Делай вид – > делай

Пожалуй, это мой девиз на ближайшие три недели.

Я останавливаюсь у двери Элеоноры и салютую «рыбьему глазу» камеры наблюдения над головой. Я не нарушаю никаких правил, находясь здесь. Студентам разрешается посещать комнаты друг друга до комендантского часа – восьми часов – при условии, что дверь открыта, а мы остаемся на виду у камеры.

Что может пойти не так с такой надежной системой, как эта? Серьезно, эта система «дистанционного контроля» и смех и грех. Доктор Карлайл любит размахивать руками, разбрасываясь громкими словечками про «продвижение взаимообучения среди сверстников», но мы все знаем, что это лишь оправдание, чтобы уменьшить преподавательский состав в летний период. Того, кто придумал этот план, нужно уволить. Как будто кадры с видеозаписи нельзя подделать. Поверьте, уж если я чему-то и научился за последние два лета в этом лагере, так это тому, что подделать можно все что угодно. Взломать можно все. Обойти можно все.

Я едва заметно усмехаюсь, когда стучу кулаком по крепкой дубовой двери. Можно сделать, что дверь будет выглядеть так, будто она открыта, даже если на самом деле она закрыта. Особенно когда есть такие студенты, как Эмерсон Кемп, – те, кто знает кое-что о дополненной реальности. Эмерсон выпустился пару лет назад и оставил после себя величайшее наследие: несколько весьма полезных блоков кода для следующих поколений участников программы Академии Уинтроп.

Но, похоже, этим летом фокусы Эмерсона мне не очень пригодятся. Я буду придерживаться «политики открытых дверей». Мы с Элеонорой заключили сделку – исключительно деловое соглашение. Она хочет делать вид, будто мы все еще пара, до конца программы? Хорошо. Не то чтобы у меня был выбор. Мы оба знаем, что мне есть что терять. Если она действительно так заботится о своей репутации, я буду играть по ее правилам на публике, но за закрытыми дверями между нами ничего не будет. Я снова стучу, и дверь распахивается. По ту сторону стоит Риз. Элеоноры нигде не видно. Риз знает, почему я здесь. Ее синие волосы рассыпаются по плечам, когда она кивает в сторону гардеробной. Из щели под дверью исходит слабый свет.

– Она еще одевается.

Я бросаю взгляд на часы:

– Мы опаздываем. Приветственный ужин начался уже двадцать минут назад.

– Мы должны появиться эффектно, – отвечает Риз. – Настоящая вечеринка начинается в восемь.

Она больше ничего не объясняет, но стучит пальцами по очкам, болтающимся на шнурке у нее на шее.

InstaLove? Я приподнимаю бровь. Быть может, эта вечеринка будет не такой скучной, как я думал.

– Ты уверена, что доктор К. это одобрит?

Но я уже знаю ответ. Конечно, он одобрит. Доктор Карлайл знает, что эта курица несет золотые яйца. Он получает финансирование на эту программу от Уинтропов, а эта версия InstaLove – любимое детище их драгоценной дочурки.

Я достаю свои очки и дую на них, протирая линзы краем поло. Наверное, мне стоит заправить рубашку, но ведь сейчас лето. Официального дресс-кода нет. На мне спортивный пиджак, и никто не обратит внимания, что под ним.

Я прислоняюсь к дверному косяку, скрестив ноги, а Риз отворачивается к своему ноутбуку. Я узнаю черный прямоугольник окна текстового редактора. Ее пальцы летают по клавишам, выписывая строки кода быстрее, чем большинство людей пишет предложения на родном языке. Она обращается ко мне через плечо:

– Я интегрировала те новые сценарии взаимодействия, которые ты написал. Класс! Мне понравился тот, про маленького кролика…

– Ты же знаешь, я мог бы и сам их интегрировать.

Я фыркаю, но недостаточно громко, чтобы она услышала. Меня все еще бесит то, как разделили обязанности по проекту для этого года.

– Я способен делать больше, чем просто писать пресловутые текстовые сообщения.

Она закрывает окошко и поворачивается ко мне:

– У тебя нет прав на редактирование.

– Я умею кодировать.

