноутбук и только раз сделал какой-то звонок по работе.

- Я не могу больше закрываться от тебя. Раньше я думал, что то, что ты так близко, делает меня слабее. Однако сейчас я понимаю, что всё ровным счётом наоборот, - Блэр поцеловала его в щёку, тронутая этими словами, а затем положила голову ему на плечо, чтобы продолжать слушать. – Что касается работы, она важна, но она больше никогда не выйдет на первый план. На первом месте в моей жизни ты, Блэр. И даже в будущем, когда у нас будут дети, они не будут видеть папу, который проводит время в офисе вместо того, чтобы читать им на ночь сказки и укладывать спать.

Последние слова заставила Блэр поднять голову от его груди.

- Дети? – спросила она. Они никогда не говорили о будущем, загадывая больше, чем на несколько недель вперёд. Блэр надеялась, конечно, что в один день они поженятся, у них будет много малышей, но поскольку ещё недавно идея иметь девушку так сильно пугала Чака, она даже не заговаривала на эту тему.

- Дети, брак, навечно… Эти слова не существовали в моём лексиконе, пока мы не стали быть вместе, - признался Басс. – Я знаю, что ты хочешь всего этого, и думаю, что могу быть тем, кто сделает тебя счастливым, подарив всё это. Вот, собственно, всё, чего я хочу.

Блэр не смогла ничего сказать, в её глазах стояли слёзы. Она склонилась к нему и подарила мягкий поцелуй.

- Однажды так и будет, - отстранившись, сказала Уолдорф, давая понять, что не ждёт здесь и сейчас алмазов, не говоря уже о детях. Тут же она подавила зевок.

- Давай спать, - прошептал Чак, чувствуя, что сам уже хочет этого. – Завтра мы выходим из дома и отправляемся по магазинам. Кажется, ещё остались подарки, которые я тебе не подарил.

- Ты слишком хорошо меня знаешь, - Блэр тихо засмеялась и в очередной раз устроилась у него на груди.

- Чак!

- Что? – спросил он из гостиной. Блэр копалась в ювелирных украшениях, что она привезла с собой, серьги и ожерелья летели в разные стороны. – У нас заказан столик, и если ты не будешь готова в ближайшие десять минут, мы не поужинаем.

- Я не могу найти мое ожерелье, - заявила она, все еще роясь в шкатулке. Чак даже не пытался спрашивать, зачем ей столько всего с собой, если большую часть своего времени они проводят в купальных костюмах.

- Какое ожерелье? Неужели у тебя нет чего-то ещё, чем можно украсить такую потрясающую шею?

- Ожерелье от Эриксон Бимон. То, которое ты подарил мне на мой семнадцатый день рождения. Оно оставалось у тебя, когда мы расстались, но я забрала всё сюда из «Empire», однако в шкатулке его нет, - в её голосе чувствовалась паника. Чак улыбнулся и встал у неё за спиной, положив руку в карман.

- Это? - прошептал он, проводя вокруг её шеи руками и надевая ожерелье. Басс видел в отражении, как сразу же заулыбалась Блэр.

- Именно это, - подтвердила она. Чак поцеловал её в щеку и слегка провёл рукой вверх и вниз. - Почему оно у тебя в кармане?

- Помнишь день, когда мы говорили в парке?

- Вернее сказать, ругались в парке, - исправила Блэр, вспоминая их неудачную попытку поговорить о своих отношениях в Центральном парке. – Мы мало именно поговорили.

- Ты права. Но мы сказали, что нужно было сказать. После того как ты ушли, я остался на некоторое время, пытаясь понять, что только что произошло. Однако ответа для себя я не нашёл, поэтому пошёл в первый бар, который попался мне на пути, и начал пить. Когда я вернулся домой, было уже совсем поздно. Я был очень пьян. Мне казалось, что всё потеряно. Я разбил наше фото, а потом заметил твою шкатулку. И рассыпал всё её содержимое. На следующее утро, когда моя голова снова стала нормально работать, я увидел твоё ожерелье и положил его в карман, ожидая подходящего момента, чтобы вернуть его туда, где оно должно быть.

Блэр посмотрела ему в глаза, её руки были сложены на груди.

- Сейчас подходящий момент? - мягко спросила она.

- Сейчас идеальный момент, - подтвердил он и наклонился, чтобы поцеловать её. Сначала нежно, потом уже яростнее. Чак уже почти задыхался, когда она отстранилась.