– Мэддокс, нельзя, чтобы несколько человек редактировали одни и те же файлы. Будет куча ошибок.

– Я знаю, но… – Я закатываю глаза и проглатываю вторую половину предложения.

Не стоит спорить. Я не могу себе позволить остаться без приглашения в группу Риз и Элеоноры. Мы, по сути дела, гарантированно выиграем первое место на Фестивале проектов, а это значит, что в дополнение ко всему нас ждет денежный приз в размере 1500 долларов. Но зачем этой парочке так вредничать? С Элеонорой я справлюсь, но Риз просто помешана на контроле. Честное слово, когда мы были маленькими, она не была такой противной.

– Слушай, – говорит она. – Это ты умолял нас взять тебя в команду. Так что оставайся в нашей группе, помогай в том, где нужна твоя помощь, а если нет – тогда займись своим собственным проектом. EOF[4].

EOF? Мы оба пристально смотрим друг на друга, но я расплываюсь в широкой улыбке. Риз иногда меня подкалывает.

– Ты до сих пор так говоришь?

Когда-то мы начали употреблять EOF в своих разговорах в шутку в тех случаях, когда любой нормальный человек сказал бы «точка». Элеонора затеяла это в седьмом классе, тем летом мы все всерьез подсели на изучение C++. Это было тысячу лет назад. Но в этом вся Риз. Если уж она за что-то зацепилась, то никогда не отпустит.

Она улыбается мне в ответ, и к ее лицу приливает кровь.

– Не важно. У меня есть еще кое-что, с чем ты можешь помочь.

– Конечно. Давай.

– Как ты относишься к… – Она замолкает, подыскивая подходящее слово. – Хм… кадровым ресурсам?

– Прошу прощения?

– Ну, знаешь, что-то вроде подбора персонала. Найм. Поиск кадров.

Я тру подбородок, но все равно не могу скрыть удивления. Она что, издевается надо мной? Кадровые ресурсы? Мы всего лишь кучка детей в лагере!

– Я серьезно, Мэддокс!

Она резко разворачивается и идет к своему столу.

– Забей. Я сама все сделаю.

Я отлипаю от дверного косяка и делаю шаг в ее сторону.

– Что ты имеешь в виду под кадровыми ресурсами?

– Эмерсон хочет, чтобы мы наняли кое-кого из новеньких. Этот кое-кто привлек его внимание, когда он просматривал заявки на поступление.

Так, это уже необычно даже для Эмерсона Кемпа. Просмотр заявок? Нужно отдать ему должное. Парню всего двадцать один год, а с ним уже обращаются как с почетным членом преподавательского состава.

– С каких это пор Эмерсона волнует, кто в какой группе работает для Фестиваля проектов?

– Забудь про Фестиваль проектов! – Риз сердито смотрит на меня. – Разве Элеонора тебе не сказала? Эмерсон обещал предоставить нам лицензионное соглашение на модуль для очков, если мы сможем предъявить ему доказательство нашей концепции.

Я насторожился. Это привлекло мое внимание. Элеонора ни словом об этом не обмолвилась.

– Стой. Что еще за соглашение?

Риз закатывает глаза. Она говорит медленно, четко проговаривая слова, как будто я маленький:

– Его компания может лицензировать код, который мы разрабатываем, и использовать его для настоящего приложения.

– Так нам, типа, за это заплатят? Деньгами?

– Да, Мэддокс. Деньгами.

Я засовываю руки в карманы и слегка сутулюсь, чтобы она не заметила, что меня это все очень даже заинтересовало. Наверное, хорошо, что мы сейчас не играем в InstaLove. У моей аватарки вместо глаз были бы знаки доллара.

– О-о-о, понял, – говорю я настолько небрежно, насколько могу. – А о какой сумме идет речь?

Риз не отвечает. Может быть, она не знает. Или, быть может, ей все равно. Непохоже, что ее беспокоит финансовая сторона вопроса. Ее больше всего волнует, как ее достижения будут выглядеть при поступлении в колледж, хотя это ее тоже не должно беспокоить. Я откашливаюсь:

– Так что я должен сделать? Нанять какого-то уникума в нашу группу?

– Строчную.

Риз почти шепчет, поглядывая в сторону гардеробной.